Порочное создание (СИ) - Дарк Дарси

— Это точно был врач?

Смех Майера — отрада для моих ушей, особенно сейчас, когда могу не скрывать взгляда, полного любви и обожания. Он сам подписался на мою навязчивость и позволил любить себя, называть «мой мужчина», так что сдерживаться не было смысла. Наконец-то!

Почувствовала ноющую боль в области таза и обхватила живот рукой, скрытой под пледом. Уже как неделю мучили характерные «позывы», но задержка не давала сбоев, пугающе сбивая цикл к чёрту. Может, именно так подхватившаяся мной простуда проявлялась и сегодняшним утром отобразилась высоким градусом на градуснике?

Бросила взгляд на Томаса и засомневалась в собственных мыслях. Это что за простуда такая, сбивающая мой на протяжение многих лет стабильный цикл?

Мужчина поймал мой взгляд, заставляя быстро спрятаться за глотком малиновой жижи. Я не могла залететь. Судьба не могла сталкивать меня лбом с проблемами, не давая передышки. Я, чёрт подери, не отошла от дерьма, подкинутого Миллером, который не поленился встретиться с моим отцом, навешать ему лапшу на уши и, получив мой категорический отказ, кинуть на произвол судьбы. Добряк, ничего не скажешь!

— Что тебя тревожит, Ник?

Возможный залёт, Томас.

— Отец, — солгала и демонстративно перевернула кружку, показывая её опустошённость до последней капли. — Надеюсь, он быстро оправится!

Нахмурилась, наблюдая, как губы мужчины медленно растянулись в усмешке. Успела позабыть, что я для него — открытая книга, как бы не старалась вырывать листы и рвать в клочья.

— Что насчёт правды, Ник? — протянул блистер таблеток, но не подумала взять, продолжая хмуро прожигать усмешку. Брови Мудака приподнялись, а взгляд откровенно кричал: «Ну, и дура!»

— Делаешь хуже лишь себе, Ник.

Вырвала из его пальцев блистер и одну таблетку положила под язык, радуясь, что нашла повод игнорировать вопрос Мудака ещё несколько минут. Покосилась на ненавистную усмешку и мысленно терзала себя догадкам. Не выдержала:

— Считаешь, мне наплевать на отца? На минуточку, Томас, я оставила все дела и помчалась к нему первым же рейсом!

— Перед этим всю ночь и утро, превозмогая простуду, рвалась искалечить моего брата. Давай на чистоту: твой отец — мудила, которому ты нахуй не сдалась. Истина, Ник, которую ты прекрасно осознаёшь и отвечаешь той же монетой, — мужчина подался корпусом вперёд, уперев локти в колени, и заглянул в мои поблёскивающие глаза. — Что правда волнует, так это Миллер, который через Тома указал твоё место в этом мире. Есть пешки, а есть короли. Твоя семья… увы.

Это был удар под дых. Сильный и болезненный настолько, что не сиди я на кресле, непременно упала в нокаут. Показано вынула руки из-под одеяла и старательно поаплодировала страстной речи мужчины.

— Ты как всегда прав! — призналась, не отводя взгляда от всезнайки, и чувствовала, как от напряжения лопаются капилляры в глазах. — Наверное, гордишься собой, да? Поздравляю! Жалко, мы в замкнутом пространстве и ты не можешь свалить на хуй!

Зато я могла забиться в дальний угол салона подальше от Мудака и утихомирить бушующие эмоции, однако осуществить задуманное не получилось. Стоило скомкать плед и подняться с кресла, как мужчина резко подался вперёд и опрокинул обратно на задницу, преграждая путь своим крепким телом.

— Ник! — предупредил дальнейшие брыкания и опустился на корточки, вырывая из моих рук плед. — Я не преследовал цели обидеть тебя. Мне всего лишь хочется честности. Зачем лгать и претворяться рядом со мной, Ник? Думаешь, буду осуждать? — позволила укрыть себя пледом и опустила глаза на вязаные сплетения, лишь бы не встречаться с опьяняющими глазами.

— Отсядь от меня, Томас. Заразишься!

Услышала его улыбку и ощутила приятное щекотание в области ключицы, в которую уткнулся лицом и подобрал под меня полы пледа.

— Будем честными, договорились?

