Собирающая Стихии - Олег Авраменко

– Ну, в общем, – заметил я, – приблизительно так я это и представлял.

– Тем легче вам будет понять меня. Функционирование любого живого организма, по сути, является исполнением множества программ, заложенных в генотипе, от простейших до самых сложных. И так же, как и в операционных системах, отдельно взятая программа не обязательно содержит в себе все необходимые для её работы коды. Это нецелесообразно. Возьмём, к примеру, рост тканей. В каждом органе они разные – в почках одни, в мышцах другие; и, тем не менее, они имеют много общего – как в своей структуре, так и в росте. Поэтому двум программам регенерации – почечной и мышечной ткани – не нужно быть самодостаточными. И даже нельзя – ибо иначе они были бы слишком громоздкими и, образно выражаясь, отнимали бы слишком много ресурсов, столь необходимых для исполнения других программ. Они содержат в себе лишь самую необходимую для их работы информацию, отражающую особенности структуры и роста тех или иных тканей, а за всеми дополнительными функциями обращаются к общим службам. И в мышечной, и в почечной тканях содержится много одинаковых веществ – так зачем для их синтеза использовать разные программы?

– Конечно, незачем, – ответил я.

– Так вот, доктор, представьте себе, что с системой на вашем компьютере произошла следующая неприятность: по каким-то причинам перестали функционировать некоторые службы, не являющиеся жизненно важными для основных программ и для всей системы в целом. Например, вы работаете с текстом, программа запрашивает службу переноса слов, но система не находит её. Что тогда?

– Протоколируется сообщение об ошибке.

– Однако программа продолжает работать, ибо эта ошибка не критическая. Система содержит множество таких необязательных служб, которые, в случае их недоступности, не приводят к серьёзным сбоям в её работе. Программы, обращаясь к этим службам, получают обратно код ошибки и продолжают работать, как ни в чём не бывало.

– Вы хотите сказать, что с генами Мо... моего кузена произошло нечто подобное?

– В общих чертах, да. Причём, выражаясь на понятном вам языке, эти необязательные службы и программы не удалены из системы и даже не повреждены. Просто система не может обнаружить их.

– Так бывает, – заметил я, – если соответствующие записи в системном реестре либо отсутствуют, либо испорчены.

– Очень метко сказано, – одобрительно кивнул профессор Альба. – Именно такого рода нарушения я обнаружил в структуре ДНК вашего кузена. Причём это касается исключительно j-комплекса...

– То есть, j-аномалии? – уточнил я.

– Да. Несколько месяцев назад я решил поменять название: «аномалия» не очень удачное. Однако продолжим. В генетическом аналоге системного реестра ДНК вашего племянника отсутствует какая-либо информация о существовании j-комплекса генов. Это не смертельно, поскольку j-коды не являются жизненно важными для функционирования организма. Правда, ссылки на них имеются повсюду; в частности, это касается зрения. Но, как и в случае с программой переносов для текстового процессора, отказ предоставить соответствующий j-код не влечёт за собой критической ошибки.

«Понятно, – подумал я. – Значит, эти ссылки на j-коды и есть те самые „следы”, о которых говорила Хозяйка...»

– И вы сможете восстановить соответствующие записи в... э-э... генетическом аналоге системного реестра?

– Уверен, что смогу. Вообще-то ДНК сама обладает способностью к восстановлению утерянной информации, но в данном случае придётся подтолкнуть этот процесс извне.

– Каким образом?

– С помощью одной-единственной инъекции. Мне понадобится около недели для составления нужной формулы и для её тестирования, а потом ещё пару дней на синтез препарата. – Фернандо Альба немного помолчал, пристально глядя мне в глаза. – Однако я сделаю это лишь при наличии письменного согласия пациента и непременно после того, как он пройдёт самое тщательное медицинское обследование, включая тесты на аллергические реакции. Только тогда я дам распоряжение синтезировать препарат, сам введу его и буду лично контролировать весь ход лечения.

– Это так опасно?

– Нет. Скорее, неприятно. Вашему кузену предстоит пережить несколько трудных дней, пока будут интенсивно перестраиваться все молекулы ДНК в его организме. Но, насколько я могу судить, ему около тридцати лет, и здоровье у него отменное, так что особенно опасаться нечего. Три-четыре дня лёгкой лихорадки, скорее всего, не повлекут сколько-нибудь серьёзных осложнений. А что касается моих предварительных условий насчёт письменного согласия и тщательного медицинского обследования, то они даже чересчур либеральные. Обычно при экспериментальном лечении к потенциальным пациентам предъявляются куда более жёсткие требования. Надеюсь, вы поймёте меня.

– Да, конечно, я понимаю. И очень вам благодарен, профессор, за всё, что вы сделали.

– Пустяки, я ещё ничего не сделал. Это вы оказали мне услугу, предоставив в моё распоряжение образец ДНК ещё одного представителя вашей весьма и весьма любопытной с точки зрения генетика семьи. За последний год изучение j-генов стало моим главным занятием. А конкретно для вашего кузена я пока что ничего не сделал.

– Вы чуть ли не с первого взгляда определили причину его недуга, – запальчиво возразил я и тут же понял, что свалял дурака.

Фернандо Альба прошёлся по кабинету, задумчиво косясь на меня.

– Очень, очень интересно! – многозначительно изрёк он. – И в чём же заключается недуг вашего кузена? В том, что его не ожидала бы столь же долгая жизнь, как всех остальных членов вашей семьи? Или в том, что он не может видеть в инфракрасном и ультрафиолетовом диапазонах? Или же в его неспособности к телепатии?

От изумления я аж рот разинул. Профессор внимательно следил за моей реакцией и даже позволил себе слегка улыбнуться в ус. Похоже, шило наконец-то вылезло из мешка...

– Давно вы об этом догадались? – спросил я, понимая, что выкручиваться бесполезно.

– Довольно давно, – ответил Фернандо Альба, садясь в кресло. – Я уже говорил вам, что последний год уделял много времени изучению j-кодов. Некоторые из них мне удалось расшифровать... Впрочем, не полностью. Не буду преувеличивать своих достижений.

Я тоже сел и закурил сигарету.

– Наверное, – произнёс я, – вы хотели бы о многом расспросить меня?

– Безусловно, – кивнул профессор. – Вопросов столько, что я даже не знаю, с чего начать.

Я тяжело вздохнул:

– А вы не обидитесь, если сейчас я не стану отвечать. Я просто не готов. Вы застали меня врасплох.

– Я понимаю вас, доктор Макартур, и не буду настаивать. По правде говоря, я давно ждал подходящего случая, чтобы намекнуть вам о своих догадках. Наконец такой случай представился. Теперь я подожду, когда вы будете готовы к продолжению разговора.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});