Персики для месье кюре - Джоанн Харрис

Карим сделал какой-то протестующий жест — казалось, он скорее оскорблен, чем рассержен тем, что кто-то впервые в жизни сумел воспротивиться его чарам, — и посмотрел на Жозефину, словно призывая ее на помощь:

— Мадам Мюска…

Она только головой покачала.

— Когда-то я очень хорошо была знакома с одним мужчиной, очень похожим на вас, — сказала она. — Но Вианн сумела объяснить мне, что вовсе не обязательно куда-то убегать, чтобы стать полноправной хозяйкой собственной жизни. Теперь и Алиса это поняла. И у нее к тому же есть друзья, которым она небезразлична. Так что она больше не нуждается ни в вас, ни в ком-то еще из тех, кто желает диктовать ей, как себя вести и что делать.

Карим огляделся, явно ища поддержки, но ни в ком ее не нашел.

— А матери я непременно передам от вас привет, — заявил Люк.

И Кариму осталось лишь повернуться и направиться к двери. На пороге он бросил последний — очень опасный — взгляд на меня, на Анук и на Розетт и сказал:

— Осторожней. Это война. Постарайтесь не попасть в перестрелку.

Глава девятая

Четверг, 26 августа

Солнце висело уже совсем низко над горизонтом — вот-вот зайдет, — так что пора было вести Майю домой. Я обещала, что мы с ней отнесем старому Маджуби немного персикового печенья. И я обещала проводить Алису — она хотела повидаться с дедом. В общем, мы сказали всей честной компании «до свидания», и Алиса опять повязала на голову хиджаб. Пока она прощалась, я обратила внимание на Анук и Жанно — их цвета горели как-то особенно ярко, точно обещая, что вскоре нам раскроется некая тайна. Затем мы приготовили гостинцы — коробку шоколада и коробку только что испеченного персикового печенья — и двинулись к дому Аль-Джерба.

Алиса шла молча. Анук тоже в основном помалкивала, то и дело проверяя свой мобильник. Майя и Розетт бежали впереди, на ходу играя в какую-то довольно шумную игру, в которой пресловутые Бам и Фокси играли, похоже, главную роль. Бама я видела вполне отчетливо, он неровными скачками передвигался по булыжной мостовой, не отставая от Розетт, а вот Фокси, похоже, еще только предстояло показать себя. Наверное, Майя уже могла его видеть. Интересно, а Розетт тоже? — подумала я.

Добравшись до домика с зелеными ставнями, мы постучались. Дверь открыла мать Майи. На ней был желтый хиджаб, джинсы и шелковая камиза. Ее хорошенькое личико просияло, когда она нас увидела.

Майя, разумеется, тут же завопила:

— Вианн печенье принесла! Мы его сами пекли! Я помогала!

Ясмина улыбнулась.

— Я очень рада, что вы зашли. Я как раз обед готовила. Входите же! — Она что-то быстро сказала Алисе, та кивнула и пошла наверх. — Пожалуйста, проходите, выпейте чаю. Моя мать и сестра тоже дома.

И она провела нас в гостиную, где Фатима, Захра и Оми сидели на разложенных на полу подушках. Захра, как всегда, была в бесформенной коричневой джеллабе; голова повязана хиджабом. Фатима что-то шила. Оми, едва я вошла, посмотрела на меня такими печальными глазами — хотя это было ей совершенно не свойственно и противоречило ее веселому проказливому нраву, — что у меня почти не осталось сомнений: старый Маджуби умер.

— Что случилось? — с тревогой спросила я.

Оми вздохнула, пожав плечами:

— Я так надеялась, что моя Дуа тоже у тебя!

— Нет, к сожалению. Ее у меня и не было, — покачала головой я.

— Ее мать с собой увезла, — сказала Фатима. — Карим места себе не находит.

— Правда? — удивилась я. — Вот уж не знала, что Карим и Дуа так близки.

Я не стала рассказывать о недавнем визите Карима в домик Арманды, но Захра, должно быть, услышала в моем голосе неприязнь и вопросительно подняла глаза. А Фатима, ничего не замечая, ответила:

— Карим очень привязан к Дуа.

Оми презрительно фыркнула и тут же прокомментировала:

— Ага! Потому-то он с ней никогда и не разговаривает! Он даже никогда на нее и не взглянет, если она вдруг в комнату зайдет! — Она с вызовом посмотрела на Фатиму. — Может, эта женщина и тебя обвела вокруг пальца? Да только она точно не та, за кого себя выдает!

— Оми, пожалуйста! — сказала Захра. — Неужели и без того мало сплетен?

Но Оми, не обращая на нее внимания, продолжила:

— Мне такие вещи хорошо известны. Я, может, и стара, но пока еще не слепа. И я вам вот что скажу: эта женщина наверняка первая жена Карима, а Дуа — их дочь!

