Кровь избранных - Кай Дзен

Повинуясь предчувствию, китаец резко затормозил. Слева от него, посреди улицы, у самого въезда в переулок, стоял «шевроле», который гнался за красным «фордом». У правой бровки застыл на почтительном расстоянии «кадиллак» из погони. А дальше — густой, пугающе свистящий дым. Шань Фен попытался подъехать, но двигатель чихнул и заглох.

Аль-Хариф. Сомнений не было. Он снова оказался свидетелем жуткого зрелища. Женщина, бредущая от разбитой машины, казалась безвольной и опустошенной. Поодаль на земле бился в судорогах какой-то человек. Сердце Шань Фена заколотилось. Ужасное «дыхание Сета»… У американцев получилось. Им удалось его каким-то образом воспроизвести.

Вента… Мысли его устремились к любимой, к ее улыбке, к нежной коже, к простой и такой милой манере себя держать… Он вспомнил эксперименты дьявола во плоти, Дитриха Хофштадтера. Китаец ощутил внутри себя пропасть, которая начала заполняться болью и гневом. Еще жертвы, снова убийства ради ужасной тайны, к распространению по свету которой он приложил руку. В своей жизни Шань Фен подошел к краю бездны и мог туда упасть в любую секунду, чтобы остаться там навсегда…

А на окраине Балтимора царила суматоха: гудки, крики, тошнотворные запахи, сирены карет «скорой помощи», машины копов, большие темные авто. Люди в белых халатах бегом тащили носилки. Перед полицейским кордоном собралась толпа любопытных.

Китаец подышал ровно и неглубоко, чтобы взять себя в руки, и еще крепче стиснул руль. Надо остановить бойню и спасти предназначенных в жертву. И начинать следует с рыжеволосой: она чем-то напоминала Венту. Как раз в этот миг женщину несли санитары, и вокруг носилок суетились четверо мужчин. Место, куда ее повезли, он выяснил без труда, протолкавшись к карете «скорой помощи».

Клиника Джона Хопкинса, большой комплекс у центрального въезда в город. Шань Фен решил понаблюдать, выждать. Он брюхом чуял: что-то должно произойти. Ему хотелось сблизиться с рыжеволосой, поговорить с ней, может, разделить ее боль. Китаец не спал уже несколько дней, но не обращал на это внимания.

Воспользовавшись суетой вокруг прибывших карет «скорой помощи», Шань Фен без труда миновал приемную, и его никто не остановил. Сразу за стойкой регистрации китаец нашел то, что искал: комнату уборщиков. Она была пуста. Теперь надо затеряться в общей массе восточных иммигрантов, которые в больнице могут выполнять только одну работу, не бросаясь при этом в глаза. Спустя несколько минут, Шань Фен уже шел по коридорам, одетый в синюю спецовку, и тащил за собой тележку с тряпками и метлами. Служащий, уборщик, один из многих, без лица и без истории. Такова его жизнь.

Надежды оказаться поблизости от рыжеволосой рухнули. Определить палату труда не составило, номер тридцать пять, но она находилась под строгой охраной, причем правительственной. Проникнуть в помещение возможности не представлялось.

Низко опустив голову, китаец шел мимо тридцать пятой палаты, когда ему встретился врач, не похожий на медика, несмотря на белый халат. И тут Шань Фена вспомнил: человек констатировал смерть Фолберга возле хижины в Пфлюгервилле, в сердце техасских прерий. Тогда его лицо осветила зажигалка. За рыжеволосой охотился Овен…

Нет, не за женщиной, за ее кровью.

Уборщик с восточной внешностью медленно шел к выходу.

«Если не можешь украсть у хозяина, стащи у того, кто его обокрал». Такие слова были в ходу у отчаянных Шанхайских мальчишек. Вот уж не думал, что они когда-нибудь ему пригодятся.

Китаец засек человека Овна сразу за клиникой. Тот не воспользовался одним из боковых выходов, и Шань Фен расценил это как добрый знак. Парень уселся на пассажирское место в серый «шевроле», поджидавший его напротив больницы. Секунду спустя машина тронулась. Иммигрант обратился с горячей молитвой ко всем своим мертвым и еще раз попробовал включить зажигание. Мотор завелся.

Шань Фену показалось, что он ехал за серым автомобилем целую вечность, стараясь, чтобы его не заметили. Густыми хлопьями валил снег, обеспечивая надежное прикрытие. Внезапно «шевроле» резко затормозил у въезда на двухэтажную виллу с маленьким парком вокруг. Китаец проехал мимо ворот и свернул налево, чиркнув по деревянному палисаднику левым крылом. Там мужчина остановил машину и заглушил мотор. Наступила полная тишина, и иммигранту вдруг стало хорошо, как под мягким одеялом. Шань Фен уткнулся лбом в руль и расслабился.

