О детях и прочей нечисти - Аноним Кикиморра

В первый день троих приходится оперировать на месте, пятерых отправляю на унгуцах в столицу -- требуются более сложные анализы, чем я могу провести на месте, и стационар. К счастью, в шатёр почти сразу пробросили провод питания, так что со светом и приборами нет проблем. Однако в таком режиме я последний раз работала во время войны. Звучит-то как...

Кир со всё более и более офонаревшими глазами помогает, как может. Надо отдать ему должное, справляется хорошо для первого дня работы, хотя и непонимания случаются. Когда на счету каждая секунда, а он мне подаёт не тот инструмент, невозможно сдержаться и не рявкнуть, однако он, по-моему, не обижается: понимает, что тут не до реверансов. Держится он неплохо, крови не боится, от вида внутренностей и уродств в обморок не падает. Закалённый мальчик, что и говорить.

Отдых у нас образуется только на закате, когда с неотложными и с младенцами покончено. В середине дня, правда, были какие-то попытки со стороны местной администрации выкликнуть нас на обед, но я в этот момент резала, так что обед прошёл без нас. Вечером же является толстый молодой мужик, судя по одежде, крупный скотовладелец, и приглашает поужинать в единственном трактире. Там к нам присоединяются Тирбиш с Алэком. Мелкий спит, и я рада, хоть поесть можно спокойно. Едим молча. Кир, против обыкновения, ковыряется в плошке.

-- Мутит? -- спрашиваю. Он сегодня такого насмотрелся, что удивительно, как до сих пор в кусты не побежал.

-- Не. Жевать устал.

Мы с Тирбишем фыркаем.

-- Ну возьми супа. А то завтра опять весь день вкалывать, надо быть в форме.

Кир сонно кивает и добросовестно отправляет в рот ещё пару кусков копчёной рыбы.

Азамат присоединяется к нам уже на сладкое. Он выглядит довольным, видимо, местные порядки его устроили.

-- Ты чего, ездила на нём? -- спрашивает, кивая на Кира, клюющего носом над тарелкой с медовыми слоечками.

-- Да нет, только больных возила. Ну ещё баллоны с кислородом, холодильники с органами... ну ты знаешь.

Азамат на проверку стягивает у Кира с тарелки слоечку. Тот никак не реагирует.

-- Да-а, качественно. Может, не стоит так его гонять? Я могу тебе найти ещё помощников тут, -- предлагает Азамат.

-- Моя бабушка, -- отвечаю, стягивая у Кира вторую слоечку, -- любит поговорку: чтобы дрессировать щенка дога, надо его сначала утомить. От помощников я, впрочем, не отказываюсь, лишние руки никогда не лишние. Хотя завтра должно быть полегче, острых я пораскидала, остались амбулаторные и симулянты. Вот послезавтра небось с соседних деревень ещё острых подвезут, тогда снова аврал будет.

Азамат задумчиво кивает.

-- У меня наоборот завтра суд, это на весь день безвылазно, а послезавтра оценка ресурсов, гулять по лесам пойдём. Жалко, что так вышло, я хотел Кира взять...

-- Не отдам, -- отрезаю я. -- Он мне нужен под рукой. Я не могу менять помощников как перчатки, Азамат, тем более, что у них нулевая подготовка!

-- Хорошо-хорошо, -- улыбается муж. -- Мне, правда, казалось, что он тебе нужен в качестве телохранителя.

Я поспешно проглатываю откушенную слоечку.

-- Это тебе он нужен в качестве моего телохранителя! Я просто совмещаю неизбежное с полезным.

Азамат улыбается шире и пригибает голову к моему уху, хотя Кир уже совсем спит, уткнувшись лбом в край стола, и вряд ли что-нибудь слышит.

-- Ну как он справляется? Толк есть? Научился чему-нибудь?

-- Азамат! -- прыскаю я. -- Ну ты вопросы задаёшь! Он работал без продыху часов десять под мои вопли, выстоял три полостных операции и не грохнулся в обморок, это уже высшая рекомендация, я считаю. Чему он там мог научиться, орать?

-- Да так... -- пожимает плечами муж. -- Я просто подумал, ты же неспроста его к работе привлекла... Я решил, у тебя какие-то планы на него есть...

-- У меня есть планы, что Орива занята, а работать одна я не могу, это раз. Во-вторых, ребёнка надо держать под присмотром, и желательно при деле, чтобы некогда было думать о несправедливости мира. Ну и в-третьих, пускай посмотрит, чего стоит вылечить человека, авось в следующий раз не так поспешит кулаками махать.

-- Всё верно, -- вздыхает Азамат и бережно проводит рукой по длинным взлохмаченным волосам Кира.

-- Давай буди его, пускай идёт в комнату, а то так и продрыхнет тут до утра.

-- Жалко будить, -- Азамат поднимает брови домиком. -- Может, я его отнесу?

-- Ага, а он потом со стыда удавится.

-- Тоже верно, -- вздыхает муж. -- Кир! Кир, малыш, проснись! Ки-ир!

