Зажечь звезду - Софья Ролдугина

– Дикость какая-то… – Кайл закрыл лицо ладонями, откидываясь на спинку стула. – Если бы не видел тех придурков своими глазами, ни за что бы не поверил… А докажи, что ты ведьма! Ну, равейна то есть.

Ага. Вот она, та самая просьба. Куда уж без неё.

– Смотри сюда, – тихо окликнула я его. – Второй раз показывать ничего не буду. Не в цирке…

Ками заинтересованно наклонился над столом. Есть у меня в запасе один фокус – простенький, но эффектный. Я осторожно коснулась пальцем края чашки с дымящимся кофе, намечая путь заклинания. Нити вздрогнули, принимая нужную форму. Вуаля!

– Ох, ну ни фига себе! – поперхнулся воздухом Ками, недоверчиво глядя на коричневый лёд в хрупком фарфоре. – А как же заклинания, песнопения и ритуальные пляски с бубном?

– Эй, просила же не путать равейн с магами и колдунами, – шутливо возмутилась я, поворачивая процесс вспять. Чашка в руках Ками взбулькнула кипятком. М-м-м, опять перестаралась. Хорошо, что у парня быстрые реакции. – Художнику, например, требуются эти самые пляски, чтобы написать картину?

– Ну, когда как, – иронично хмыкнул Кайл, с осторожностью ставя горячую кружку на стол.

– Вот именно, что когда как… Так и равейнам необязательно устраивать шоу. Магия – это не реакция, которую можно рассчитать. Это вдохновение. За исключением зелий и амулетов, пожалуй, – сочла нужным уточнить я.

– Поверить не могу во всё это, – выдохнул парень. – Попробую догадаться. Те типы тоже из вашей компании?

– Те типы – из очень нехорошей компании, – покачала головой я. Некстати всплыли в памяти слова дриэйры: «Жалкие выкормыши Ордена!» Не дай Бездна, здесь вправду инквизиция замешана. – Это ведарси, лосты. Оборотни, если говорить совсем просто.

– Ведарси? – переспросил Кайл. – Оборотни? Такие парни, которые превращаются в волков, потому что их когда-то покусали грязными зубами?

– Нет, – улыбнулась я. Ками сейчас выдал самый распространённый миф о перевёртышах. – Это такие волшебные твари, которые принимают облик человека. Звери не звери… В общем, у них нет одной формы, которая доминирует над другой. Когда-то это были духи природы, которые вселились в животных и придали им волшебные свойства. Единороги, драконы, фениксы – типичные ведарси. Но почему-то больше иных известны миру волки-перевёртыши. Иногда случается так, что у людей и лостов рождаются общие дети. Они сохраняют возможности чистокровных перевёртышей, но у них как раз таки есть доминирующая форма. Либо человеческая, либо звериная.

– А от чего это зависит? – жадно спросил Ками. – И почему ты зовёшь их лостами? Это что, прозвище какое-то? Или вид другой?

– Ипостась зависит от воспитания, – честно ответила я. – И от внутренней склонности. В результате сильного стресса ведарси даже может лишиться возможности перекидываться в одну из форм. А что касается слова «лосты»… Это такое ругательное название. Вроде как «кровососы» для шакаи-ар. Происходит от… – Я запнулась, передумав говорить «аллийского». Только ещё одной лекции по устройству мироздания мне не хватает! – … от древнего словосочетания «лоас-та’риэль» – «души, что заблудились». «Лоасле» значит «запутанный, заблудившийся», и «риэль» – «душа». – Я почувствовала, что меня снова заносит в филологические дебри, но ничего не могла с собой поделать. – Пишется, как «ryelle» в «Deiryelle» – «светлая душа». – Я вилкой изобразила в соусе, размазанном по тарелке, аллийскую руну. – Моего друга зовут Дэриэлл, – смущённо добавила я. – Но это к ведарси не относится. Ладно, спрашивай дальше.

Ками закусил губу, опуская взгляд вниз. Руна медленно оплывала на тарелке.

– А эти, которые нас… – Кайл не договорил. Жадный как живой встал у меня перед глазами.

– Это – волки, – уверенно сказала я. – Причём именно человеческие потомки. Вспомни их повадки, облик… Они явно больше времени проводят в звериной оболочке. И возвращаться к человеческой модели поведения им сложно. Значит, кровь смешанная.

– Постой, – прервал меня Ками. – Ты говоришь, у ведарси нет доминирующей формы. Но в какой-то одной они рождаются! Разве эта не изначальная?

– Все лосты… то есть ведарси, даже нечистокровные, предпочитают рожать детей в звериной ипостаси… за исключением драконов. Но спустя пару минут новорождённый принимает человеческий облик и лет до пяти-шести не способен самостоятельно перекинуться. И какая форма, по-твоему, в таком случае основная?

Парень только пожал плечами. Кажется, он был разочарован.

