Лилии над озером - Роксана Михайловна Гедеон

ним бросилась на пол. На третий этаж, впрочем, пули почти не долетали, и лишь одно стекло в раме было пробито. Я поспешно поцеловала сонного малыша, перекрестила его и снова бросилась к двери.

- Куда вы снова бежите, мадам? Вы замучаете себя! Разве это жизнь для дамы на сносях? Дайте себе хоть минуту покоя!

- Непременно, Маргарита. Непременно. Но, к сожалению, синим нет никакого дела до моего положения. Мне нужно спуститься и переговорить с ними. Они должны услышать от меня, от хозяйки, что мы сдались.

- От вас? Почему бы это не сделать господину виконту?

Я молчала, тяжело переводя дыхание. У меня не хватало слов и сил, чтобы всем все толком объяснить. Когда я представляла себе, что мне надо будет еще несколько раз спуститься с третьего этажа и на него же подняться, у меня темнело в глазах. Кроме того, я ясно ощущала, что живот у меня опустился, и это наполняло меня беспокойством. Это означало, что роды начнутся вскорости… не этой ли ночью, если я столько бегаю по лестницам? Господи, может быть, уже в следующую минуту я почувствую настоящие схватки - пока живот только время от времени безболезненно каменел.

Маргарита тревожно спросила:

- Что это горит, мадам? Неужели замок?

- Левое крыло… Вот еще одна причина, по которой я должна бежать.

Воздух на лестнице полнился дымом. Я еще раз с горечью осознала, что, вероятно, вся мебель в левом крыле будет испорчена, равно как и дорогая отделка комнат. Хорошо еще, что картины и драгоценности вывезены! Не случись этого, мы потеряли бы целое состояние. Камни Голконды только и поддерживали нас на плаву, ибо поместье, хозяйство и земли вокруг были убыточны. К счастью, нынче Бог уберег нас от полного разорения и мне не доведется вновь пережить ужас революционных лет, когда все громадное состояние моего отца было утеряно.

Чумазый, пропахший гарью Брике вынырнул из темной глубины галереи:

- Я слышал, мадам, генерал хочет вас видеть.

Мгновение я смотрела на Брике, ничего не отвечая.

- Разве генерал уже здесь?

- А то как же. Здесь. Его молодчики захватили герцогский зал и превратили его в свой штаб.

Сердце у меня пропустило один удар. Я смотрела вниз, в вестибюль, и по тому, как вальяжно расхаживали там синие солдаты, было ясно, что на какое-то время Белые Липы стали добычей Республики. Слышалось лошадиное ржание - видимо, сюда зачем-то привели коней.

- Брике, - прошептала я, - где ты был все это время?

- То тут, то там… немного стрелял, потом вас искал.

- А мебель? Гобелены? Убранство? Книги? Ну, там, в левом крыле… они потеряны?

- Да уж как им сохраниться? Туда нельзя пробраться, уже ничего не вытащишь. Генерал приказал солдатам гасить огонь, они бегают, тушат, но там очень много работы.

- Сколько этажей было затронуто огнем?

- Только первый.

Я выдохнула воздух. Было странно слышать, что генерал Брюн приказал своим солдатам тушить пожар. Быть может, он еще и удержит их от разграбления уцелевшей части дворца.

Брике осторожно тронул меня за руку.

- Мадам… Милая мадам, что я могу для вас сделать?

В его голосе было столько теплоты, что я на миг сломалась. Ухватившись рукой за его плечо, я какой-то миг стояла неподвижно, будто черпая силу в преданности этого юноши. Кто бы мог подумать, что именно в Брике, неграмотном, невежественном, вороватом, я найду столько понимания?

- Брике, знаешь… ты просто замечательный.

- Вам не под силу все делать самой. Прикажите мне что-нибудь, вы же знаете, что я справлюсь.

- Знаю, Брике. Но мне нечего приказывать. Будь где-то поблизости, ты можешь мне понадобиться.

- Вы не хотите, чтобы я разыскал господина герцога?

Я покачала головой.

- Шуаны донесут до него слух о том, что случилось, быстрее, чем ты его разыщешь, Брике. И я еще не знаю, что он скажет мне, когда узнает… что мы сдались.

Я благодарно поцеловала юношу в щеку и стала спускаться.

Пробило полночь. Республиканские солдаты были повсюду: в комнатах, галереях, вестибюлях. Были выставлены часовые. Синие готовились к ужину и сну. Они распаковывали ранцы, выкладывали на сукно лепешки, фляжки с вином, сыр и овощи.

Кухня уже была оккупирована ими, и, как я поняла, большинство наших служанок работало сейчас на обслуживание этой оравы. Они жарили республиканцам омлеты и колбаски, разливали суп. Количество нахлебников показалось мне кошмарным. Боже мой, во что выльется одна их кормежка? И сколько времени они собираются здесь пробыть?

Преодолевая брезгливость, я пробралась между лежащими и сидящими вдоль стен солдатами в галерею и побрела в большую гостиную. Оттуда доносились голоса, причем довольно громкие. Должно быть, синие офицеры, следуя примеру рядовых, тоже хорошенько выпили - в честь победы. Пытаясь сдержать биение сердца, я подошла к двери.

- Меня разыскивал генерал, - сказала я часовому. - Я хозяйка усадьбы.

- Да. Генерал Брюн ждет вас, гражданка.

Я вошла, но республиканцы были так увлечены жарким спором между собой, что не заметили моего появления. Вообще само присутствие синих в этом роскошном зале, среди золоченой резьбы, мрамора, пышных рокайлей и искусных росписей казалось мне кощунством. Дым от трубок столбом стоял в воздухе. Я поморщилась. Они сдвинули изящные столы, разложили на них свои бумаги и оружие, расстелили карту, расставили бутылки. Сквозь завесу табачного дыма я смогла, впрочем, разглядеть, что гербы герцогов дю Шатлэ - каменные барельефы над камином - сбиты. Куда-то исчез и шелковый каминный экран, вышитый теми же гербами. В моей памяти поневоле замелькали неприятные воспоминания: разорение Тюильри, развороченная обстановка моего дома на Вандомской площади, - и я ощутила давнюю, забытую уже, жгучую ненависть к людям в синих мундирах.

- Добрый вечер, - сказала я резко и громко, - мне хотелось бы кое-что спросить.

Они обернулись. Один из них, самый высокий, в шитой золотом форме и блестящих эполетах, остановил на мне долгий взгляд, и мгновения, в течение которых он рассматривал меня, показались мне весьма томительными. Мне не нужно было долго гадать, что понять: передо мной - Гийом Брюн. Это и по генеральскому мундиру было понятно. Да еще этот рост - он его и раньше выделял из толпы. Странно, как я раньше не замечала, что его голова вроде как непропорционально мала для такого длинного тела? Впрочем, не время было задаваться такими нелепыми вопросами.

- Да, я вас звал, - ответил он мне. - Есть