Странный мир - Сергей Калашников

Глядя на гостей, и Федя устраивается на дневной отдых. Жизнь лагеря затихает. Дневная жара чувствуется и здесь, в лесу.

– Вика, а кто у вас, там, на юге, всем руководит? Коммунисты или демократы?

– Мы названия не придумали. Распоряжается Славка, дирижирует его младшая жена, а за порядком следит старшая.

– Это типа семейного клана? Мафия?

– Не знаю я, как это по-научному. – Видно, что маленькую женщину разморило, и она охотней бы подремала, чем вести серьезный разговор. – Называй как тебе удобней.

– Ну ладно, а по какой процедуре происходит смена власти?

– У нас еще не было случая, а у островитян руководитель сам ушел, а уж как они потом старшего определяли, про то я не ведаю.

– То есть у вас нечто вроде анархии, – не унимается Иван.

– Вань, я не знаю, какая бывает правильная анархия, но у нас, если врач или учитель что сказали – так все и делают. И Славка, и его вторая жена.

– А первая?

– Так она и есть самый главный медик.

– Ну, врачи с учителями обычно ладят. Выходит – власть специалистов, – сделанный вывод Ивана почему-то удовлетворяет, и он перестает расспрашивать. Тоже ведь мало спал этой ночью, если вообще подремал.

Тишина. И мысли. До него дошла наконец разница, из-за которой он не вписывается даже в собственное представление о гостях. Ведь стать одним из них он желает ради собственного блага и блага своих близких. В то время как если бы он принялся думать об интересах всей человеческой общности, то присоединился бы к ним автоматически, даже живя совершенно отдельно. Даже не подозревая об их существовании. Во додумался!

И что теперь конкретно делать? Значительно лучше было бы поселиться со своими домочадцами среди этих южан в их теплых и светлых домах – он уверен, что у них именно такие, – и уже тогда, в комфортных условиях принимать участие в заботах о благоденствии всей общности оказавшихся в этом мире людей. Когда не нужно каждый день думать о том, как добыть пропитание.

Хотя нет, это он лукавит. Над ними не капает. Не бедствуют его домочадцы. Просто хочется устроить их по-человечески.

* * *

Приезжие ребятишки разминали своих скакунов, носясь верхом на них по поляне поодаль от лагеря, а их учительница обучала Федю ездить на своей кобылке Мухе. Потом ребятня снова ушла к реке. Тут чуть больше километра, но уж больно много комарья на берегу, ставить там лагерь – это для мазохистов. А тут есть родничок, расчищенный заботливыми руками младшей жены, и тварей кусачих немного.

– Значит, Ваня, давай-ка я обрисую здешнюю географию, как поняла ее с твоих слов. – Гостья снова подошла поговорить. – На востоке большая река, которую я считаю Днепром. На этом ее берегу густые, труднопроходимые леса, где масса мелкой дичи, гнуса, и часто встречаются кабаны, связываться с которыми никто не хочет, ибо нелюбезны они весьма.

Дальше к западу, как раз в тех местах, куда заехала ваша электричка, леса проходимые, встречаются косули, лани и олени, охотиться на которых удобно. Еще дальше к западу начинаются степи, чем дальше, тем обширней, а леса редеют, постепенно превращаясь в отдельные рощи, порой крошечные. Примерно в этой приграничной зоне мы сейчас и находимся.

Кроме того, в этом году твоя семья продвинулась дальше, чем обычно, на юг. Протекающая здесь река, при здравом размышлении, должна впадать в Днепр. И ниже по ее течению сейчас стоит табор бывших школьников, который в ваших местах и есть самый большой род.

– Да, семеро взрослых, – подтвердил охотник. – Правда, пятеро выросли уже здесь. Мы часто помогаем друг другу.

– Остальные роды также находятся от Стольца на расстоянии от двадцати до пятидесяти километров во все стороны, кроме восточной.

– Верно.

– Ни овса, ни дикой пшеницы ваши люди не нашли, поскольку на границу степей проникали мужчины-охотники, обращающие внимание на то, что бегает и летает, а не на то, что растет. Зато два десятка видов съедобных корней и листьев на огородах Стольца возделываются. В том числе – топинамбур, без которого совсем бы пришла труба вашей общности.

Рыбу на Днепре ловят всего несколько родов по осени, когда комаров становится меньше, но запасти ее без соли не удается, кроме как высушив до деревянности, но она все равно воняет так, что уж лучше топинамбур. Итак – прежде всего вам нужна соль.

Забавно рассудила девушка. И ведь в самую точку. Как только не изгалялись, чтобы хоть как-то заготовить припасы на зиму. Несколько человек погибли от отравлений. Помнит Иван эти случаи. Верно ведь говорит. Сушеные грибы, орехи, корнеплоды в погребе – вот, пожалуй, и все. Охота зимой неважная, по размокшей-то земле не сильно побродишь по лесу. Он-то свою землянку неподалеку от реки оборудовал, так что балует домочадцев свежей рыбкой. Но электричку туда не перегонишь, а жители Стольца не шибко хотят покидать место, где стоят вагоны. Они им дают ощущение надежного приюта, прибывшего вместе с ними из родных мест.

В общем, насчет соли все правда. Даже копчености без нее живут недолго. А на юге разжиться этим продуктом можно, не напрасно он в первый же день об этом подумал. Вот и получается, что с ее доставки сюда и следует начинать заботиться об их «популяции».

– Итак, Ваня, в общем виде картинка у меня сложилась. – Вика выглядит, как человек, принявший решение. – Разведка наша завершена, и утром мы отправляемся домой. Стоит поторопиться, лето ведь не резиновое. Можем Федора взять с собой, чтобы оставить его в школе, но тогда вы его долго не увидите. Сам понимаешь, его и к учебе подготовить нужно, и потом за четыре года детского сада материал пройти необходимо как следует.

А мне нужно рассказать обо всем нашим. И ума не приложу, как вам помочь. Лучший вариант – обучить тому, что знаем, подкинуть кое-чего. Но ведь многие здешние захотят перебраться к нам, а другие будут против всего протестовать. Перебаламутим народ, сами запутаемся. В общем, не под силу мне ответ на простейший вопрос, что делать. Так что ночью сделаю определение широты, а утром – в дорогу.

– Нютка делала уже.

– Ваня, ей семь лет. Она еще ребенок. В долготе накосячила – мама не горюй, а уж, казалось бы, что может быть проще!

Глава 27

Заходящее солнце освещало только самые верхушки деревьев, позволив вечерней тени накрыть всю поляну, отчего пламя костра сделалось отчетливо видным. Две недели, как отпустил Иван Федюньку с этими южанами, и постепенно в сердце закралась тревога. Так ли он поступил? Не слишком ли поторопился довериться почти незнакомым людям, наслушавшись их необычных речей?

Женщины укладывают детвору в большом типи. Сами они тоже устроятся там, и хозяин с ними. Маленький вигвам займет гость, старейшина школьников. Парню немного за двадцать, но авторитет его велик. В группе пять юношей, выросших и возмужавших в этих местах, да их учительница с мужчиной, с которым сошлась уже здесь, да двое их деток. А юношам нужны жены.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});