Злость тотчас растворилась в воздухе, уступая место непреодолимой слабости, с которой я вымученно улыбнулась.

— Иногда я забываю, что имею дело с непроходимым циником. Извини. И да, договорились!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Лёгкие прикосновения губ очертили мои скулы и остановились на губах, давая возможность таять от нежности и душевности момента. Хотелось зарыться в мягкое одеяло с головой, сомкнуть руки и ноги вокруг Томаса и наслаждаться его крепким телом, исходившим теплом и размеренным сердцебиением.

— Постарайся поспать, — прошептал и, к моему сожалению, отстранился. — Скоро прилетим, и ты сможешь принять ванную, подкрепиться и как следует выспаться.

Сомкнула руки на шее Томаса, не обращая внимания на его недовольное сопение, когда плед упал к ногам, и зарылась пятернёй в шелковистые волосы на затылке:

— И ты примешь со мной ванную?

Поймала лукавую улыбку и чувственно запечатлела на ней поцелуй:

— Договорились!

В аэропорту нас встретил чёрный кэб, который первым делом довёз до аптеки, где я приобрела жаропонижающее и микстуры, рекомендованные знакомым врачом Майера. Могла только радоваться, что мужчина остался дожидаться в машине, избавляя от объяснений, почему я решила купить два теста на беременность.

— Они точные? — спросила женщину, вертя в руках коробку. — Ошибки не выдадут?

— Мисс, если вы проходите курс лечения, то я бы вам советовала сначала пролечиться, а потом делать тест. А так, у нас продукция качественная.

Ага-а-а, пролечиться, увеличить срок залёта и лишиться возможности предотвратить свою очередную глупость. Хотя эту глупость планировала разделить с Мудаком, если опасения оправдаются.

Мы остановились в отеле «Corinthia», при виде которого я внутренне содрогнулась. Помнится, мой отец любил останавливаться в подобных пятизвёздочных отелях и бронировать каждому члену своего семейства отдельный номер. Иначе нельзя — собери нас вместе в одном помещении, и мы поубиваем друг друга за считанные секунды.

Стоя в лифте, положила голову на плечо Томаса и прикрыла глаза, угнетённая атмосферой города. Ненавижу Лондон, и сама не поняла, в какой именно момент в душе поселилось столь гадкое чувство к родным пенатам. В одночасье город стал чужим, а счастливые годы, прожитые в обилии роскоши и вседозволенности, перечеркнулись в моей памяти.

— Завтра же поеду к отцу, — пробормотала в плечо мужчины. — Хочу быстрее свалить отсюда!

— Здесь твой дом.

— Мой дом в Нью-Йорке.

«Мой дом рядом с тобой…», — мысленно перефразировала, но вместо слов одарила мужчину улыбкой.

Наш номер славился своими габаритами, оформленными в тёмно-коричневые и молочные тона с уловимыми акцентами на бордовый декор. Прошла в центр комнаты, оценивая воздушность постельного убранства, милые цветочки на прикроватных тумбочках и внушительную вазу со всевозможными фруктами, расположившуюся на лакированном столе.

Пока Томас переговаривал по телефону со своим помощником, завалившего уставшего мужчину насущными делами, я скрылась в ванной комнате и с облегчением скинула одежду.

Часы, проведённые в самолёте, заставили почувствовать себя гадким утёнком с опухшими глазами, красным носом и в помятой одежде, которой явно требовалась стирка, после моей упорной борьбы с жаром.

Максимально быстро приняла душ, не желая задерживать уставшего мужчину, и облачилась в тёплый махровый халат, радуясь его душистым ароматом. Достала из сумки уходовые средства и попыталась исправить «пчелиный» беспредел на лице, мысленно благодаря Томаса за стойкость духа. Лично я с трудом переносила своё отражение в зеркале, вовремя вспомнив, что помимо эстетических проблем, на горизонте маячила более существенная.

Достала из сумки тесты на беременность и решила наплевать на предупреждения фармацевта. У меня, чёрт подери, не было времени ждать и терзаться неизвестностью.

Оказывается, я обладала поразительной способностью — могла смотреть пять минут в одну точку и не моргать, ровно до того момента, пока не увидела одну полоску. Усмехнулась и для надёжности подождала ещё две минуты, за которыми не последовало изменений.