Во всем виновата текила (ЛП) - Фиона Коул

глубже.

― Я хочу признаться.

― Слушаю, ― застонала я.

― Мне бы тоже этого хотелось, ― прошептал он. ― Мне нравится мысль о том, что ты в моих объятиях, когда кто-то другой прикасается к тебе. Потому что они могут прикасаться к тебе только потому, что я позволяю им это. Потому что даже если они могут прикасаться и пробовать на вкус, я знаю, что ты моя.

Прижав лоб к его щеке, я сдалась.

― Я твоя.

Паркер еще раз толкнулся в мою киску, и я снова кончила, на этот раз сильнее и интенсивнее. Все померкло, и я практически свалилась вперед, но Паркер крепко держал меня, продолжая трахать мою спазмирующую киску в погоне за собственным оргазмом. Я начала приходить в себя в тот момент, когда он начал кончать. Он замедлился до мощных, жестких толчков, извергая сперму внутрь меня, вцепившись в меня мертвой хваткой, продолжая стонать в мою кожу.

Мы рухнули вперед, словно бесформенная куча. Он вышел из меня и стал искать рубашку, чтобы вытереться, пока я наслаждалась ощущением его спермы, вытекающей из меня. Желая увидеть его, я приподнялась на локтях и почувствовала совсем другую дрожь в теле при виде липкой жидкости, покрывающей мои бедра. Я потянулась вниз, проводя пальцами по беспорядку между ног... нашему беспорядку.

― Иисус, мать его, Христос. Никогда не видел ничего более сексуального, ― пробормотал Паркер.

Он наблюдал за мной, сжимая в кулаке белую рубашку. Откинувшись назад, я выгнула спину и провела влажными пальцами по телу и вокруг соска.

― Б*яяяяяядь.

Он приблизился ко мне, наклоняясь, чтобы слизать влагу с моего соска, в тоже время проводя рубашкой у меня между ног.

Он поцеловал меня в шею затем в губы, где я почувствовала легкий вкус нас обоих ― терпкий, соленый. Идеально. Еще несколько нежных поцелуев, и он прикоснулся своим носом к моему, а затем заглянул мне в глаза.

― Ты, Нова Херст, ― все для меня.

Этот взгляд. Его слова, произнесенные с благоговением. Его руки, обнимающие меня. Его тело над моим. Все это опаляло меня, словно огонь.

― Паркер.

Я едва слышно произнесла его имя, боясь того, что сболтну лишнего изхза охвативших меня эмоций.

Я люблю тебя.

Он улыбнулся и быстро чмокнул меня в губы.

― Пойду, приготовлю завтрак. Нам нужно подзаправиться, потому что мне необходимо снова тебя трахнуть. И не раз.

Я наблюдала за тем, как Паркер встает и натягивает спортивные штаны, которые свободно болтались на его бедрах. Перевернувшись на бок, я улыбнулась, желая наблюдать за ним весь день.

― Почему бы тебе не порисовать? ― предложил он.

Я оглянулась через плечо, наконец-то оценив красоту утра. Это соответствовало прекрасному чувству, образовавшемуся внутри меня. Эти чувства все время были со мной, но я не могла понять их, и сейчас все встало на свои места. Возможно, рисование поможет окончательно во всем разобраться, и я пойму, что делать дальше.

Я схватила первые попавшиеся вещи ― мешковатый джинсовый комбинезон, ― надела их, собрала атрибутику для рисования и направилась к выходу.

С первым мазком кисти по холсту я почувствовала облегчение.

Я не пыталась создать идеальный рисунок, просто растворялась в цветах, смешении и звуках вокруг себя.

Музыка доносилась через открытые двери фургона, затем раздался голос Паркера, и я замерла.

Меня озарило: Это то, что было нужно.

Я так долго занималась то одним, то другим, всегда отступая, зажимаясь, готовая бежать, но я больше не хотела этого.

Я не хотела жить в страхе.

Страх не был движущей силой в принятом мною решении оставаться в тени, но совершенно точно он сыграл в этом определенную роль. Мне не хотелось, чтобы страх управлял мной, поэтому игнорировала его. Но игнорирование не делало его менее реальным, и мне было необходимо взглянуть страхам в лицо, если я хотела двигаться вперед в развитии своего бизнеса... и с Паркером.

Я любила его.

Я любила его настолько, что готова попытаться. А для этого мне нужно быть решительной и ничего не бояться.

― Яичница с беконом подана, моя госпожа. ― Паркер с поклоном поставил тарелку на стол, а затем осмотрел мою картину. ― Не хватает маленькой детали, ― заявил он. И точно так же, как и много лет назад в моей комнате, взял кисть, обмакнул ее в краску и поставил незаметную точку на картине. Создавая наш шедевр. ― Идеально.

Он сел, и я не могла отвезти от него взгляд, словно видела его впервые ― на этот раз я готова кинуться в омут с головой, без условностей.

― Ты в порядке? ― спросил он, уплетая бекон.

― Да. ― Я моргнула, выходя из оцепенения. ― Просто до сих пор не могу понять, как ты можешь это есть, ― сказала я, указывая на его тарелку, на которой было размазано отвратительное виноградное желе.

― Очень вкусно. Думаю, это из-за сыра, ― сказал он, засунув в рот огромный кусок.

― Фу, так мерзко.

Но я не могла не улыбнуться, потому что это было одно из первых воспоминаний, которые мы создали, и каждый раз, когда я видела, как он ест эту гадость на гастролях, я не могла не улыбаться.

Мы сидели на складных стульях, наслаждаясь яичницей с беконом в необычайно теплую погоду посреди пустыни. Вокруг не было ни души, только мы, и все, о чем я могла думать, это о нашем возвращении. Глубоко вздохнув, я преодолела очередной страх, чтобы не иметь возможности для отступления.

― Ты же пригласишь меня на свидание, когда мы вернемся домой?

Он неторопливо поднял голову, глядя на меня, в моих словах крылось нечто большее, чем приглашение на свидание, и он знал это.

― Уверена?

Надежда в его глазах зажгла огонь в моем сердце, и я не смогла удержаться от улыбки и кивка.

― Да. Я хочу тебя, и мне потребуется приложить усилия, но ты того стоишь, и я больше не хочу тебя терять. Я хочу, чтобы Паркер Каллахан водил меня на свидания.

Его ответная улыбка была ослепительна.

― Я могу.

― Но давай не будем торопиться, хорошо? ― Он наклонил голову, не понимая. ― Давай начнем с посещения тихих мест... Может, не будем слишком афишировать? Давай подождем, пока все уладится с Соней.

― Конечно, ― моментально ответил он. ― Подобная жизнь не для всех, но, думаю, если мы будем действовать сообща, все наладится. Мы можем пойти на