Война мага. Том 4: Конец игры - Ник Перумов

— Тебе поистине многое открыто, — с уважением покачал головой Фесс.

«Если бы, молодой некромант, если бы… Старость дарует мудрость, но она же отбирает — нет, не силы — но решимость пожертвовать собой. Отчего-то начинаешь цепляться за жизнь и страшиться небытия. И это… позорно для дракона. Я… не хочу спускаться туда, Кэр. Я ни за что не пустил бы туда собственную внучку. Но… ты должен вернуться. Свет и радость Аэсоннэ помогут вам обоим. Да пребудет с тобой истина того, что мы поставлены хранить».

Очевидно, последние слова он произнёс так, что их услыхали и остальные драконы. В сознании Фесса загудел настоящий хор:

«Да пребудет… истина Кристаллов… да пребудет…»

— Рыся, — негромко позвал Фесс, и жемчужная драконица вмиг оказалась рядом. — Согласна ли ты понести меня? Долг призывает Чаргоса остаться здесь.

«Ты смеешься, папа, — возмущённо отозвалась дочь Кейден, выгибая шею, так, чтобы некроманту было б удобно перебраться ей на спину. — Как это я могу «не согласиться»?! А вождь Чаргос поможет нам, в случае чего».

«Неудачи не должно быть, Неясыть», - прорезался голос Сфайрата.

Её не будет, о скрытный дракон. Как умело создавалась видимость, что именно ты — главный среди племени Хранителей! Ты ведь не сказал мне ни слова о Чаргосе…

Рыся легла на крыло и плавно заскользила вниз.

— Держись над водой, дочка, — попросил некромант.

И — взглянул в самую глубь Чёрной ямы.

Сперва было удивление, потом — разочарование.

Вьётся винтом вдоль аспидно-поблескивающих стен вода, но не журчит, катится молча, в недоброй тишине. Самое дно Ямы отлично видно, его скрыл сизоватый туман, сквозь него торчат острые каменные пики, а кое-где сквозь истончившуюся пелену проглядывает тёмная порода. Ничего особенного, и, кстати, никаких блуждающих камней. Струящийся по жёлобу поток достигает мглистого покрывала и исчезает под ним. Царит полное беззвучие, только шипят крылья Рыси, мерно рассекая воздух.

Над текучей водой дрожит едва ощутимая магическая аура. Чёрная яма жадно впитывает несомые зачарованной рекой воды, вбирает в себя порождённое ею волшебство.

«Пещеры, папа», — указала Рысь.

Да, верно. Над спиралью водоносного жёлоба, в ас-пидно-чёрных стенах обрыва замелькали раскрытые устья подземных ходов. Кто и зачем прорыл их — неведомо, но исходящую оттуда голодную злобу Фесс почувствовал очень чётко. Неведомые обитатели не спешили появляться на белый свет, они прекрасно понимали, что такое девятка драконов в безоблачном небе, и отнюдь не рвались предложить некроманту честный бой.

Уши Фесса словно заложило ватой. Он слышал тяжёлое дыхание Аэсоннэ — не настоящим слухом, мысленным. Драконица словно пробивалась сквозь нечто незримое, упругое, нехотя рвущееся под напором бронированной груди и мощных крыльев.

Сперва Фесс считал обороты спирали, но очень скоро бросил это безнадёжное занятие. Рысь закладывала одно кольцо за другим, однако дно Ямы совершенно не приближалось, проклятый туман висел и висел себе, дразня одновременно и близостью, и недоступностью.

Некромант поднял взгляд — и разом понял, о чём предостерегал его старый дракон.

Ему показалось — он заперт в бесконечном туннеле, он спустился чуть ли не к самому сердцу земли, и далеко-далеко вверху слабой, почти неразличимой точкой виднеется небо, а в нём — едва заметное мельтешение каких-то крылатых фигурок, таких крошечных и ничтожных по сравнению с торжественной мощью подземного царства. Некромант и драконица очутились словно в середине исполинского кокона, и то, куда они стремились, по-прежнему окутывал туман, ехидно дразня мнимой близостью. Живая, струящаяся вода не помогала, как надеялся Фесс. Чёрная яма и её незримые обитатели быстро высасывали из потока всю магию, какую только могли, и вниз по жёлобу струилась мёртвая, опустошённая влага.

«Так вот что значит «сухая вода», — смятенно подумал некромант.

«Папа? — Рысь мгновенно почувствовала его беспокойство. И вдруг, безо всякого перехода: — Я устала, пап».

Никогда прежде неукротимая драконица не признавалась ни в чём подобном, да ещё и так спокойно, едва ли не равнодушно.

— Рыся, что с тобой?

«Уккарон высасывает из меня жизнь. Он просто вампир, папа. Повернём назад!»

— Вампир?! Что ж, оно и к лучшему, — Фесс для верности закрыл глаза, заставил погаснуть весь окружающий мир.

Не обращать внимания на трусость, внезапно поразившую обычно бесстрашную драконицу. Она ведь продолжает лететь, вперив взгляд в чёрные каменные копья на самом дне, что никак не желает приближаться. Это просто Чёрная яма подала наконец голос. Скромно напомнила, что шутить с ней всё-таки не стоит, не нужно лезть так уж нагло и напролом. В конце концов она, Чёрная яма, никого не преследует и не затаскивает к себе силком.

Кольцо драконов в далёком небе. Восемь, только восемь, и полной силы ему не достичь.

Мы обязательно долетим, не можем не долететь.

А кокон закрывается, и последний проблеск неба остался лишь в драконьем хороводе, спасибо Чаргосу, Сфайрату и остальным, они не дали западне захлопнуться.

…Бродячие камни появились беззвучно, со всех сторон, просто выступили из тьмы непроглядных нор, сунулись в молчаливый поток, пересекли его и замерли на самом краю жёлоба. Похожие друг на друга каменюки, вытянутые, заострённые к вершине, словно колья в частоколе, грубо и неровно вытесанные. Незримые глаза уставились на некроманта, ему показалось — он даже слышит скрип, словно ворочаются тяжёлые мельничные жернова.

«Папа, давай прямо вниз, а? — жалобно попросила Рысь. — Ну что мы тут кружимся, чего накрутить хотим?»

— Вода — какая-никакая, а защита. Ей ведь едва ли по нраву то, что с ней творят в этой ямине, — отозвался Фесс. — Держись над жёлобом, дочка, пожалуйста…

Драконица осталась явно недовольна, но не стала и спорить.

Дно же тем временем приближаться явно не собиралось.

Ну что ж, значит, обряд придётся творить прямо здесь, на спине летящего дракона. Тут не вычертишь магическую фигуру, значит, не станем стонать и заламывать руки, а обойдёмся иными средствами.

Они скользят над мёртвою водою. В Уккароне, конечно, что-то есть от вампиров — однако лучше уж сосать незримую кровь текучего начала, чем громоздить гекатомбы жертв. Стекающая по жёлобу субстанция, которую так и хочется назвать «трупом воды», тем не менее помнит себя и совсем другой. В ней кипела жизнь, её пронизывали свет и магия, и самые причудливые существа резвились в её толще. Всё пропало, и нет дороги назад, даже лёгким паром, только вперёд, под плотную пелену сизого тумана; я понимаю твою боль, вода, и хочу тебе помочь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});