Дитя Всех святых. Перстень с волком - Жан-Франсуа Намьяс

Фруассар объявил, что намеревается «воспеть деяния благородных», и принялся читать отрывок из своего творения. Речь шла о гибели Иоанна Слепого при Креси.

Слушая чтение, Луи с трудом сдерживал рвущийся наружу гнев. Смерть Иоанна Слепого — как символично! Все французское рыцарство вслепую было брошено в проклятую бойню при Креси. А этот идиот «воспевал» сие деяние как подвиг! Для него не имело значения, кто стал победителем, кто — побежденным. Главное — покрыть себя славой. И самым печальным было то, что хронист выражал мнение, которое по-прежнему царило в рядах французского рыцарства.

Что касается войны как таковой, Луи отнюдь не был против ведения военных действий. Будь у него уверенность в превосходстве французов, в том, что они в состоянии взять обратно Кале и Бордо, он стал бы ревностным сторонником войны. Однако достаточно послушать Фруассара, чтобы убедиться: столкновение с англичанами закончится новым Креси. Вот почему необходимо добиться мира любой ценой.

В это мгновение Маргарита Дембридж поднялась и решительно направилась к Луи:

— Я хочу поговорить с вами наедине.

Весьма удивленный, Луи де Вивре отступил вместе с нею в неосвещенный угол зала. Маргарита смотрела на него без ненависти, но настроена была твердо и решительно.

— Оставьте Реджинальда в покое! До других мне нет дела, но его не трогайте!

— Я вас не понимаю.

— Не знаю, из каких соображений, но я убеждена, что вы лжете, что вы враг в стане заговорщиков и имеете намерение погубить их.

— Кто вам такое сказал?

— Никто. Я умею смотреть и слушать. Я люблю Реджинальда и смогу его защитить. Если вы посмеете причинить ему вред, я вас уничтожу. И не вздумайте ничего предпринимать против меня, я начеку.

Декламация закончилась. Король первым покинул зал, и придворные разошлись. Когда Луи выходил, подав руку Филиппе Моульбек, к нему приблизился привратник и прошептал, что его величество ждет сира де Вивре завтра у себя перед девятичасовой молитвой.

Луи провел бессонную ночь. Опасность настигла его с той стороны, откуда он ее не ждал. Любой ценой надлежало обезвредить эту Маргариту Дембридж, но только вот как? Ответ нашелся лишь под утро; план был довольно дерзким, но шансы на успех имелись.

Утром Луи отправился к Филиппе и попросил ее не выходить из дома; затем явился во дворец. Ричард II принял его в своей спальне — там он назначал конфиденциальные встречи; обычных же посетителей принимал в гостиной.

Луи выразил королю сочувствие от собственного имени. Король ответил ему голос тихим и бесцветным, будто говорил сам с собой:

— Анна умерла в замке Шин, как и мой отец. Завтра я велю снести его. Это проклятое место. Я построю там часовню.

Луи помолчал, щадя чувства короля. Он ждал, когда тот сам заговорит о том, ради чего позвал его.

Король Ричард II долго ходил кругами по комнате, не произнося ни слова. В последнее время Луи получил возможность узнать короля поближе. Он сумел оценить этого человека, лишенного величественной осанки, но умного и образованного. Однако главной чертой его характера была тревожность, и Луи де Вивре находился здесь как раз для того, чтобы хоть как-то попытаться смягчить вечное беспокойство, снедавшее английского короля.

Внезапно Ричард прервал молчание:

— Что заговор?

— Ничего нового, государь. Заговорщики отказались от своих планов. Вас слишком любит народ. Выступать против вас равнозначно самоубийству.

Впервые за все время на лице Ричарда появилось выражение удовлетворения, но при следующих словах Луи оно исчезло.

— Есть еще одно, государь. Случилось непредвиденное.

— Что такое?

— Речь идет о невесте моего кузена Реджинальда, Маргарите Дембридж. У нее появились подозрения на мой счет. Она представляет смертельную опасность не только для меня, но и для всего нашего дела.

Король Ричард не смог сдержать гнева.

— Это бывшая фрейлина королевы. Я не допущу посягательств на ее жизнь!

— Кто говорит о насилии, государь? Она опасна лишь потому, что любит Реджинальда и хочет защитить его. Если мне удастся разорвать узы, которые их соединяют, она будет совершенно безобидна.

— И как вы собираетесь этого добиться?

— Мне необходима ваша помощь. Ее нужно задержать на какое-то время.

— Не могу же я бросить ее в тюрьму!

— Нет, но вы могли бы распорядиться, чтобы с завтрашнего дня и до праздника святого Михаила все бывшие фрейлины королевы отправились в монастырь, чтобы молиться там за упокой ее души.

Ричард II надолго задумался, не переставая ходить кругами по спальне. Наконец он повернулся к собеседнику.

— Хорошо, я отдам такой приказ. Но постарайтесь действовать эффективно.

Поклонившись, Луи вышел.

Со 2 июля до 29 сентября, Дня святого Михаила. Меньше трех месяцев! Значит, у него имеется меньше трех месяцев, чтобы в отсутствие Маргариты подсунуть Реджинальду другую женщину — женщину, которую тот должен будет полюбить. Сделать это и просто, и сложно…

***

Обладая умением выносить о людях почти безошибочные суждения, Луи не сомневался: Реджинальд отнюдь не был страстно влюблен в умную и властную Маргариту, он хотел жениться на ней от усталости и скуки, чтобы положить конец своей холостяцкой жизни. А вот Филиппа Моульбек, напротив, была словно создана для легкомысленного кузена.

Луи рьяно принялся за дело. И с еще большим старанием стал выполнять при Филиппе роль покровительствующего рыцаря. Каждый вечер во дворце устраивались приемы, и несчастная фламандка смертельно скучала, вынужденная на них присутствовать. Но она не роптала. С первого же дня Филиппа подчинилась воле сира де Вивре, признав за ним отцовское право руководить ею. Она была робка и покорна. Но однажды все-таки осмелилась спросить:

— А вы познакомите меня с молодыми людьми?

Луи сделал строгое лицо.

— Только по окончании траура. Когда возобновятся балы, я стану сопровождать вас, и вы сможете танцевать под моим присмотром.

Луи был доволен. Все шло, как было задумано. Во время бесконечных декламаций, сидя рядом с девушкой, он наблюдал за одиноким Реджинальдом.

Синклер скучал не меньше Филиппы. Иногда покинутый жених даже осмеливался занять место рядом с Луи и Филиппой, но чаще садился поодаль в одиночестве. И все же молодые люди постоянно украдкой обменивались взглядами.

Луи не переставал наблюдать за ними. Редко можно встретить пару более гармоничную. Оба были красивы, беззаботны, оба равно любили удовольствия и саму любовь. Несчастный Реджинальд испытывал чудовищные муки, видя Филиппу во власти кузена и горько сожалея о своей преждевременной помолвке с Маргаритой.