Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чтобы понять и измерить глубину падения нравов, Странник блуждал по Всемирной паутине, находил самые страшные, самые грязные порносайты, смотрел, читал, дрожал от праведного гнева.
Особенно сильно подействовал на него небольшой рассказ, написанный порнографом по кличке Молох. Это было зашифрованное послание, адресованное ему, Страннику, и нашёл он его в самой глубине адской бездны, на ледяном дне той пропасти, куда падают дети, играющие во ржи.
Автор-порнограф не осознавал, что делает, когда сочинял свой рассказ. Он, как и положено гоминиду, оставался лишь орудием. Его рукой водила мощная, неведомая ему, жалкому похотливому ублюдку, сила.
В рассказе было описано освобождение ангела, именно такое, каким оно виделось Страннику. Некий человек, чистый от рождения, то есть страдающий тем, что гоминиды именуют импотенцией, убивает маленькую проститутку, а потом медленно поливает тело жидким маслом, которым смазывают младенцев после купания.
Сладкий запах и то, как льётся масло на тело, затекает в складки порочной плоти, омывает плоть, освобождает от последней грязи, вызвало мощный, неожиданный экстаз у Странника, горячее покалывание в паху.
Он мог сравнить эту бурю чувств лишь с тем первым экстазом, который испытал много лет назад, на чердаке, когда убил первую в своей жизни самку. Именно тогда он и выпустил первого ангела, но ещё не осознавал этого.
Масло — миро, священный жертвенный елей, символ чистоты и покоя. Оно смывает следы, гоминидам будет трудней найти Странника.
Паутина у древних, у греков и египтян, — символ судьбы. У майя плетение паутины воплощает непрерывную мутацию, превращение людей в гоминидов. У христиан — это символ абсолютного зла. Именно паутина с её тайной символикой и явной грязью подсказала Страннику простой и разумный путь.
Чтобы освободить ангела, надо купить юного гоминида, в котором ангел ещё жив. Покупать через паутину безопасно. Можно сохранять полную анонимность, не привлекать внимания. Торговцам ничего не нужно, кроме денег. Они даже не смотрят в лицо покупателю.
Странник проснулся и прозрел. Испытал горький стыд за годы тупого бездействия.
Разведчик опять стал диверсантом. Пользуясь Интернетом, он мог бесконечно продолжать своё священное дело, спасать сколько угодно ангелов.
За полгода он спас троих. Двух девочек и мальчика. Это были беспризорные сироты из глубокой провинции, родители умерли либо сидели в тюрьме. Каким-то ветром их занесло в Москву, в лапы порнодельцов.
Он не оставил ни единого следа. Он понимал, что искать его будет не только милиция, но и сутенёры, которые продали ему детей. В диалог с ними он вступал из интернет-кафе и никогда не использовал для связи свой домашний компьютер. Звонил только из уличных таксофонов. Менял внешность и голос, платил вперёд и даже добавлял щедрые чаевые, ибо знал: ничто так не притупляет бдительность гоминидов, как деньги.
Полтора года его активно искали, но так и не вышли на его след. Никто не понял, что это продолжение, не связал нынешние трупы с теми, что десять лет назад вылавливали из озера возле маленького подмосковного городка Давыдово. У серийных убийц не бывает таких долгих периодов покоя.
Но фокус в том, что Странник не серийный убийца. Он не душит детей. Он освобождает ангелов.
Гоминиды опять оказались бессильны против него. Никто, ни милиция, ни сутенёры, не догадался об его истинных мотивах, целях и средствах.
Никто, кроме женщины-оборотня. Сейчас, когда он освободил очередного ангела, она опять начнёт думать и действовать. Следовало срочно избавиться от этого опасного существа, убрать оборотня со своего пути, раз и навсегда.
Глава двадцать четвёртая
Сквозь шум воды Ика слышала, как заливаются сразу три телефона. Городской, самый громкий, и два мобильных.
— Идите на фиг! — сказала она, разглядывая свою ногу, такую живую и симпатичную, что стоит посмотреть, и мгновенно поднимается настроение. Правда, тут же где-то, совсем глубоко, защекотала маленькая поганая мыслишка. Вот эту плоть, розовую, упругую, выхоленную, будут когда-нибудь жрать черви. Когда-нибудь, не скоро, но обязательно.
О червях однажды сказал Марк. Держал её ногу, бережно, как произведение искусства, и вдруг произнёс, с обычной своей ухмылкой:
— Обидно, что такая красота достанется червям. Представляешь, вся ты, Ика, нежная и удивительная, с твоими тонкими пальчиками, с твоими грудками, губками, шейкой, станешь обедом подземных тварей. Они тупы, бессмысленны, лишены эстетического чувства. Им без разницы, кого жрать: тебя, мою прелесть, или какого-нибудь урода. Остаётся пожелать им приятного аппетита.
Марк говорил много глупостей и гадостей, она привыкла, щёлкала его по носу, злилась чуть-чуть и скоро забывала. Но про червей запомнила и никак не могла выкинуть — даже не из головы, а откуда-то из солнечного сплетения.
— Гад, гад, ненавижу! — пробормотала Ика и стала чистить зубы.
