Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА II - авторов Коллектив

Химера в мифологии древних – это существо с головой птицы, туловищем льва, хвостом змеи и крыльями летучей мыши. Химерная целостность – относительно неустойчивое (иногда искусственно поддерживаемое за счёт энергии системных целостностей) сочетание элементов, обладающих каждый в отдельности системообразующими – Оа Рцел выделил это слово подчёркнуто чеканным произнесением – системообразующими свойствами в принципе несовместимых систем. Оговорка «в принципе» означает, что их совмещение не образует новой системы, то есть, во-первых, объективно стремится не к развитию, не к большей устойчивости, не к воспроизводству самой себя, а к распаду – вопреки субъективной воле владык, перевешивающей не везде, и всегда ненадолго. Во-вторых, система – это такой объект, для понимания которого связи между элементами важнее самих элементов, в отношении же антисистемы (химерной целостности) данное утверждение неверно.

Тэй показал, что лжесоциализм Эпохи Подмены Понятий не представлял собой системной целостности, воплощающей какую-либо из общественно-экономических формаций (ОЭФ), но будучи химерной целостностью, неустойчиво сочетал системообразующие признаки всех ОЭФ.

Сделав короткую паузу, чтобы дать слушателям возможность подготовиться к восприятию следующих положений лекции, Оа Рцел снова с благодарностью вспомнил Риг Виоля, чьи беседы о структурной лингвистике, в особенности о фонологии – науке, вовсе не связанной напрямую с изучением законов общественного развития, – когда-то помогли ему настроиться на общую проблематику системности как таковой, пробудили в нём способность разглядеть структуры в мельтешащих перед глазами и как будто бы разрозненных фактах, а теперь – рассказать спутникам об одной из самых малоизученных эпох в истории человечества Земли.

Через несколько секунд его уверенный голос вновь наполнил амфитеатр.

– Как показал Тэй Рам со ссылкой на работы своего современника психолога Ельчанинова, системообразующим признаком рабовладельческой О ЭФ при лжесоциализме является отсутствие собственности работника на рабочее время, или, что то же самое, жёсткое нормирование труда сверху. Оно появляется при рабовладении, а в последующих общественно-экономических формациях сохраняется как его пережиток, при позднекапиталистических же отношениях, особенно в постиндустриальном обществе с развитыми информационными технологиями, ослабевает и даже вовсе сходит на нет.

Системообразующие свойства феодальной формации преломились в лжесоциалистическом обществе как отсутствие свободы передвижения (более жёсткое в Китае, чем в России) и – чего не было даже в фашистской Германии, – разрешительный порядок временного выезда из страны. Впоследствии «золотой занавес пришёл на смену железному» – по образному выражению Тэй Рама и его единомышленников, доказывавших, что криминальный компрадорский капитализм – не альтернатива лжесоциализму, а его закономерное продолжение. Им же принадлежит и другой афоризм: «Прежний и новый режимы соотносятся не как гусеница и склевавшая её птица, а как гусеница и бабочка».

В связи с феодальной стороной лжесоциализма упоминался также термин «плата за трудовые ресурсы». Значение этого сочетания слов не вполне ясно, однако мой прадед Кими, чей лекционный курс общей теории лжесоциализма я попытался резюмировать за эти четыре часа, предполагает, что оно представляло собой эвфемизм, фактически означающий подушную подать.

Частнокапиталистические отношения, то есть отношения, обычно связываемые с капитализмом свободной конкуренции, насквозь пронизывали лжесоциалистическое общество, однако их существование – подчёркиваю: не только их экономико-формационная сущность, но и сам факт их существования в каждом конкретном случае – тщательно скрывался как от трудовых коллективов, так и от государственной машины в целом; вспомним: группы системных отношений, составляющие химеру, не образуют систему вместе взятые, они в принципе несовместимы друг с другом. При лжесоциализме рабочие частных предприятий даже не подозревали, что работают на частных – частнокапиталистических – предприятиях, так как не знали, что отчуждаемая у них прибавочная стоимость присваивается конкретным капиталистом, в роли которого часто, но необязательно, выступал руководитель предприятия, и не знали, что производят продукцию из неучтённого (якобы неучтённого) сырья. Вот почему при лжесоциализме администрация всегда и везде – подчёркиваю: всегда и везде – стремится к тому, чтобы рабочие (и вообще наёмные работники) не знали экономических показателей своего предприятия, не имели свободного доступа к информации, непосредственно затрагивающей их повседневную жизнь.

Таким образом, частнокапиталистические отношения в СССР, как бы противостоявшие государственности в целом, в то же время держались исключительно благодаря тоталитарному характеру советского (по названию) государства. При действительной (а не фиктивно декларированной) власти свободно избранных населением Советов капитализм в СССР был бы немыслим. – Оа Рцел остановился и, выдержав небольшую паузу, повторил с расстановкой:

– Свободно избираемых населением, подотчётных населению (то есть оплачиваемых своими избирателями по результатам работы), в любой момент сменяемых избирателями. Впоследствии, когда средства массовой информации контролировались столь же узким, как и при лжесоциализме, кругом лиц – иногда даже просто теми же лицами, – выборы проводились не для того, чтобы узнать мнение народа, а для того, чтобы внушить народу определённое мнение в ходе избирательных кампаний, становившихся в силу этого всё более дорогостоящими – опять же за счёт народа. Так был подготовлен следующий исторический переход: от лжедемократии к открытой террористической диктатуре, но эта проблематика выходит за пределы нашего обзора.

Отношения, обычно связываемые обществоведами с государственно-монополистическим капитализмом, были при лжесоциализме гораздо более доступны для наблюдения и изучения, нежели частнокапиталистические; они как бы лежали на поверхности и постоянно привлекали к себе внимание учёных, вследствие чего предшественники Тэй Рама, незнакомые с понятием химерной целостности, ошибочно характеризовали общественный строй, реально сложившийся в СССР, как особую форму государственного или государственно-монополистического капитализма. Суть этих отношений в том, что часть отчуждаемой у наёмных работников прибавочной стоимости поступала в коллективную собственность господствующего класса, который не имел общепринятого названия, то есть как бы не существовал. Промышленные рабочие обычно обозначали этот класс, как это ни дико для нас звучит, словом «коммунисты». Я уже рассказывал в предыдущей лекции и не буду повторяться, почему так произошло и почему этот психолингвистический курьёз имел некоторое значение для последующей истории России – большее, чем можно себе представить априори.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});