1.40 пополудни

Уже третью ночь Шань Фен проводил в автомобиле, надежно спрятанном в небольшой рощице неподалеку от виллы. Он бы наверняка обморозился, если бы не старый, изорванный, но довольно толстый плед, забытый на заднем сиденье прежним хозяином машины. Вонючие лохмотья спасли ему жизнь. Китаец совсем одурел от усталости, и единственным ощущением, которое время от времени выводило его из полузабытья, была боль в коленях. Чтобы одолеть ночной холод, иммигрант решил размяться короткой прогулкой. Шань Фен потихоньку брел, вдыхая ледяной воздух и посасывая горсть снега, чтобы утолить жажду. И вдруг подъехала карета «скорой помощи». Настал момент, которого китаец так долго ждал.

Прошло восемнадцать лет с тех пор, как Шань Фен ступил на берег страны свободы и удачи. Здесь мужчине довелось столкнуться с ненавистью и презрением, с алчностью и насилием. Независимость он так и не обрел. Едва сойдя с корабля, полный надежд, азиат тут же оказался в лапах Фолберга и других бюрократов и с той поры жил в атмосфере вымогательства и шантажа. Законы новой демократии исключали китайцев, подвергая народ Шань Фена сегрегации на американской территории. Иммигрант нашел работу на фабрике фейерверков, но денег не хватало на достойное существование. Чтобы выжить, пришлось пустить в ход дневники и записки Хофштадтера. Старый барон еще раз пришел ему на помощь.

Шань Фен получил вид на жительство в обмен на первые страницы и связал себя с Фолбергом на долгие годы.

После Второй мировой и бури, которую подняла открытая сенатором Джозефом Маккарти[186] «охота на ведьм», страна закоснела. Шань Фен стал реже отправлять бумаги. Между ним и Фолбергом пару раз назревал крупный конфликт, но постепенно все успокоилось. Каждое новое поступление документов требовало много времени для анализа. К тому же чиновник занялся карьерой в только что созданном ЦРУ и отошел от «красивой жизни», от женщин и всяческих пороков.

И вот — такой бессмысленный эпилог. Рыжеволосую красавицу, угодившую в аварию, утащили на носилках на виллу люди Овна.

К действию китайца подталкивали скорее холод и желание поскорее покончить со всем, чем наличие какого-то плана. Парочка «санитаров» отогнала «скорую помощь» и сразу же вернулась к вилле на «форде». Возле входа также был припаркован «шевроле». В зажигании обеих машин торчали ключи: люди Овна явно чувствовали себя в безопасности. И это единственное, что Шань Фен мог истолковать в свою пользу. В остальном же его положение — хуже некуда. В кармане у китайца лежали только перочинный нож и пригоршня абсолютно безвредных петард, прихваченных с фабрики. А публика в коттедже наверняка вооружена. Иммигрант уже насчитал четверых: еще двое приехали позже. Также кто-то находился в доме, но и тех, кого мужчина увидел, было многовато.

Иммигрант осмотрел парадную дверь: слишком массивная, такую без шума не вскроешь. Правда, имелся еще один вход с западной стороны, видимо ведущий в погреб. Рукояткой ножа Шань Фен без труда сбил ржавый замок с прогнившего дерева и зашел внутрь. Китаец немного подождал, чтобы глаза привыкли к темноте, и двинулся вдоль стеллажей, по большей части пустых.

Наконец мужчина нашел лестницу, ведущую в жилой верхний этаж, но оказалось, что там тоже заперто. Шань Фен попробовал вскрыть дверь лезвием ножа, но ничего не вышло. Тогда он нагнулся и проверил, нет ли задвижки внизу. В щель над полом проходил мизинец. Этого слишком мало, чтобы снять полотно с петель, не говоря уже о шуме, который может подняться. Придется сменить стратегию.

Шань Фен вернулся на улицу, решив рискнуть и подойти поближе к огромным окнам, выходившим на террасу бельэтажа. Вилла стояла на косогоре, поэтому с другой стороны рамы располагались почти вровень с землей. Ночь пока обеспечивала ему прикрытие. Китаец посмотрел на свое отражение в стекле: встрепанную седую бородку и запавшие от усталости глаза, отвернулся и побрел дальше.

Заглянув в первую комнату, Шань Фен увидел, что женщину проводили через дверь в какое-то маленькое помещение, возможно в ванную. Охранник остался ждать ее снаружи. Рыжая была одета в светлый халат и шла покачиваясь.

Китаец подкрался ко второму окну и заметил троих мужчин. Тот, которого иммигрант видел в клинике, и еще один напяливали на себя какие-то длинные черные хламиды с капюшонами. Третий стоял в сторонке. Губы его шевелились: видимо, мужчина вслух читал текст с листка, который держал в левой руке, а в правой сжимал странного вида кинжал с треугольным лезвием. Китаец не мог слышать слов, но сразу понял, что здесь отправляют какой-то обряд, причем явно жертвенный. Кто взойдет на алтарь, догадаться нетрудно. Идиоты из Овна не просто хотели взять кровь женщины, а желали получить ее согласно протоколу, столь же незыблемому, сколь и глупому. И все это в стране наук и здравого смысла! Шань Фен чуть не рассмеялся.