На городском телефоне включился автоответчик. Из ванной Ика не могла разобрать слов, но слышала, что голос женский. Потом стало тихо. Телефоны помолчали, отдохнули минут пять и опять затрезвонили хором.
Ика выдавила на ладонь прозрачный зелёный шампунь, закрыла глаза, намылила короткие густые волосы и запела во весь голос:
Тёмный кинозал и пузырьки поп-корна,Целоваться в губы так прикольно! А-а, ля-ля!
Предстояло самое неприятное — брить подмышки. Ика подняла руку, заглянула в нежную впадинку, подёрнутую золотистой щетиной. Там такая тонкая кожа, каждый раз страшно прикасаться бритвой.
— Вот, например, немки подмышек не бреют, — рассуждала Ика вслух, сплёвывая воду, — и правильно делают. То ли в Италии, то ли в Англии подмышки бреют только проститутки. А порядочные женщины — никогда. Ой, блин! — Несколько капель крови проступило сквозь пену. Ика порезалась потому, что телефонные рулады выводили её из себя и руки слегка дрожали. — Блин-блин, твою мать! — От перекиси щипало ещё больше.
Был бы дома Марк, она позвала бы его, чтоб подул. Он бы подул, потом поцеловал, во все местечки. Ему нравилось, когда она влажная, горячая, только что из душа. Он бы целовал и приговаривал: «Косточки мои сладкие, цыплёнок мой, тут у нас мягонько, а тут тверденько, ой, как вкусненько, ой, как классненько, прикольненько».
Ика протёрла запотевшее зеркало, увидела себя, скелетика, девочку-спичку. Скуластое аккуратное лицо. Круглые зелёные глаза, большой пухлый рот и маленький мягкий нос. Без косметики, с мокрыми волосами, она выглядела лет на четырнадцать. На самом деле ей было двадцать два.
— Марк, Марик, Морковка, козёл, сволочь, ненавижу, убью когда-нибудь!
К трём разноголосым звонкам прибавился четвёртый, дверной. Ика накинула халат и босиком помчалась в прихожую.
— Мало того, что исчез на трое суток, бросил меня, ещё и ключи забыл, гад, и явился именно тогда, когда я в ванной! Все мне назло, все всегда мне назло! Ну я тебе сейчас устрою! — Она распахнула дверь, не взглянув в глазок.
На пороге стояла незнакомая девица лет тридцати, высокая крашеная блондинка, в джинсах и дутой куртке такого розового цвета, что у Ики заболели глаза. Девица, вероятно, не ожидала, что ей сразу, без вопросов, откроют дверь, и удивлённо уставилась на Ику.
— Взрослые кто дома есть?
— А что вам нужно?
— Я из ЖЭКа. Жалуются на вас соседи, девочка. Заливаете вы их. — Глаза девицы быстро, хищно обшарили маленькую прихожую.
— Мы?! Заливаем? Да что за бред, блин! — Ика туже затянула пояс халата и надменно вскинула подбородок.
— Я спрашиваю, взрослые кто есть? — Девица шагнула в прихожую.
Она была куда хладнокровней, чем показалась в первый момент. Проворно потеснила Ику, просочилась сквозь бамбуковую шторку, заменявшую дверь между коридором и единственной комнатой, и через секунду стояла посреди комнаты, широко расставив длинные толстые ноги в обтягивающих джинсах и розовых лаковых сапожках.
— Слушайте, женщина, я вас в гости, кажется, не приглашала, — Ика забежала вперёд, встала перед ней, лицом к лицу, и вперилась в маленькие рыжие глазки, — если мы протекаем, так в ванную идите, куда вы в комнату лезете?
— А я не в гости, — сказала девица, — я по делу.
Она была выше Ики на голову и весила раза в два больше. На Ику она не смотрела. Спокойно, деловито оглядывала двуспальную кровать, измятое красное бельё. На подушке валялась старая футболка Ики. На полу — халат Марка, рядом тарелка с гнилыми виноградинами и яблочным огрызком. Взгляд девицы скользнул по полкам, уставленным видеокассетами, дисками DVD, затем её внимание привлёк компьютерный стол. На принтере стояло зеркало, флакон туалетной воды, на выдвинутом дисководе — грязная кофейная чашка.
— Так, короче, документы предъявите, женщина! — грозно сказала Ика.
— Обойдёшься, — сухо отозвалась девица. — Ну, кто здесь проживает? Кто прописан? Где взрослые?
- Место под солнцем - Полина Дашкова - Детектив
- Гелен Аму. Тайга. Пионерлагерь. Книга первая - Ира Зима - Детектив
- Источник счастья - Полина Дашкова - Детектив
- Приз - Полина Дашкова - Детектив
- Херувим (Том 1) - Полина Дашкова - Детектив
- Образ врага - Полина Дашкова - Детектив
- Продажные твари - Полина Дашкова - Детектив
- Источник счастья. Книга вторая - Полина Дашкова - Детектив
- Стрела, попавшая в тебя - Алена Белозерская - Детектив
- Предсмертное желание, или Поворот судьбы - Юлия Шилова - Детектив