За грань. Инструкция по работе с вампирами - Анастасия Амери

и полностью отдается моей воле.

«Боли нет», — приказываю я ему, точно зная, как это делать.

С первым укусом и первой жертвой ты четко осознаешь, почему вампиры зовут кровь жизненной силой. Ведь это не только жизненно необходимое пропитание, это самый лучший источник энергии. Мозг вампира требует гораздо больше энергии от тела, нежели мозг смертного. Он научился быть другим, давать больше способностей, наделять мышцы силой, усиливать разум и даже давать власть над другими существами. Но для этого требуется непомерное количество энергии, которую вампиры берут из крови смертных. И если ты теряешь жизненную силу, то твои способности и тело уже не способны так же хорошо работать, они сжирают тебя. Не убивают, но ощущения весьма неприятные. Все вертится вокруг жизненной силы.

Сложно описать то, что происходит с тобой, когда языка касается первая капля. Эйфория? Слишком банально. Удовольствие? Тоже не то слово. Оргазм? Тоже не то слово. Каждая клеточка организма будто оживает, и живительная теплая сила наполняет тебя. Как солнце и вода питают растения, так и кровь возрождает тебя и избавляет от боли. Мне не стыдно вжиматься в податливое мужское тело, со стонами удовольствия глотать жизнь, которая сама услужливо льется тебе в рот.

Йоан не останавливает меня, дает завершить начатое, пока Флинн, он же Филипп не падает бездыханный на матрас. Пока я слизываю кровь с губ, то ощущаю, как тени вокруг слушаются и ликуют вместе со мной. Потянись, прикажи и они сделают что угодно. Все, кроме одной. Давно наблюдавшей за нами из темного уголка камеры. Эту тень я не знала, но чувствовала раньше, еще в своей смертной жизни. И она меня пугает.

* * *

Солнце пугает меня. Мне хочется сжаться как можно сильнее, забиться за задние сидения и не вылезать, пока тьма не опустится на город. Прошла неделя с того момента, как я очнулась в подвале у Йоана. За это время я успела понять, что сделаю все возможное, чтобы не встретится с его испепеляющим светом. Пусть я не погибну сразу и в принципе, если быстро уберусь от прямых лучей, то выживу, но даже сама перспектива поджариться вселяет в меня животный страх.

И тем забавнее, что мои собственные похороны проходят в яркий солнечный день.

Официально считается, что я погибла при волнениях в городе. Какой-то проходящий мимо парень пырнул меня ножом и угнал машину, к которой я шла из магазина. Мой Порше нашли разбитым брошенным в даунтауне, а неизвестный скрылся, не попав ни на одну камеру.

Если бы какая-нибудь камера смогла бы засечь быстро мчащегося первородного, то это был бы нонсенс. Однако, Йоан все грамотно обставил. Даже мой телефон, который по последней геолокации отобразился в Эдинбурге и был утерян мной, когда люди Элроя пришли за мной на съемную квартиру, его знакомый вампир подчистил и продал какому-то барыге. Того быстро повязала местная полиция и передала телефон сначала в полицейский департамент в Сакраменто, а после моей сестре.

Стрэнд хотел, чтобы я осталась в доме, но я настояла на том, что должна хотя бы мельком увидеть сестру и маму. Последний раз посмотреть на них и попытаться отпустить, что даже сейчас кажется мне невыполнимой задачей.

Таким образом я издалека, наблюдала за процессией, всех тех, кто пришел проститься со мной. И я даже радовалась, что нельзя подогнать машину Йоана ближе, чтобы не видеть горе на лицах моих родственников и знакомых.

Йоан ушел под солнечные лучи, чтобы побыть немного человеком. Все же начальник, в глазах остальных должен был проститься с лучшим работником. Я долго вслушивалась в то, что происходит на кладбище. Теперь слух позволял мне это, но это дурацкое желание тут же разилось о звук рыданий моей мамы, и я возненавидела себя.

Я здесь. Я жива.

Но теперь, когда я изменилась встреча была невозможна. Совет запретил мне, новому продолжению клана Йоана контактировать со всеми теми, кто знал меня при смертной жизни. Никаких исключений, никакого обмана. Для них я мертва. Только с этим условием мне позволили остаться и закрыли глаза на то, что мое перевоплощение проходило без заключенного раньше соглашения с кучкой великовозрастных первородных.

Спустя томительные, наполненные рыданиями матери минуты, чувствую, что Стрэнд возвращается. Идет по дорожке, оставляя гроб с точной моей копией позади. Не знаю, как это удалось, но кажется, кто-то из лояльных к нам первородных помог подделать чужой женский труп.

Слышу, как за его уверенными шагами слышится еще чей-то шаг. Быстрый, яростный. Будто его обладатель сердит и пытается догнать моего босса. Когда первородный почти доходит до машины его останавливает окрик моей сестры.

— Стрэнд! — болезненный надлом чувствуется в ее голосе.

Кажется, я не была готова услышать ее. Он был прав, лучше надо было оставаться в доме. Я чуть приподнимаюсь, все еще опасаясь солнца, но вкруг затонированная машина дает надежду, что такой глупой смерти со мной не будет.

Моя маленькая сестренка грозно смотрит на вампира. Она так успела измениться. Истончилась, взгляд стал стальным, без намека на слезы. Наверное, Элис выплакала все и теперь перешла в режим злости. Я смотрю, как эта храбрая малютка наступает на Йоана, тычет ему в грудь указательным пальцем. Знаю, сколько ей надо для подобного смелости и силы, чтобы тягаться с той звенящей, электрической энергетикой, какая всегда исходит от Стрэнда.

— Не верю ни единому слову, — Элис целит слова сквозь зубы, в ее глазах ярость сплетается с угрозой. — Ты, ублюдок, тут замешан. Я это докажу!

— Мисс Мэйер, — спокойно отзывается Йоан, — сожалею о вашей утрате, но прошу больше не донимать меня звонками и пустыми обвинениями. Ваша сестра просто работала в моем агентстве. Я знал ее лишь как хорошую, трудолюбивую сотрудницу. Мне бы хотелось как-то вам помочь, но я на самом деле ничего не могу сделать.

Если моя сестра обжигающий огонек, то Стрэнд кажется ледяной глыбой.

— Черта с два! — выпаливает она, но быстро прикусывает язык, понимая, что пустословить на похоронах на самом деле попахивает огромнейшей ошибкой.

Взгляд ее изумрудных глаз скользит по машине, в которой я скрываюсь. Будь моя воля, то непременно бы выскочила и обняла ее, горячо прося простить и поверить, что я на самом деле жива и это не было нападение кого-то неизвестного. Мне до безумия хочется обнять свою малышку. Пальцы зудят, в неимоверном желании, но я давно дала себе установку.

Элис никогда не окажется в той части мира, где правят тени, деньги и кровь.

— Прошу прощения, мисс Мэйер. Мне пора