Я! Еду! Домой! - Андрей Круз

Послышались частые одиночные выстрелы и короткие очереди, бухнул дробовик. Все мертвяки, шлявшиеся по улице, полегли на глазах. Кроме двоих поодаль, которые свернули за углы домов. Точно, прячутся от стрельбы. Ничем другим это не объяснишь. Умнеют, сволочи. Плохо.

Дверь в кунге, установленном на «Кодьяке», открылась, оттуда высунулся парень в черных очках, со сбитыми назад наушниками. Он окликнул одного из наемников — крепкого мужичка лет пятидесяти, вооруженного М16, стоявшего с независимым и важным видом — явно командира. Парень в очках что-то сказал ему, тот кивнул, затем коротко скомандовал. Четверо бойцов двумя парами, толково прикрывая друг друга, направились в дом.

Прошло не больше минуты, послышались несколько выстрелов, затем люди вышли, вынося в руках большие сумки, набитые черными, плотно обмотанными клейкой лентой, полиэтиленовыми пакетами. Насколько я знаком с местной криминальной хроникой, именно в такой упаковке идет через недалекую границу белый порошок с мексиканской стороны. А на ту сторону он попадает из Колумбии и Боливии.

Интересно, интересно… Не похоже на полицейскую операцию. Зачем им этот порошок, если это именно он и есть? Не понятно. Хотя… вот не верится мне, что народ в честь такого горя нюхать кокаин бросит. Или черные братья из гетто завяжут с крэком. Да ничего подобного. Наркота, равно как и спиртное, может быть настоящей валютой теперь, публике надо будет нервы успокаивать, тем более, что психоаналитики съедены все, небось., благо они тут жирные были, сочные. А я вот перед сном начал принимать на грудь — и сплю лучше, спокойней. Закончится запас бухла — горевать начну.

Интересно, а где эти бойцы обосновались? Здесь только одна относительно серьезная охранная компания была, которая полигоны охраняла, но это не они. У охранников с полигона униформа серая, а эти в «песчанке» и белых майках… Хотя… Так! Границу здесь помимо пограничников еще и частники охраняли, и вот о них всякое болтали, как раз о наркотиках. «ДинКорп», наверняка.

Сумки загрузили в машину, но колонна не уезжала, словно чего-то дожидаясь. Или кого-то. Даже застрелили еще одного мертвяка, вышедшего из-за угла ближайшего к ним дома. Ну что ни тут торчат? Свалили бы. Не нравятся мне они, если честно, совсем не нравятся. Не могу аргументировать, но напрягают до невозможности, и все тут. Думаю, что если засекут, то даже на секунду не задумаются на предмет убивать меня, или нет. Здешние хлипкие стены — защита никакая. А у них еще и пулемет стоит в машине. Развернут и переработают чердак в опилки вместе со мной.

Вскоре с треском моторов на улицу залетели две белых багги с зеленой полосой по капоту и надписью "Пограничный патруль" на борту. На багажниках, что размещены на крыше, были навалены целые горы каких-то тюков, в каждой из машин сидели по два человека в светлой форме патруля, вооруженных до зубов. Один из них даже выставил на капот пулемет «Миними». Впрочем, он у них не пулеметом называется, а SAW — Squad Automatic Weapon, "взводное автоматическое оружие", что выступает в экологической нише нашего РПК-74. Правда, весит при этом как ПК, не умеют нормально конструировать.

Багги лихо затормозили возле наемников, люди поприветствовали друг друга. Затем «динкорпы» загрузились в машины и колонной покатили следом за пограничниками. А улица вновь опустела, но не надолго. Вскоре у дальнего от меня убитого зомби, лежащего посреди проезжей части, появилась шатающаяся фигура, бывшая в прошлой, нормальной жизни, полицейским. Фигура уселась грязными форменными брюками на асфальт, и принялась обедать, обгладывая изрядные куски мяса с руки трупа.

Тошноты я уже не испытал. Не знаю, может притерпелся, а может быть в прицел это все выглядит по-другому, вроде как не на самом деле, а кино смотришь. А смотрел я на него через прицел «штайра», предварительно измерив расстояние дальномером. Двести десять. И уже без меня тут постреляли, можно и самому попробовать.

Выбросил из своего магазина десяток патронов, зарядил до половины один рожок к «штайру». Откинул сошки, приложился, поддерживая увесистый и довольно неудобный приклад «булл-папа» под магазин левой рукой. Подвел перекрестье к голове мертвяка, аккуратно притопил спуск. Треснуло звонко, винтовка слегка толкнула в плечо, но даже не подпрыгнула на сошках. А пуля прошла выше, намного выше, выбив искру на асфальте. Мертвяк не среагировал, он жрал, да и не понял ничего.