– Да ну, путанно все как-то. То ли дело – классика! – Он довольно потянулся, заведя руки за спину. – Тяпнули тебя – к полнолунию обрастаешь шерстью и становишься грозой соседей и нервных дамочек. Красота! И кровищи… – Ками довольно скосил на меня глаза и улыбнулся, облизывая губы, словно подражая Жадному.

И не знаю, освещение ли сыграло роль или слишком живое воображение, но на секунду мне показалось, что зрачки Кайла блеснули тёмно-красным, как старое вино. А что, если… а что, если Ками знает о своей сущности и давно признан лостами? Получается, что я сама даю ведарси шанс ударить мне в спину. И… Ханне тоже.

…Мы ещё немного поговорили о ведарси и равейнах, а потом Ками предложил проводить меня до дома. Он шёл рядом, язвил и шутил, как будто ничего не произошло. А я смотрела в небо, синее, как глаза моего любимого чудовища, и думала: бездна, ну хоть бы мне это показалось…

Дома меня ждали Кристиан Рэд, атмосфера скандала и запах сердечных капель.

– А вот и наша загадочная мисс Верманова, – с порога показал зубы коп. – Продолжим разговор?

Габриэла сидела на диване, несчастная и испуганная. На щеках высыхали дорожки слёз. Томас ненавязчиво обнимал супругу за плечи и сверлил меня взглядом.

– Dess… – Любимое словечко Дэйра само на язык скользнуло. Это междометие у аллийцев могло означать что угодно, от удивления до злости, но частенько использовалось как ругательство. – Вот бездна!

Рэд заинтересованно выгнул бровь.

– Предлагаю начать объяснение с ваших последних слов, мисс.

Я очень медленно опустилась на стул, стараясь взять себя в руки. Это просто человек. Он стал свидетелем цепочки странных событий и, естественно, хочет объяснений. Но, увы, это не Ками, открытый душой и готовый поверить в чудо. Ведарси для Рэда – просто преступники, а я – то ли жертва их коварных замыслов, то ли соучастница. И в моих интересах убедить его, что верно первое.

Интересно, это в принципе возможно после «блестящего» решения отвести полицейскому глаза?

– Это значит, – сдаваясь, вздохнула я, – что вы, господин Рэд, родом из бездны. Ничем, кроме демонов в семейном древе, я не могу объяснить ваше поведение. Следили за мной тайком, запугали супругов Грэймен, а теперь ещё допрос устроили.

Может, хотя бы получится перевести ситуацию в шутку?

– Спорная позиция, – усмехнулся Рэд. – Слежка в итоге оказалась полезной, а в прискорбном состоянии глубокоуважаемой миссис Грэймен вам в первую очередь стоит винить себя. А допрос… Такая уж у меня работа, мисс Верманова.

Под выжидающим взглядом копа я начинала нервничать. Придумать правдоподобную ложь категорически не получалось, а после сцены в переулке сыграть в народную аллийскую игру «я живу в Кентал Савал, на политику плевал» тоже не получится. В душе боролись два желания: сплести заклинание или расплакаться. Ничего более умного в мою непутёвую голову не приходило.

– Понимаете, – сделала я последнюю попытку, – не всё можно объяснить так просто… Вы вряд ли поймете, что я хочу сказать.

– А вы попытайтесь, – нейтрально предложил Рэд. – Иначе следующий разговор может выйти не таким… домашним.

В ушах зазвенело. Это что, был намёк? Если я быстро не придумаю, что соврать, то меня вызовут… в участок? И будут допрашивать, как преступницу?

Детектив в упор уставился на меня карими до черноты глазами. Горло сдавило спазмом. Бездна, как же это несправедливо! Сначала Айне без объяснений отправляет меня за океан. Потом начинается – кошмары о князе, охота ведарси, сделка с дриэйрой. Сила ведёт себя, как ей вздумается, и вдобавок какой-то полицейский решает повесить на меня всех собак и забрать в участок…

Перед глазами появилась какая-то муть. Я часто-часто заморгала, пытаясь прийти в себя, но что-то внутри словно оборвалось. Во мне как будто рос кипящий солёный ком, распирая грудь… Я уже ничего не видела, только чувствовала, как по щекам, по шее всё быстрее бегут горячие дорожки, а губы мелко трясутся.

– Эй… ты чего? – донеслось сквозь туман. Сухие пальцы коснулись скулы, вытирая слёзы. Я зажмурилась и одним движением подтянула колени к подбородку, пряча лицо. Всхлипы прорывались наружу пополам с бессвязной речью на трёх языках:

– …dess, сходила за травками… ус…усп-покоительными… придурки несчастные… все идио-о-оты… чего я вам сделала… один из ружья стреляет… идиот, облизывается… другой спрашивает, спрашивает, хоть бы умное чего спросил… А я-то что сделала, ну почему, почему, почему-у-у… я не виновата, что такая родилась… придурки все… ве…ве-едарси… идиоты несчастные… лохматые… пушистые…