Ребёнок поднимает мутны очи на нас и уверенно сообщает:

-- Кляп -- лучшее средство от геморроя.

-- Относи! -- резюмирую я. -- Он уже готов.

-- Да уж, -- фыркает Азамат и сгребает Кира со стула, только ботинки свисают, а с другой стороны спутанный хвостик.

Второй день, как я и предсказывала, выдаётся поспокойнее. После завтрака я целый час благословляю, потом мы с Киром снова водворяемся в шатёр и возобновляем работу в спокойном поликлиническом темпе. Нам выделяют двух довольно бестолковых местных ребят, которые со второго раза хорошо понимают, что куда поставить и каким боком повернуть. У сегодняшних пациентов почти ни у кого ничего не болит, так что они благодушны и даже отпускают нас пообедать. Представление о ценности времени в муданжской деревне очень неразвиты -- ну час, ну два, ну день... завтра-то примите? Так что сегодня я сама кормлю Алэка. Мелкому скучно целый день у Тирбиша на руках сидеть, а поползать тут можно разве что на покрывале на траве. Ни манежика, ни ковров... Маму-то хотя бы иногда можно подёргать за косы. Волосы у меня отросли -- недостаточно, чтобы в одну косу сплести, а две мне как-то не по возрасту и не по рангу, поэтому плету четыре, к вящему уважению в народе.

Помнится, после войны, в начале лета, пока я ещё не ушла в декрет, я некоторое время бегала по потолку с воплями, что, мол, эти муданжцы лечиться идут только когда уже в гроб класть пора, да и то не все, особенно мужчины. Теперь же замечаю, что приходят и на ранних стадиях, и вовсе почти здоровые -- тот палец порезал, у этого в горле першит. А уж на форум сколько таких пишет... Видимо, возможность контакта с Хотон-хон -- это достаточно мощная мотивация, чтобы забыть о гордости. Что ж, я не внакладе, но двоих симулянтов выгоняю с позором и без благословения, чтоб неповадно было.

Сегодня у Кира остаются силы после работы осмыслить события дня, и когда мы топаем к трактиру на заслуженный отдых, он тихо замечает:

-- Я раньше думал, что богатые люди вообще не работают. А Император -- так и с постели не встаёт.

-- Разочарован? -- усмехаюсь.

Он задумывается.

-- Наверное, нет, -- говорит нерешительно. -- Так честнее получается. И часто вы... мы... так будем?..

-- Вроде как планировалась раз в два месяца на четыре дня. Но это выезды, а так-то я зимой, наверное, и в остальное время работать начну, хотя и не в таком бешеном режиме.

-- И вам уже не нужен будет помощник?

Я кошусь на Кира, но он увлечён гравием под ногами.

-- Нужен, а как же, я ведь не отращу ещё две руки.

-- М-м, -- глубокомысленно замечает Кир и оставляет разговор.

За ужином он садится подальше от Азамата и старательно не поднимает глаз от тарелки, но мой дорогой супруг сегодня упластался так, что его самого впору нести в кровать, даже не замечает ничего.

Ещё день проходит в ударном ритме, унгуцы только и мотаются в столицу и обратно, отвозя больных в стационар. К счастью, Дом Целителей довольно вместительный, проблем быть не должно.

Вечером мы приплетаемся в трактир, он же постоялый двор, и обнаруживаем там сердитого и хмурого Азамата.

-- Ты вроде сегодня гулять собирался, -- удивляюсь. -- Сорвалось?

-- Да нет, но я ж не просто так гулял, а смотрел, на что годятся местные природные ресурсы, -- объясняет муж. -- Только вот ответственный по ресурсам сильно подкачал. Горазд разглагольствовать, а по делу ничего сказать не может. Я бы понял, если бы ему нужна была экспертиза или какие-нибудь исследования, всё-таки дело сложное. Но он даже не додумался таким образом снять с себя ответственность, просто нёс ахинею, даже мне было очевидно, что это чушь, а я ведь в ресурсах полный дилетант. И ладно бы он мог мне объяснить или доказать, почему его не смущают низкие показатели, я же знаю, что ничего не знаю, может, и поверил бы. Но он двух слов связать не может! Совсем пустое место. Весь день шакалу под хвост из-за этого болвана, ужасно обидно.

-- А другого у тебя нету? -- интересуюсь, делясь с Алэком подливкой. -- Время-то ещё есть, не завтра уезжаем.

-- В том-то и дело, что нету, -- вздыхает Азамат. -- Лесоведы ещё худо-бедно есть, а вот по степям совсем никого. Уж очень это дело взяточное, кого попало не наймёшь, -- он качает головой и отмахивается, переводя тему. -- У вас как успехи?

-- Кир сегодня просто герой, -- скалюсь я. -- Руки у него твёрдые и глаз зоркий. В такие вены попадает, что не всякому врачу с лицензией удалось бы.

Азамат нацепляет свою излюбленную вежливую улыбку непонимания -- ему никогда не приходилось попадать в вену, так что он концентрируется на понятном: