Рейтинговые книги
Читем онлайн Из пережитого в чужих краях. Воспоминания и думы бывшего эмигранта - Борис Николаевич Александровский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 70 71 72 73 74 75 76 77 78 ... 105
зрения неписаных законов, регулирующих практическую врачебную деятельность во всех странах капиталистического мира, больной человек есть прежде всего «клиент», а потом уже «больной». И если кто-то другой, а не данный французский confrere (собрат по профессии) остановил у него кровотечение, угрожавшее его жизни, или вывел его из состояния тяжелейшего приступа грудной жабы, то confrere, потерявший на этом 20 франков, готов перегрызть горло этому «другому» и, опираясь на закон, посадить его на скамью подсудимых.

Такова мораль врачебного мира капиталистических стран.

– Ну, а как же развертывались события после вышеописанного полицейского визита? – спросит читатель.

События эти протекали двояко.

В одних случаях, к счастью для этих «56-ти» или «22-х», дело кончалось ничем. «56» или «22» без устали обивали пороги и ходили к лицам, имевшим какой-то доступ к «сильным мира сего», от которых зависело очень многое, в том числе и дальнейший ход «дела».

Кое-кто из этих просителей, ожидавших дальнейших полицейских и судебных ударов на свою голову, состоял в масонской организации. Это очень существенно. Они обращались к «досточтимому» своей ложи. «Досточтимый», приняв от потерпевших «братьев» масонский сигнал бедствия, устанавливал связь с «братьями» других лож и с другими «досточтимыми». Эти последние адресовались к еще более высоким масонским инстанциям.

На префектуру полиции за кулисами производился сильный нажим. В результате «дело» дальше полицейского расследования не шло и клалось под сукно.

Но бывало и по-другому: среди очередной группы врачей, преследуемых за выполнение своего врачебного долга, не было никого, кто имел бы «ход» или «руку» у «сильных мира сего». Не было среди них и ни одного масона. В этом случае вслед за описанным первым действием полицейско-судебной драмы следовало второе, гораздо более тяжелое.

Снова звонок. Снова вы открываете дверь. На этот раз перед вами не молчаливый чиновник из префектуры с каменным лицом, а двое представителей так называемой «судебной полиции». В кармане у них – ордер судебного следователя на производство обыска. Лацканов они не отворачивают, своего звания вам не сообщают, а, оттолкнув вас, врываются в вашу квартиру и орут на вас и на всех, кто в этот момент в комнате находится:

– Ни с места! Не двигаться! К дверям не подходить!

Затем из кармана вынимается ордер следователя и начинается обыск.

Вы, не совершивший никакого преступления и нигде, никогда и никем не осужденный, в их глазах уже преступник. Они и обращаются с вами как с таковым. Ваше «дело» находится у судебного следователя. Два явившихся к вам агента имеют задание добыть «вещественные доказательства» вашего «преступления». Если вы зубной врач, или окулист, или гинеколог, то в саквояж, который один из них держит в руках, летят в хаотическом беспорядке ваши шприцы, пинцеты, медицинские зеркала…

Они будут фигурировать на суде в качестве corpus delicti (вещественное доказательство преступления).

Но иногда положение блюстителей правосудия становилось затруднительным: вы терапевт, или педиатр, или невропатолог. Никакого инструмента у себя не держите. Единственные инструменты – стетоскоп, молоточек и плессиметр – находятся в кармане вашего пиджака. Личного обыска сыщики не производят. Но вернуться к следователю с пустыми руками нельзя из-за карьерных соображений. Они ищут долго и упорно: перерывают все ящики стола, шкаф и буфет, идут в кухню, заглядывают в ванную и уборную, развязывают узел с грязным бельем, который вы завтра понесете к прачке. Нигде и ничего!

Как быть?

Выход найден: на столе – телефонный аппарат, а рядом с ним справочник с фамилиями и адресами всех абонентов. Вот и ваша фамилия, а рядом с ней только одно слово: «Врач». Вот он – corpus delicti: доказательство того, что вы преступник и занимаетесь профессией, которой не имеете права заниматься.

Не обходилось дело и без курьезов, конечно не для того лица, которого курьезы эти непосредственно касались. У русского врача О., в свое время широко известного среди населения Южного берега Крыма, телефона не имелось. Судебно-полицейских агентов после трехчасового бесплодного обыска выручил «пустячок»: среди вороха бумаг, расшвырянных ими по всей комнате, им попалась на глаза маленькая бумажка прошлогодней давности.

Доктор О. в прошлом году выдавал замуж свою дочь.

Следуя распространенному во Франции обычаю, он в свое время разослал с полсотни отпечатанных на меловой бумаге пригласительных билетов на французском языке с обычным в таких случаях содержанием: «Врач О. и мадам О. просят Вас пожаловать на бракосочетание их дочери с месье таким-то, имеющее быть во столько-то часов такого-то числа там-то».

Одно из приглашений осталось у него на руках. Для следователя этого достаточно: иностранец О. называет себя врачом, значит, он занимается врачебной деятельностью.

Через три недели после этого О. занял место на скамье подсудимых парижского исправительного суда. Эту скамью до него занимали многие десятки русских врачей, профессоров.

Удивительную картину представляли собою некоторые заседания суда. Секретарь монотонным голосом читает изложение того или иного «дела», коих за день рассматриваются многие десятки: проститутка, учинившая на улице скандал; хулиган, устроивший пьяный дебош в ресторане; прохожий, перешедший улицу в неположенном месте и обругавший полицейского, сделавшего ему замечание; пассажир, не уплативший за проезд в автобусе и толкнувший в грудь кондуктора. И среди них в порядке очередности «некто В.Н. Сиротинин, незаконно занимавшийся врачебной деятельностью», или «некто» Иванов, Петров, Сидоров, тоже занимавшиеся той же деятельностью…

Адвокат «некоего Сиротинина» пускает в ход все свое красноречие в целях оправдания своего подзащитного. Он потрясает в воздухе переведенным на французский язык дипломом клиента; читает длинный список его научных работ; указывает на то, что имя профессора Военно-медицинской академии В.Н. Сиротинина известно врачам-терапевтам всего мира; напоминает, что его клиент имел звание лейб-медика его величества русского императора; что он пользовал президента Французской Республики Пуанкаре, когда тот приезжал в Петербург и у него заболел живот от обильного русского угощения и русской водки; наконец, что его подзащитный действовал из самых гуманных побуждений и никому не нанес какого-либо ущерба.

Судьи с застывшей миной холодно выслушивают адвоката. Председатель суда, обращаясь к нему, говорит бесстрастным голосом:

– Все это так, дорогой адвокат, но мы – рабы закона. Установлено, что ваш подзащитный занимался врачебной деятельностью незаконно. Это – все. Остальное нас не интересует. Статья такая-то… Штраф полторы тысячи франков. Следующий!

В обстановке постоянного ожидания стука в дверь прошло двадцать с лишним лет. О возвращении на родину думали лишь единицы из всей массы врачей, занесенных вихрем бури во Францию. Некоторые из них поставили целью упрочить свое положение во Франции. Лишь немногим это удалось. Я должен отметить, что французские законы запрещали заниматься врачебной деятельностью не иностранцам, как таковым, а врачам, не имеющим французского

1 ... 70 71 72 73 74 75 76 77 78 ... 105
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Из пережитого в чужих краях. Воспоминания и думы бывшего эмигранта - Борис Николаевич Александровский бесплатно.
Похожие на Из пережитого в чужих краях. Воспоминания и думы бывшего эмигранта - Борис Николаевич Александровский книги

Оставить комментарий