Билли-талисман - Оливия Голдсмит

— Видишь? Он уже ушел, — утешала Кэйт ребенка.

Люди стали выкрикивать свои заказы.

— Две булочки и две сливочные сладкие трубочки с обсыпкой!

— Колу с ванилью!

— Три больших шоколадных стаканчика и холодный чай!

Выкрики заказывавших почти заглушались возбужденным визгом детей и громкими жалобами тех, кто стоял в очереди, на тех, кто пролез без очереди. Девушка-подросток за кассой была почти оглушена криками толпы. Кэйт отвела мальчонку к отцу, а несчастная продавщица содовой бестолково пыталась призвать толпу к порядку. Чем больше прибывало гуляк из парка, тем буйнее становился народ впереди.

— Пожалуйста, встаньте в очередь! — отчаянно кричала продавщица. Но никто не слушал.

Билли вернулся к Кэйт. Он поставил ее у входа в рабочую часть позади стойки.

— Это сумасшествие, — возмутился он.

Перескочив через прилавок, Билли встал посередине лицом к толпе.

— Отлично! — начал он голосом, который было слышно до дверей и дальше в парк. — А ну-ка те, кто с хоккейными клюшками, — налево. Кто с коньками — направо.

На секунду стало тихо, но потом толкотня и крики возобновились, когда толпа пыталась рассортироваться.

— Потише! Я кому сказал!

Билли стоял, как Моисей перед Красным морем, роль которого, покоряясь его воле, исполнял народ. Кэйт улыбнулась, видя, как образовались две очереди. Билли наклонился к бедной оглушенной девчонке в переднике и скомандовал:

— Тебе — те, что постарше, а мне достанутся утята «майти-дакс».

Девушка кивнула и стала принимать заказы от правой очереди. Билли посмотрел на детишек и поманил восьмилетнего мальчика, который недавно плакал.

— Первым обслуживаем игрока, к которому применили силовой прием.

Папа подвел мальчишку к прилавку. Кэйт вся сияла. Билли наклонился к мальчику:

— Кем играешь на поле?

— Голкипером, — ответил он, посмотрев на отца, словно сам не был в этом вполне уверен.

— У тебя счастливый день! — воскликнул Билли. — Вратари получают бесплатные стаканчики! Хочешь лишний черпак?

Девушка за прилавком взглянула на него, словно говоря: «Еще чего!» Но Билли не обратил внимания, достал бумажник и положил его рядом с бочонками с мороженым.

— Что тебе?

— Чашку шоколада с орехами и взбитыми сливками, — заказал следующий ребенок.

— Вот. И это за мой счет. — Немного сливок попало на рубашку Билли. — Ты понял? Я плачу.

Те из очереди, кто был поближе к стойке, засмеялись. Кэйт смотрела на Билли с удивлением, благоговением и восхищением. Приняв следующий заказ, он улыбнулся мальчику:

— Позиция?

— Защитник, — гордо сказал тот.

— О-о! — Билли изобразил восторг. — Защитники получают верхушку бесплатно.

— Ура! — закричал мальчик. — Эй, мама! Мне дали верхушку бесплатно!

Билли склонился к Кэйт и быстро поцеловал ее под ухом.

— А что получу я? — спросила она лукаво.

Билли уже был занят новым стаканчиком, но успел взглянуть на нее.

— Смотря в какой позиции ты играешь, — сказал он и улыбнулся.

Его отличительным качеством, подумала Кэйт, является умение разумно организовать пространство вокруг себя. Он не был мачо, но проявлял силу и волю в стремлении управлять ситуацией. Когда появился администратор, проверявший уличные киоски и столы, то сразу подошел к Билли и, поблагодарив, настоял на том, чтобы Билли и Кэйт ушли со стаканчиками в подарок.

Наконец они вышли из кондитерской, и Кэйт, посмотрев на Билли, заметила:

— Вот это был спектакль, мистер Нолан. Как я посмотрю, ты из тех парней, которые все берут на себя.

— Эй, а что ты ожидаешь от бармена, который обслуживает мальчишники? — пошутил Билли.

— Да-а, ты лихо справился с толпой.

Было жарко, и Билли смотрел на свой растаявший стаканчик.

— Н-да. Вот как справиться с мороженым?

— Прекрасно. Это уже знаю я. — Она подтащила его к урне, выбросила его стаканчик, как и свой, достала из кармана влажную салфетку, вытерла его руку, а потом пальцем собрала с его шеи растекавшиеся сливки.

— Это нечестно, — возмутился Билли. — Это мое.

Кэйт, улыбаясь, сунула испачканный мороженым палец в рот. Билли взял ее руку и облизал с пальца остатки сливок. Потом он нежно прислонил ее к стене кондитерской и, держа за левую руку, навалился на Кэйт всем телом. Ей вспомнилось, как когда-то героини викторианской эпохи «падали без чувств». Она испытывала нечто в этом роде.

— Как ты назовешь эту позицию? — спросил он низким голосом.

В этот момент двери кондитерской распахнулись, и толпа ребятишек вывалилась на улицу. Некоторые из них заметили Билли и принялась улюлюкать.

— Эксгибиционист, — сказала ему Кэйт и улыбнулась.

В метро неуправляемая толпа из парка штурмовала двери поезда. Кэйт чуть не раздавили о поручень, и Билли устроил ее в углу вагона. Он закрыл ее собственным телом, но их снова прижали друг к другу. Кэйт была ошеломлена, когда он опустил руки за пояс ее джинсов. Он нагнулся, чтобы прошептать ей на ухо:

— Как ты назовешь эту позицию?

— Туго. Очень туго, — ответила она.

Чуть позже, уже в квартире Кэйт, Билли медленно раздевал ее. Она была поражена и тронута его нежностью. Он снял с нее босоножки, как с маленькой девочки. Постепенно двигаясь выше, расстегнул ее блузку и обращался с ней уже как со взрослой женщиной. Позже, лежа поверх нее, он целовал ее шею и грудь. С трудом она сдержала стон полного блаженства. Вдруг он остановился, взял ее руки своими руками и прижал их к подушке, слева и справа от ее лица. Он посмотрел ей в глаза.

— А как ты назовешь эту позицию? — спросил он.

— Совершенство, — прошептала Кэйт.

Глава XXXVIII

Каким бы чутьем ни обладал Эллиот, как бы часто ни попадалась Кэйт ему на глаза в школе, ей удавалось не заронить в нем подозрений и избежать допросов, отчего она в эти дни выглядит такой счастливой. Возможно, он приписывал это чувству освобождения после разрыва с Майклом, и это тоже было верно. Хотя они с Эллиотом частенько ссорились и не разговаривали потом день-другой, но друг другу они никогда не лгали, и Кэйт не хотелось создавать подобный прецедент. Невольный грех всегда предпочтительнее лжи. Эллиот был настоящей ищейкой, он не мог пропустить такую пикантную новость, и Кэйт со страхом сознавала: рано или поздно он разнюхает все — это было только делом времени. Он раскроет причину ее солнечного настроения, и тогда соберутся грозовые тучи.

Кэйт стояла в освещенном солнцем пятне и наблюдала за детьми вокруг. Эндрю Кантри относилась к немногим городским школам, где можно было поддерживать видимость обстановки загородного лагеря. Старые деревья, прекрасные вылизанные лужайки создавали окружение, напоминавшее двор колледжа в Новой Англии.