Я! Еду! Домой! - Андрей Круз

Частые легкие шаги сзади, заставившие меня заорать матерно и подскочить на месте. Мертвая девчонка, подросток, в одной кроссовке и в трусиках от купальника, выскочила откуда-то из пустых спален. Тощая, мелкая, с пятнами тления на маленькой груди и с искусанными руками. Лицо… нет, морда, вся в запекшейся крови, крашеные волосы висят космами, волна вони от нее.

Проспал, кретин! Меня спасла лишь куча сумок, что я сбросил сверху. Мертвая девка перед ними тормознула на лишнюю секунду, и эта секунда меня и спасла. Не будь ее — грызла бы она уже меня, кинувшись сзади. У меня аж кожу на затылке от ужаса свело. Все это мелькнуло в голове чередой картинок, но руки сработали сами — сначала я двинул ее в лоб прикладом, так, что она назад отлетела, а затем «Бенелли» плюнул картечью, снося верх головы у мертвячки, разбрызгивая его по стенам. И дальше я сам прыжком махнул через мешки, повернулся в одну сторону, другую, заглянул в спальню, из которой она вышла. Никого. И в нее и забежал — теперь никто сзади не подойдет.

Патроны из подсумка, один за другим в магазин, принимающий их с сытым металлическим звуком. Есть, доснарядил, навел на дверь. Можете надо мной смеяться, но девка сидела в засаде. Может и совпадение конечно, но я в него не верю. Обычной жратвы, «мертвечатины», у нее на лестнице и внизу целый запас, а она паслась в коридоре. И когда я зашебуршился — спряталась. Вот так. Вот мы и дожили до засадной тактики охоты. Кранты нам, грешным. Хотя… поборемся еще. Покувыркаемся.

Дымом тянуло все сильнее, и я выглянул в окно спальни. Дом разгорелся, занялись сухие кусты живой изгороди. Их тут поливать было принято, иначе откуда кустам взяться, а насчет поливать облом. И они теперь как сухая солома горят. До того, как соседний дом загорится, минуты остались, как я думаю.

И два мертвяка от огня уходят резво, причем один подпалился — бок обуглен и дымится. И хоть бы хны ему, тварюге неживой. Ненавижу. Потому что боюсь до усрачки.

Нет, ходить взад-вперед нельзя, не до того. Раз пройду, второй, и дохожусь до неприятностей. Надо все разом утаскивать и запираться в гараже. Что-то на улице оживленно становится, а дойдет до стрельбы, и станет еще веселей. Так, что делать? Тут не столько в весе проблема, здесь и пятидесяти килограмм не наберется, сколько в размерах. Никак все эти сумки на себя не навесишь, да еще так, чтобы в двери пролезать и отбиваться можно было.

Я беспомощно посмотрел на кучу сумок, и вдруг меня осенило. Открыл верхнюю, достал из нее тактический ремень из зеленой синтетики, что для винтовки предназначен, и обхватил им ручки всех чехлов и сумок. Получилось что-то вроде вязанки мешков на веревочке. Потянул — не тяжело, в общем, и это по ковровому покрытию. Лестница и пол на первом этаже ламинатные, скользкие, поедет без всяких проблем.

Тогда разведка по маршруту выдвижения, без нее никак. Тихо-тихо к лестнице, откуда хруст слышится. По коридору, ружье у плеча, к повороту, так, чтобы в смердящие кровавые лужи не влезть… шаг в сторону, боком, ствол сразу на площадку ниже.

— Твою мать… — прошептал я.

Возле трупа «однорукого», убито мной во время отступления на чердак, пристроились две дохлые собаки. Не знаю как понял, что дохлые, а не бродячие, но уяснил себе это сразу, без всякого сомнения. А еще одна, трехногая, вместо передней лапы голая кость торчит наполовину. И ребра светятся из выжранного бока, грызет щиколотку второго мертвеца, которого я пару минут назад завалил. Активно грызет, только хрящи трещат и труп понемногу сползает по лестнице.

У дохлой собаки глаза какие-то мутные, как у снулой рыбы. И ни единого звука от этой твари. Ни рычания, ни дыхания, ничего — грызет кость мертвого человека, и все. В глаза псине я смотрел уже через окуляр прицела. А когда она подняла голову от своего кровавого и смердящего обеда, я выстрелил, целясь прямо между глаз.

Собаку сбросило вниз, но две другие мощными прыжками, не медленней живых, рванули наверх. Первая встретила два выстрела, которым ее развернуло и снесло вниз, сбив бег второй твари, верткой и неприлично ловкой для мертвой. И что-то из глубины сознания подсказало мне: "За угол!". Изо всех сил, огромным прыжком я отскочил назад, наводя красную светящуюся точку прицела куда-то на поворот на лестницу, ровно для того, чтобы успеть увидеть темную мохнатую тушу, одним прыжком забросившую себя наверх.

