Билет в забвение - Эдвард Марстон

сказал Лиминг. «Он сделал это не так, как будто действительно сожалел».

«Ну, он был таким — в глубине души».

«Нам так и не удалось исследовать глубины души мистера Таннадайна», — лукаво заметил Колбек. «Это легендарная территория, которую я бы не решился исследовать. Что меня беспокоит, так это то, что он застрелил человека, который в то время боролся со мной.»

«Да, он застрелил его, чтобы помочь вам, инспектор».

«Я не помню, чтобы звал на помощь».

«Вам бы это и не понадобилось», — сказал Лиминг. «Я еще никогда не встречал человека, который мог бы одолеть вас в драке, сэр, по крайней мере, если бы драка была на равных».

«В этом случае они были очень неравны, сержант. У меня был нежелательный стрелок, рыскающий вдоль края поля. Его палец слишком быстро нажимал на спусковой крючок».

«Обвинение никогда не будет обжаловано в суде», — предупредил сэр Маркус.

«По какому обвинению — в убийстве или нападении?»

«Вы можете прямо сейчас отказаться от второго, инспектор. Я уверен, что произошло недоразумение. Когда мой племянник впервые выдвинул обвинение, я хотел отмахнуться от него как от несерьезной выдумки. Однако вы, — продолжал он, — убедили меня, что эта молодая женщина могла получить несколько травм, но они, несомненно, были результатом несчастного случая. Мистер Таннадайн возместит ущерб.

«Леди не будет подкуплена», — твердо заявил Лиминг.

«Все, что я предлагаю, это то, что она получит адекватную компенсацию».

«Как вы можете компенсировать женщине, у которой отняли ее красоту?» — спросил Колбек. «Ей выбили передние зубы, и она, возможно, никогда больше не сможет нормально видеть одним глазом. Это не то, что я бы назвал досадным происшествием, сэр Маркус. Люсинда Грэм была лишена средств к существованию.»

«И что же это был за образ жизни?

«Она была любовницей мистера Таннадайна.

«Это грязная клевета, сэр!» — взревел сэр Маркус. «Неужели вы думаете, что я позволю мужчине с сомнительной репутацией жениться на моей дочери? Клайв Таннадайн — человек высоких моральных стандартов — фактически, его отец был епископом. Если какая-то женщина сомнительной добродетели пыталась сбить его с пути истинного, — сказал он, — то я не удивлен, что он набросился на нее.

— У нас есть адрес, сэр Маркус. Он зарегистрированный владелец дома.

«Он владеет большим количеством домов. Это главный источник его богатства».

«Этот дом имеет особое значение».

«Да, «возразил другой, — в нем фигурирует коварная молодая женщина, которая, вероятно, пыталась вытянуть из него деньги и была — совершенно справедливо — прихлопнута».

«Я вижу, что вы не услышите критики в адрес мистера Таннадайна», — спокойно сказал Колбек. «Я восхищен вашей лояльностью, сэр Маркус, но я вынужден оплакивать ваше суждение. Мы больше не будем вас беспокоить. Все, о чем мы просим, это сказать нам, где мы можем найти этого джентльмена, чтобы произвести арест.»

Сэр Маркус скрестил руки на груди и отвернулся, словно отказываясь сотрудничать с ними. Детективы терпеливо ждали. Понимая, что он может навлечь на себя неприятности, старик в конце концов дал ответ.»

«Я могу дать вам адрес, инспектор, но его нет дома».

«Откуда вы это знаете, сэр Маркус?»

«Я отправил туда курьера менее часа назад, потому что отчаянно хотел его увидеть. Один из слуг сказал, что Туннэдайн уехал из Лондона и что дата его возвращения неизвестна». Он слабо улыбнулся. «Простите, что лишаю вас удовольствия совершить то, что я бы назвал ненужным арестом. Похоже, мистер Таннадайн недоступен.

Клайв Таннадайн лежал на каменной плите в сырой комнате, которая служила временным моргом в полицейском участке в Крю. Крошечные кусочки белой штукатурки начали отслаиваться от потолка и падать вниз, как снежинки не по сезону. Оконное стекло треснуло. Повсюду стоял запах сырости. На мощеной поверхности пола были крутые неровности. Под своим саваном Туннэдайн, к счастью, не подозревал о недостатках своего жилья.

В двадцати ярдах от него, в другой комнате, Альбан Ки отчитывался об инциденте, который привел к смерти его работодателя. Подробности были кропотливо записаны сержантом Дином, полицейским лет тридцати с небольшим, в плохо сидящей форме и с хриплым голосом.

«Что произошло потом, сэр?» — спросил он.

«Парень снова сел в ловушку и уехал».

«А как насчет человека, который стрелял?»

«У него была лошадь поблизости», — сказал Ки.

«Вы можете описать его?»

«Он был слишком далеко, чтобы я мог его хорошенько разглядеть».

На самом деле, Каллен был достаточно близко к частному детективу, чтобы оглушить его, но Ки не собирался признаваться, что был застигнут врасплох. По его версии событий, он прятался в канаве на другой стороне поля, ожидая возможности броситься на помощь Туннэдайну. Неблагоприятные обстоятельства, по его словам, помешали ему сделать что-либо большее, чем просто выстрелить вслед удаляющимся похитителям.

«Почему вы не погнались за ними?» — спросил сержант.

«Какие у меня были бы шансы против них двоих?»

«Ты сказал мне, что был вооружен».

«Я чувствовал, что мой первый долг — перед мистером Таннадайном», — благочестиво сказал Ки. «Я подбежал к нему в надежде, что смогу остановить кровь и доставить его к врачу, но все было напрасно. Выстрел оказался смертельным. Пуля застряла у него в сердце».

Он сделал паузу, словно ожидая комплимента за свое поведение. Ки также беспокоила постоянная боль в затылке. Большая шишка отмечала место, куда его ударили, но он не хотел привлекать внимание, прикасаясь к ней рукой. Сержант просмотрел свои записи и исправил несколько орфографических ошибок, прежде чем поднять глаза.

«Вы представили краткий и точный отчет, сэр, — сказал он, — а такое очень редко случается, когда люди становятся свидетелями убийства. Они, как правило, слишком расстроены, чтобы помнить все детали».

«Меня ничто не расстраивает, сержант. Я много лет служил в столичной полиции. Я всегда держу свои чувства при себе. На твоем месте, «похвастался Ки, «я бы не сидел сложа руки и не допрашивал свидетеля. Я бы отправился на поиски убийцы.

«Мои люди уже сделали это, сэр».

«О — я и не подозревал».

«Как только вы прибыли с телом, «вспоминал сержант, — и вкратце рассказали мне о том, что произошло, я послал четырех своих констеблей на железнодорожную станцию. Как вы совершенно верно заметили, самым быстрым способом покинуть Крю был поезд.»

«После того, что случилось, они, конечно, не остались бы здесь».

«Некоторое время