Попал с третьего выстрела, прострелив бывшему полицейскому голову. Он замер, а затем грузно завалился набок. Оказалось, что на такой дистанции пуля заметно вверх уходит, не меньше чем на метр. А ноль, получается, метрах на пятистах будет, где у этой пули кучность уже так себе. А что это значит? То, что буду выводить ноль на трех сотнях. Не вижу я другого использования для этой не слишком мощной винтовки. Да и я тот еще снайпер. А «болт» под этот патрон мне вообще не нужен, это уже совсем на любителя. Подарю кому-то из наших.

Выстрелы привлекли внимание еще двух мертвецов, которые пришли подкормиться к трупам. И тоже действовали достаточно осознанно — схватили бывшего полицейского за руки, и потащили за угол, поесть в тишине и спокойствии. Ой, что делается, ой, что же это делается… Если они выйдут сознанием на уровень хотя бы самого тупого хищника, проблем не оберешься. Одно дело, если они на тебя как тире прут, знай оттачивай стрелковые умения, и другое совсем будет, если научатся засады устраивать.

Ладно, чем еще можно заняться? Времени у меня много, очень много. Вернулся к разбору новооприобетенного имущества, смирившись с тем, что надо сидеть аж до завтра тихо как мышь, и тем, что любая активность неуместна.

25 марта, воскресенье, вечер. Округ Юма, Аризона, США.

Потянуло гарью, резко и сильно. Выглянул в окно и выматерился от души — дом, посещенный наемниками, горел. Разгорался с дальнего от меня конца, жарко и дымно. Не знаю, они ли что-то оставили, или сам загорелся, но радости с этого было мало. Еще с утра поднялся заметный ветер из пустыни, который так и не стих, и искры летели почти горизонтально. Как бы большому пожару не случиться, он меня точно отсюда выживет. Дома здесь горят как картон, без всяких проблем.

На улице мертвяков не прибавилось, а труп полицейского исчез, утащили. Что делать будем? Ждать развития событий? Может и не пойдет пожар гулять по всему кварталу? А если пойдет, то что делать мне в таком случае? Если подожмет, то я не успею стащить все вниз, к кабриолету, и тогда все с таким риском обретенное имущество просто сгорит. И зачем тогда все это было нужно? Мог бы с товарищами в лагере сидеть и холодное пиво пить, благо его целый штабель в наличии.

Упаковать удалось все "на три ходки", примерно. «Жертву» приносить не стал, все равно сгорит вместе с домом, не принеся никакой пользы хозяину, и как следствие — мне удачи. Лучше потом придумаю, на какое благое дело это все употребить.

Так, а что делается в доме? Расслабившись, я никуда не заглядывал и не прислушивался ни к чему, своими делами занимался. Нет, ждать нельзя, надо хотя бы утащить все барахло в гараж, запихать в «кабрик», после чего можно уже думать, что дальше делать. Только вот тащить все придется опять через гостиную. Плохо.

Приоткрыл люк и увидел снизу лишь пустой коридор. Мертвяк, что здесь ошивался, наверняка перекусить пошел на лестницу, я даже отсюда возню слышу. Сколько их там могло собраться? Гадство, еще за спиной у меня две комнаты остаются, как бы там кто-то не скрылся. А что делать? А ничего.

Столкнул вниз разложившуюся со скрипом стремянку и вытащил «таурус» из кобуры — с ним поповоротистей пока будет. Но никто не появился. Взял одну сумку за ручки, свесился с ней вниз, и раскачав, бросил на пол. Она глухо бухнула в затянутый ковролином пол, но на шум опять никто не появился. Но они здесь, точно здесь, мне их слышно. Вторую сумку, туда же. Снова шум, но никуда не денешься. Зато сижу безопасно, кинется кто-то, а я еще наверху. Но никто не кинулся и позже, когда я сбрасывал вниз чехлы с винтовками. Затем сам спустился, прыжком, упал на колено, сразу хватая дробовик. И на этот раз вовремя — из-за поворота на лестницу вышел мертвец, измазанный кровью до самых глаз. Тот самый, с каким я из люка здоровался. Даже не вышел, скорее выбежал, повернулся ко мне резко, присел, готовясь к рывку, и попал под выстрел в лицо.

Стегнуло по ушам, окровавленное лицо мертвяка превратилось в месиво, и он отлетел назад. И сразу за ним сунулся второй, но не рывком — просто выглянул из-за поворота, стоя на карачках. Тоже вся харя в крови, одного глаза с половиной лица не хватает, гниющие лохмы мяса свисают вниз. Убраться от выстрела он не успел, но попытался. Так и упал на верхней ступеньке, загадив все вывалившимися из черепной коробки мозгами. Гадство. Противно.

Частые легкие шаги сзади, заставившие меня заорать матерно и подскочить на месте. Мертвая девчонка, подросток, в одной кроссовке и в трусиках от купальника, выскочила откуда-то из пустых спален. Тощая, мелкая, с пятнами тления на маленькой груди и с искусанными руками. Лицо… нет, морда, вся в запекшейся крови, крашеные волосы висят космами, волна вони от нее.