Изменить направление прыжка тварь уже не могла, и с ходу ударилась окровавленной мордой в стену, оставив на ней мокрое бурое пятно. А я дважды успел пальнуть в нее, угодив обоими выстрелами в шею. И свалил.

Картечь, по всему видать, перебила позвоночник твари. Она не сдохла, но лежала неподвижно, разевая пасть и глядя на меня своими буркалами. А я сдал еще назад, и снова начал набивать магазин, выдергивая патроны и висящего на нем патронташа. Так быстрее. Но было уже тихо, никто на меня не бросался. Тогда я и патронташ набил заново, затолкав в него пять толстых пластиковых цилиндров с латунными донцами. Маловато все же патронов в «Бенелли», при частой стрельбе вроде пару раз на спуск нажали — и пусто.

Вышел на лестницу и только сейчас понял, что придется идти по настоящему месиву из изуродованных обгрызенных трупов, уже неплохо разложившихся, и дохлых собак. Запах стоял такой, что дыхание отбивалось, вся лестница была изгажена, кровавые потеки на всех стенах. Даром что платок намотал на лицо перед тем, как с чердака спускаться, и туалетной водой его облил.

А ведь по всему этому придется тащить на веревочке вязанку мешков. Хорошо, что непромокаемых. Ладно, как-нибудь справлюсь. Вернулся к куче имущества, ухватился прямо за узел ремня, пытаясь все это оторвать от пола. Не так уж и тяжело, но очень неудобно. Ружье пришлось держать одной правой рукой, зажав приклад под мышку. Подтащил все к лестнице, пошел вниз, сдвигая рывками. Пришлось встать ногами на труп — деваться все равно некуда. Затем по всей этой дряни поползли мешки. Еще рывок, еще, и уже площадка между пролетами, где еще труп валяется. А ниже, у самой лестницы, еще два. Но возле них никого. Ладно, опять разведка по маршруту, мне так спокойней.

Бросил сумки, пошел ниже с ружьем наизготовку. Пока никого. Никого. Гостиная пуста, лишь трупы толстухи и того мужика, что неожиданно бросился на меня. Мои пустые гильзы валяются на ступеньках и у лестницы. А на улице два мертвяка. Стоят ко мне боком и смотрят на огонь. Интересно… А может быть удастся пройти через гостиную до гаражной двери, пока они там варежки раскрыли? Это те двое, которых я в окно увидел, один из них подгоревший, до сих пор дымится.

Как можно тише поднялся на площадку. ухватился за свободный конец ремня. До низа стащил мешки не очень громко, зато очень быстро — по ламинатным ступеням нейлон скользил как по льду. Затем снова замер, готовый открыть огонь по кому попало, но на меня никто не бросался. Разве что увидел еще зомби — молодую тощую женщину в рваном цветастом платье, стоящую поодаль от двоих мертвецов и тоже глядящую в огонь.

Последний рывок! Тут уже не до осторожности, я потащил все это за собой что было сил, и в этом ошибся. Мешки зацепили черную стойку модернового торшера, который с грохотом и звоном разбитого стекла рухнул на пол. И этого хватило — мертвяки обернулись и увидели меня. И пошли ко мне. А я рванул от них, к двери гаража.

Подоконник их все же немного задержал, ловкости у них не хватает еще прыжком перемахивать. Да еще и столкнулись друг с другом. Я с маху ударил по поворотной ручке, толкнул в дверь плечом, она распахнулась во всю ширь, я ломанулся внутрь, а мешки, естественно, застряли, потому что связаны друг с другом на совесть.

Дернул раз, другой, и увидел приближающегося мертвяка — молодого месиканца с бородкой и татуировкой до подбородка. Умер он не от укуса, кстати, белая майка на груди была пробита несколькими пулями — не повезло где-то при дележе остатков цивилизации. Ну и еще тебе на! Вскинул «Бенелли» и выстрелил, угодаи впрямо в правый глаз и выворотив половину черепа. Брызнуло, его развернуло и бросило прямо под ноги бегущей ледом женщине в платье. Та споткнулась, упала, а я нагнулся вперед, аккуратно поднял оружейные чехлы за ручки и затащил внутрь. Хлопнула дверь, а я подпер ее ногой и полез в кармашек для рации, где у меня лежали ключи. И через секунду замок был заперт.

Пусть дверь и не такая могучая, как в моем московском доме, там между гаражом и домом настоящая сейфовая, из которой в стальную раму уходят распорки толщиной в большой палец, но все же не межкомнатная, не совсем хлипкая. Такую выбивать инструмент нужен, или хотя бы сноровка, какой у мертвяков нет.

Плохо, что света нет, придется упаковываться с фонариком. И фары зажигать не хочу — машина долго простояла, а вдруг это окажется последней каплей в разрядку аккумулятора? Береженого бог бережет, как известно. Взялся грузить сумки, морщась от идущей от них вони — все же всю мертвячью гадость с пола ими собрал.