История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы - Ласло КОНТЛЕР

Языковое и литературное возрождение, таким образом, неизбежно связано с широким культивированием национальных традиций: Венгрия оказалась на пороге национального пробуждения. В результате грамотное население страны практически одновременно вдруг разглядело «хунгарскую» основу своего сознания, восприняв идеи этнического единства и исторической общности. При этом, однако, произошло национальное пробуждение и ряда этнических меньшинств, интеллигенция которых стала усиленно муссировать национальную специфику собственных этносов. Например, в 1767 г. Матия Релькович издал славонскую (т. е. хорватскую) грамматику, хотя хорватские делегаты на государственном собрании в 1790 г., протестуя против принятия венгерского в качестве официального, государственного языка, не предложили в качестве альтернативы хорватский, а ратовали за сохранение латыни. Юрай Папанек стал автором первой (на латинском языке) истории словаков (1780), а Антон Бернолак написал словацкую грамматику и историю словацкой письменности (1787). Истоки современного сербского литературного языка – в творчестве Досифея Обрадовича. Но самым энергичным, пожалуй, оказалось национальное пробуждение румын. Его связывают с публикацией в 1780 г. румынской грамматики Самуила Мику-Клейна, наиболее известного представителя литературного круга знаменитой униатской школы в Балажфальве. Год спустя он опубликовал свою «Historia Daco-Romanorum», весьма авторитетное сочинение, в котором отстаивалась гипотеза о родственных связях между древними даками, населявшими испокон веков территорию Трансильвании, и современными румынами. Ссылаясь на эти якобы исторические права, Иосиф Мехеши, секретарь Трансильванской канцелярии, потребовал в петиции «Supplex Libellus Valachorum», представленной венскому правительству в 1791 г., конституционно- /278/ го признания румын в качестве четвертой нации, населяющей Трансильванию.

Испытывая раздражение от того, что считал защитой узкоклассовых привилегий, и приходя в ярость в случаях спорадического вооруженного сопротивления во время переписи, Иосиф после непродолжительных раздумий нанес решительный удар по центрам противостояния его власти – по администрации комитатов. В марте 1785 г. он целиком и полностью упразднил эту систему управления. Вместо нее было объявлено о создании десяти административных округов, каждым из которых должен был управлять назначаемый правительством ишпан, наделенный широким кругом административных, судебных и финансовых полномочий. Все остальные государственные должности также должны были заполняться чиновниками, лично одобряемыми государем и набираемыми из числа его «венгерских слуг», среди которых он еще пользовался относительным авторитетом, хотя даже они считали некоторые из его шагов совершенно необдуманными.

Одновременно с церковной и административной реформами Иосиф II уделял внимание преобразованиям в области сельского хозяйства, стремясь улучшить положение крестьянства и увеличить доход казны. С самого начала своего правления он продолжил политику вмешательства в отношения между помещиком и крепостными крестьянами, которую проводила его мать, но стремился сделать ее более эффективной путем принятия особых мер. Убедившись в поддержке короля, крестьяне Трансильвании, где патент об урбарии вообще еще не нашел применения, осенью 1784 г. восстали против своих помещиков. Это восстание, в котором приняли участие около 30 тыс. земледельцев, в подавляющем большинстве румыны, возглавили Василе Хория (который однажды лично подавал прошение Иосифу II), Ион Клошка и Георге Кришан. Это было самое крупное крестьянское восстание XVIII в. И хотя оно имело также антивенгерскую и антикатолическую направленность, основным его требованием была отмена крепостного права. К концу года восстание было подавлено, двух его главарей казнили и четвертовали (третий, Кришан, покончил с собой в тюрьме), но всех остальных пойманных мятежников оставили в живых. В августе 1785 г. Иосиф II особым патентом отменил крепостную зависимость, предоставив крестьянам право свободного передвижения, свободного выбора рода занятий и неограниченное право распоряжаться своей собственностью. Патент носил более символический характер, поскольку к реальным переменам в материальном положении крестьянства не привел. План реформирования системы налого- /279/ обложения по проектам физиократов был полностью провален. Патентом от февраля 1789 г. вся земельная собственность в стране облагалась единым налогом: не только крестьянство, но и дворяне были обязаны платить в казну 12,25 % от своих доходов с земли (крестьяне, кроме того, должны были выплачивать своим помещикам еще 17,25 %, но полностью освобождались от бесплатной барщины).

