Во всем виновата текила (ЛП) - Фиона Коул

след простыл. Ты словно исчезла ― никаких социальных сетей, тебя не было в школе. Я не мог найти твой адрес. Ничего. Твоя мама сменила работу и вернула девичью фамилию, на выяснение этого я потратил некоторое время, но это было хоть что-то... начало. Я пошел к ней, почему бы и нет?

Она заглянула мне в глаза, ее грудь вздымалась с каждым откровением, слетавшим с моих губ, ее глаза наполнились слезами.

― Когда я пришел, она набросилась на меня. Сказала, что спрячет тебя от меня, даже если это будет последнее, что она сделает из-за того, что я допустил произошедшее с тобой. Я, эм, я не очень хорошо это воспринял. ― Я поморщился, вспомнив, как напился до беспамятства и разгромил практически пустую репетиционную, которую мы снимали. На следующий день парни приперли меня к стенке, они были в бешенстве, так как я отменил два концерта, чтобы остаться в Нью-Йорке и найти тебя.

― Господи, Паркер.

― Они поставили меня перед выбором, и в тот момент я сделал эмоциональный выбор ― я выбрал путь наименьшего сопротивления. Выбрал более безопасный путь, и мне очень жаль, что я не боролся изо всех сил.

Слеза скатилась по щеке, и я вытер ее, прежде чем она успела докатиться до ее подбородка. Нова изучала меня, сглатывая снова и снова, а я сидел, давая ей возможность все осмыслить. Спустя мгновение она глубоко вздохнула и подняла подбородок, отведя плечи назад.

Моя Нова, думал я, впитывая ее силу, волю и солнце, полностью заходящее за ней, словно огонь. Моя сверхновая.

― Это прошлое, ― заявила она. ― Мы не можем его изменить, но можем жить здесь... сейчас.

― Мне нравится этот план.

― Хорошо.

Решительно кивнув, она потянулась мимо меня, прижимаясь своей грудью к моей, лишая меня дыхания, возбуждая. Я готов был схватить ее, чтобы удержать в своих объятиях, но она отстранилась, держа в руках фотоаппарат.

― Сфотографируй меня, ― приказала Нова, слезая с моих колен.

Она повернулась и приподнялась над поверхностью до тех пор, пока вода не заструилась по ее спине. Ее рыжие волосы ярко блестели в лучах заходящего солнца, бледная кожа обнажена, пытаясь создать идеальную фотографию, она широко раскинула руки. Я залюбовался упругими линиями ее спины и изящным изгибом шеи. В ней сочеталась сила, красота и все, что я когда-либо мог желать от женщины.

Я сделал несколько снимков, соблюдая особую осторожность, чтобы не сместиться и в кадр не попала ее грудь. Но сделав пару фотографий, я послал к черту осторожность и продолжал щелкать затвором, двигаясь вокруг нее. Когда она увидела, что я обхожу ее сбоку, с поднятой камерой и продолжаю фотографировать, то ахнула и резко вскинула руки, чтобы прикрыть грудь.

― Ой, да ладно, Сверхнова, ― воскликнул я. Не отрывая руки от груди, она показала мне средние пальцы и высунула язык. ― Очень зрело.

― Ну, тогда ты должен мне позволить сфотографировать тебя голым.

― Хочешь фотку члена? Буду счастлив попозировать.

― Кто бы сомневался, ― рассмеялась она, закатывая глаза.

― У меня есть идея получше, ― сказал я, сокращая расстояние и притягивая ее в свои объятия. Перевернув экран, расположил фотоаппарат в лучшем ракурсе и сделал снимок, прижавшись губами к ее губам.

Нова убрала ладони со своей груди и обхватила меня руками. Потеряв контроль, я сорвался, набросившись на женщину в своих объятиях. Я толкнул ее назад, прижал к камням, она раскинула руки в разные стороны, пытаясь найти опору. Снова поднеся камеру к глазу, я прижал руку к ее бледной груди, нащупывая пальцами твердый шарик на нежно розовом соске, становящимся еще тверже при каждом ее вздохе, я расположил пальцы таким образом, чтобы прикрыть лишь минимум. Моя загорелая кожа резко выделялась на фоне ее бледной плоти, это сводило меня с ума. Ее подбородок казался темным пятном на изящной линии ее тела, выгнутого назад.

Я делал снимок за снимком, пока мы меняли позы. Мои губы на ее губах, на ее подбородке, шее, соске. Она забрала у меня фотоаппарат в тот момент, когда я приподнял ее и зарылся головой между ее бедер. Нова схватилась рукой за мои волосы, жужжание и щелчки заставили меня погрузить язык внутрь, я возбудился еще сильнее от того, что она запечатлела, как я смакую ее киску.

Когда мы оба были на грани безумия, я подхватил ее на руки и практически побежал в фургон за презервативом. Камера была отброшена в сторону, и до конца ночи ничто не имело значения, кроме нее и меня.

Так, как должно было быть всегда.

И я собирался сделать все возможное, чтобы убедиться, что так будет всегда.

ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ

НОВА

Тепло. Я не ожидала, что утро середины февраля будет настолько теплым.

Но затем накал тепла сменился, раздался скрип дверей фургона, и яркое солнце осветило маленькое пространство.

Тепло снова вернулось, делая меня влажной.

Влажные поцелуи начинались от моего колена и продвигались выше. Если это сон, я не хочу просыпаться.

Большая рука толкнула мое бедро вверх, прижимая его к кровати, широкие плечи устроились между ног. Мозолистый палец прошелся по моим складочкам до клитора. Я задохнулась и выгнулась дугой, когда он отстранился. Прежде чем я успела запротестовать, язык последовал за пальцем, и я застонала, когда он медленно закружил именно там, где мне было необходимо.

Я вцепилась в простыни и уперлась пятками в матрас, пытаясь усилить давление, скользя по его языку, желая избежать мучительных круговых движений.

― Паркер, ― захныкала я. ― Пожалуйста.

Его смех вибрировал на моей коже, вызывая дрожь до кончиков пальцев ног. Еще одно продолжительное медленное облизывание от моего отверстия вверх, прежде чем снова уделить внимание клитору, он начинает посасывать складочки. На этот раз во мне оказались два пальца, скользящие туда-сюда, заставляя меня изгибаться и извиваться, я не видела его. Яркое утреннее солнце светило мне в лицо, я была близка к оргазму в тот момент, когда мне удалось увидеть его загорелую спину, раскинувшуюся между моих ног.

Я зарылась руками в его волосы и раскачивала бедрами все быстрее и быстрее, стремясь к оргазму. В меня погрузился третий палец, и он стал проталкиваться глубже и сильнее. Его язык наконец-то прошелся по чувствительному пучку, и когда он засосал его в рот, я кончила. Каждый мускул моего тела напрягся, волны удовольствия прокатились по нервам,