Во всем виновата текила (ЛП) - Фиона Коул

компромиссы.

― Я готова к компромиссам.

Улыбка не сходила с его лица до конца завтрака, и я не могла не улыбаться вместе с ним. Прежде чем встать, чтобы прибраться, он глубоко вздохнул, словно хотел сказать что-то важное.

Я замерла, подготавливаясь к тому, что заставило его выглядеть настолько настороженно.

― Послушай, знаю, что это из серии ― дай ему палец, он и всю руку откусит, но я хотел уточнить... ― Еще один глубокий вдох, он проводит рукой по волосам. ― Я хотел спросить, не могла бы ты пойти со мной на «Грэмми?»

― Ох...

Я не хотела отказываться от первого же его предложения, но это было самое грандиозное и публичное мероприятие, на которое можно было пойти.

― Никакой красной дорожки. Мы могли бы встретиться внутри, ― поспешил объяснить он.

Я взвесила все варианты. Грэмми через месяц. Многое могло измениться. И мне понравилась его идея встретиться внутри, дабы избежать репортеров и их вопросов. Кроме того, у меня есть время воплотить в жизнь план Эйкена и постепенно начать знакомить мир с Новой Херст ― или, по крайней мере, тех, кто интересуется мной.

― Думаю, это мне по силам, ― наконец ответила я.

― Если ты не сможешь, я пойму. Я знаю, как это сложно для тебя. Я бы... хотел, чтобы ты была рядом со мной. Я не ходил на подобные мероприятия ни с кем, кто был бы мне дорог.

Я вспомнила, как ревновала, когда увидела фотографии, на которых он и Соня шли по красной дорожке в прошлом году, и какая-то мелкая часть меня возликовала, что ему было абсолютно все равно, была ли она там.

― Мы не будем торопиться, и я разработаю план, но пойду.

Он сиял ярче солнца, и это оправдало всю мою нервозность.

― Как я и говорил, ― ты все для меня.

ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ

НОВА

За последние три недели я ходила на свидания больше, чем за всю свою жизнь. Я представила, что именно так чувствовали себя женщины на шоу «Холостяк». Эксклюзивные свидания в разных городах каждые несколько дней. Мы придумывали креативные способы оставаться в изоляции, что иногда приводило к экстравагантным свиданиям, таким как пикник на воздушном шаре или прыжок с тарзанки. Парни ходили с нами. Все это втискивалось между поездками и выступлениями.

Это были самые удивительные три недели в моей жизни. Когда мы вернулись из нашего мини отпуска, заходя в автобус рука об руку, там обитали все, включая некоторых членов команды. Они взглянули на нас и разразились одобрительными возгласами и стонами. Я была в замешательстве до тех пор, пока все не начали доставать свои бумажники и обмениваться деньгами. По всей видимости, уже некоторое время заключалось пари.

Это было... приятно. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Назойливые мысли то и дело появлялись в голове, и я каждый раз отгоняла их, живя настоящим моментом.

Как сегодня. Утром мы прилетели в Чикаго, у ребят была репетиция, но ночь перед завтрашним шоу принадлежала нам. Паркер вел себя, как настоящий кавалер. Для сегодняшнего свидания я купила особое платье, одобренное девочками.

Он так жестко оттрахает тебя в нем. Не могу дождаться, чтобы услышать все подробности.

Рэй практически визжала, когда я рассказала о нашей поездке и о том, что я наконец-то уступила ему. Вера улыбнулась, как и подобает заботливой подруге, но уточнила, что тоже хочет услышать все подробности. В груди защемило, и я сделала мысленную пометку завтра обязательно пообщаюсь с ними по FaceTime.

Меня пронзила очередная нервная дрожь. Чикаго ― самый большой город, в котором мы побывали, и Паркер планировал сводить меня в ресторан. Как я поняла, он знал шеф-повара и заказал для нас столик. Я все чаще выкладывала фотографии в своем Instagram, получала много восклицательных знаков в электронных письмах от Эйкена, но мне еще предстояло показать себя во всей красе.

Последний пост, в частности, словно нарисованная мишень у меня на спине. Я стояла в туристической экипировке, перед автобусом с низко надвинутой шляпой. Орен и Эш, запечатленные на заднем плане, сразу дали понять, с кем я работаю над созданием альбома. Я разместила это фото вчера утром, и под ним уже бесчисленное количество комментариев.

После трех недель, в течение которых у нас с Паркером все было прекрасно, я чувствовала себя уверенно и была готова начинать появляться с ним в публичных местах. Когда Аспен попыталась заставить его возобновить отношения с Соней, он был непреклонен. Он был со мной. Я верила, что он не оставит меня разбираться с последствиями. Верила, что он не причинит мне боль.

Но из-за прессинга после последней публикации, моя осторожность в отношении больших городов с огромным количеством фотографов, ожидающих группу, резко возросла.

― Ты должна быстренько войти и выйти, и никто не узнает о нашем приезде. Как только мы окажемся там, у нас будет отдельный столик вдали от посторонних глаз, ― сказал он мне, когда мы сидели на заднем сиденье машины.

Я могла бы посмеяться над тем, как он подбадривает меня, словно мы вступали в игру. Все, чего нам не хватало, это маркерной доски с крестиками-ноликами, на которой был изложен план действий.

Оказалось, что нам не понадобился план, потому что мы прошли внутрь без проблем. Конечно, было слышно бормотание, когда мы проходили мимо посетителей, но фотографы не выскакивали, словно черти из табакерки. Ужин был потрясающим, а компания еще лучше. Мы разделили тирамису, который был безумно вкусный, но мне не удалось насладиться десертом, так как я понимала, что нам еще предстоит вернуться обратно.

Когда Паркер заметил мою растущую тревогу, он заказал пару рюмок текилы. Мы разговаривали, и я расслабилась до такой степени, что меня волновало только возвращение в отель и выполнение грязных обещаний, которые он шептал через стол.

― Ты потрясающе выглядишь.

Его взгляд задержался на декольте, где глубокий вырез расшитого бисером платья едва прикрывал мои изгибы.

Еще больше жара хлынуло по моим венам, я допила последнюю рюмку.

― Думаю, я готова идти.

― Хвала небесам.

Не поднимая головы, мы направились к выходу, и я осознала единственный недостаток сверкающего платья и ботильонов, которые прибавили роста и приблизили меня к Паркеру ― я была у всех на виду. Но благодаря текиле и возбуждению я не особо волновалась. Это было единственное оправдание тому, почему я повернулась и улыбнулась, когда перед