Такое ухудшение материального, а отчасти и социального положения дворянства даже для большей части просвещенного меньшинства представлялось неприемлемым, особенно в то время, когда реформы Иосифа вызвали международный кризис. Параллельно с формированием оппозиции этим реформам в самой Венгрии сопротивление им возникло также в Австрийских Нидерландах (ныне Бельгия), где с 1787 г. приняло формы неприкрытого мятежа. Эта провинция, присоединенная к восточным владениям Габсбургов после войны за Испанское наследство в начале века, с ее территориальной удаленностью и сильными сословно-корпоративными традициями лишь добавила пестроты к и без того лоскутной Габсбургской империи, весьма затруднив попытки управлять ею на основе прозрачных, рациональных принципов, исповедуемых Иосифом II. Планы обменять Австрийские Нидерланды на соседнюю Баварию, однако, провалились из-за сопротивления со стороны Фридриха II. И в довершение всех бед Иосиф, выполняя условия двустороннего договора, заключенного им с императрицей Екатериной Великой в 1781 г., оказался втянутым в войну между Россией и Османской империей, которая разразилась в 1788 г.

Иосиф II, хотя и отличался большой осторожностью, всегда мечтал о воинской славе. Армейская реформа, начатая им еще во время регентства, привела к созданию в монархии Габсбургов вполне современных массовых вооруженных сил, численность которых в мирное время достигла 200 тыс. человек. Однако кампания нового призыва в армию и меры, предпринятые правительством по снабжению войск продовольствием в 1788 и 1789 гг. в связи с плохими урожаями, привели к сплочению различных элементов венгерского общества в его противостоянии политике Иосифа II. Разочарованные дворяне лелеяли планы восстания и хотели пригласить на венгерский престол английского или прусского претендента. В числе возможных кандидатов, способных заменить Габсбургов на венгерском троне, значился также Карл Август Веймарский. Эфемерные победы австрийского оружия вроде завоевания в октябре 1789 г. Белграда не могли изменить общей неблагоприятной обстановки на южных фронтах империи и не способствовали умиротворению населения Венгрии. Начиная с се- /280/ редины 1789 г. под влиянием событий Великой французской революции антиабсолютистские, радикальные и пацифистские умонастроения возобладали в венгерском обществе, которое в своих требованиях восстановить собственные права и свободы подошло к самому порогу вооруженного мятежа. Оставшиеся венгерские и австрийские соратники императора вкупе с его братом и будущим преемником Леопольдом, великим герцогом Тосканским, уговаривали его пойти на уступки. Разочарованный и смертельно больной Иосиф II сдался: 26 января 1790 г., за четыре недели до своей кончины, он отменил все свои патенты, за исключением патентов о веротерпимости, крепостных крестьянах и оплате низшего духовенства.

Смерть Иосифа II почти полностью развязала руки просвещенному дворянству Венгрии, первоначально черпавшему вдохновение из его убеждений, но затем все более и более отходившему от императора по мере того, как его упорная приверженность своим принципам окончательно утратила связь с реальностью. В определенной мере, ситуация в империи теперь напоминала положение Польши в период правления Станислава Августа Понятовского, когда реформы в сфере просвещения и экономики, по духу сходные с нововведениями Габсбургов, разрабатывались специальными комиссиями из образованного меньшинства всех сословий, деятельность которых завершилась принятием в 1791 г. конституции. Эта конституция включала бюргеров – жителей свободных городов – в число представительских сословий и законодательно установила права крестьянства в духе патернализма Марии Терезии и Иосифа II. Подобно польской шляхте, венгерское дворянство, протестуя против такого абсолютизма, стало склоняться к революционным идеям Французского Просвещения.

Такая ориентация не являлась совершенной новостью. Однако прежде она в основном была связана с вольнодумством Вольтера и подчеркивалась лестными для венгерского дворянского самомнения высказываниями Монтескье об особой значимости класса дворян в современной монархии вообще и о галантности дворян-венгров в частности. К 1790 г., когда Священная корона в атмосфере всеобщего энтузиазма вернулась в Венгрию, которая готовилась к съезду своего государственного собрания после 25-летнего перерыва, Монтескье воспринимался как оракул современного конституционализма, основанного на принципе разделения властей и конфедерации; у всех на устах был также Руссо с его идеями общественного договора и народного суверенитета. Разумеется, знакомство с этими авторами оставалось довольно выборочным. Тем не менее, в набросках новой консти- /281/ туции нашли отражение полемические суждения относительно власти Иосифа II как чистого произвола, после которого суверенитет вновь возвращается «народу», и, следовательно, правительство Венгрии должно быть создано на основе нового общественного договора. Петер Очаи Балог, формулируя программу радикально настроенного дворянства, по-прежнему считал, что единственной правильной формой подобного общественного договора будет свидетельство о коронации, в котором должна гарантироваться гегемония мелкого дворянства (populus) над аристократией в сенате с тем, чтобы государь независимой Венгрии получил настоящий политический противовес. Берзевици доказывал, что Габсбурги обманным путем заявили свое право на венгерскую корону и что уже пришло время создать национальную монархию. Хайноци, который и прежде поговаривал о насильственном свержении феодализма, пошел еще дальше, предложив дополнить новый общественный договор полным освобождением крестьянства, отменой всех налоговых привилегий и утверждением права простолюдинов занимать государственные должности. Между этими позициями существовал целый спектр оттенков мнений. Немало имелось также считавших, что любые попытки вернуться к догабсбургским порядкам опасны.