Я поспешила вмешаться.

— Я тут кое-что вам принесла, — сказала я. — Домашнее печенье с персиковым джемом. Надеюсь, вы потом его попробуете, когда будет можно.

— Ну, я-то прямо сейчас одну штучку попробую, — заявила Оми.

— Оми, пожалуйста…

Я протянула Оми коробку. Она заглянула внутрь.

— Так, значит, это и есть твоя магия, Вианн? Пахнет, как полевые цветы в раю. — И, одарив Розетт своей черепашьей улыбкой, Оми спросила: — Ты тоже помогала маме это готовить, малышка?

— Мы все ей помогали, — сказала Анук. — А я с пяти лет помогаю ей делать шоколадки.

Улыбка Оми стала еще шире.

— Ну, если уж это не заставит старика сойти вниз…

— Он придет, — уверенно заявила Майя. — Я попросила моего джинна сделать его здоровым.

Оми изобразила глубочайшее удивление.

— Вот как? У тебя, оказывается, джинн есть?

Майя радостно закивала.

— Да, и он обещал выполнить три моих желания!

— У Розетт есть воображаемый дружок, — пояснила я, — и, по-моему, Майе тоже захотелось иметь такого.

— А, ясно, — сказала Оми. — И каково будет следующее твое желание? Дай-ка подумать. Может, ты захочешь, чтобы джинн превратил тебя в принцессу? Или сделал меня снова молодой? Или подарил волшебный ковер, сотканный из крошечных бабочек, чтобы ты могла лететь куда угодно, в любую страну, и тебе для этого даже паспорт не понадобился…

Майя строго посмотрела и сказала с упреком:

— Какие ты глупости говоришь, Оми!

Оми захихикала.

— До чего же хорошо, что ты у меня есть! Только ты и помогаешь мне сохранить здравомыслие!

Минут через десять, как бы вопреки пессимистическим предположениям Оми, в дверях гостиной показался Мохаммед Маджуби, несколько усохший, но аккуратно одетый, в белой джеллабе и шапочке топи. Рядом с ним стояла Алиса, и по ее ясным глазам было видно, что она испытывает огромное облегчение.

Увидев меня, Маджуби поклонился и сказал:

— Ассалааму алайкюм, мадам Роше. Спасибо, что снова привели ко мне Алису.

Он протянул к Алисе руку, и девочка бережно взяла ее и сжала в своих руках, а старик что-то тихо сказал ей по-арабски. Затем он обратился ко всем присутствующим в комнате — уже по-французски, хотя и с сильным южным акцентом:

— Вчера у нас с внучкой состоялся разговор, и она обещала мне подумать над тем, что я ей сказал. И вот сегодня, Альхамдуллила, мы вместе с ней решили вернуться домой. Жизнь слишком коротка, а время слишком драгоценно, чтобы тратить его на глупые ссоры. Завтра я поговорю со своим сыном. Что бы между нами ни случилось, я по-прежнему его отец. — На лице его мелькнула тень улыбки. — Ну а ты, моя маленькая Майя, — спросил он, — чем ты сегодня занималась?

— Мы сегодня печенье пекли! Волшебное! Чтобы ты выздоровел.

— Ясно. Волшебное печенье. — Улыбка старика стала еще светлее. — Только не рассказывай дяде Саиду. Вряд ли он это одобрит.

— Надеюсь, вы присоединитесь к нашему ифтару, — сказала Фатима, обращаясь к нам. — Угощенья у нас более чем достаточно, на всех хватит. Так что добро пожаловать.

И мы остались. Все расселись на ярких подушках — мужчины по одну сторону, женщины по другую. К нам присоединились и Медхи Аль-Джерба, и муж Ясмины Исмаил, очень похожий на своего старшего брата Саида, только без бороды и одетый по-европейски. Мохаммед прочел необходимые молитвы. Алиса совсем притихла, но выглядела вполне довольной. Я умилялась, глядя, как Майя учит Розетт правильно есть: «Смотри, Розетт, вот как мы это делаем! И, пожалуйста, сядь прямо, не вертись на подушке!» Кстати, Бам тут же следовал указаниям Майи и садился до смешного прямо, поблескивая в тени золотистой шерсткой.

Мы начали с фиников — в рамадан это традиционный способ выхода из поста. Затем последовала хурма и суп из розовых лепестков с crêpes mille trous, кускус с шафраном и жареный барашек со специями. На десерт подали миндаль, абрикосы, рахат-лукум с кокосовой стружкой, а под конец — принесенное нами печенье и шоколад.

Мохаммед Маджуби ел мало, но одно печенье с блюда, поднесенного Майей, все-таки взял.

— Ты должен съесть хотя бы одно, джиддо! Ведь мы с Розетт помогали Вианн его делать!