Попадают по-разному - Чистяков Юрьевич

   - Да. Полсотни, - кивает на скопцов, - вот из таких. Они вчера сразу уехали.

   - Ну ка, младших друзей ещё раз покажи. И имена их скажи, если знаешь.

   Анид говорит торопливо. Кивнув, Динка направляется к матери. Та уже давно в нашу сторону смотрит. Приветствует дочь подняв пистолет. Слушает молча, только кивает пару раз. Криво ухмыльнувшись выдает что-то, от чего туша в чёрном дёргается, как от удара.

   Динка к нам возвращается.

   - Что госпожа сказала?

   - И так знала, что вы дерьмо. Но даже не представляла, насколько именно. Овцелюбы.

   Встаёт, держа пистолет стволами вверх. Бокал по прежнему в руке.

   - Великая Госпожа их судить будет? - шепчет Анид.

   - Я не слышала, чтобы кто-то судил скотов! - усмехается Динка.

   Гремит голос Верховного.

   - Слушай, свин, а девчонок-то зачем убил?

   - Я им грехи отпустил!

   Дина направляет пистолет ему в лицо. Злобно ухмыльнувшись опускает стволы вниз. Выстрел! Истошный вопль, переходящий в животный вой. Туша рушится на колени. Ударом ноги в лицо, отброшена на землю. Ещё выстрел. И ещё. Куда-то в живот. Не приходилось держать в руках трехствольного пистолета.

   - Раны смертельны. Ты тут и подохнешь! - поворачивается к солдатам, - Потом голову отрежьте и солью засыпьте. Она нам ещё понадобится.

   - А с этими что?

   - Головами? Тоже самое. Что с остальным - меня не волнует.

   Вой, переходящий в какое-то бульканье.

   - За-за меня большой выкуп дадут! - голос на блеяние похожий.

   - Вы-куп? Это хорошо! Развяжите его!

   Вытаскивают одного. Развязали только ноги и в сторонке поставили.

   - За кого ещё дадут выкуп?

   - За меня! За меня!

   - Хорошо! А теперь, солдаты, прирежьте этих голосистых. А ты, - обращается к первому, - постой и послушай.

   - Выкупов в эту войну не будет. Ни за кого, и никогда! Мир слишком мал для нас и для них. Особенно, для таких, с кудрявыми бородёнками. Разговаривать будем только о сдаче. Только с теми, кто приползёт лизать мои сапоги. Любой храат, попавшийся с оружием, до утра не доживёт. Его пусть разъезды подальше отвезут и отпустят. Больше живым от нас никто не уйдёт. Он первый и последний. Да и ещё волосы и бороду ему на прощанье сбрейте.

   Динка касается моей руки.

   - Пошли отсюда. Дальше будет бойня.

   Тащу Анид как куклу.

   Линки в креслах развалились. Вторая тоже доспехи сняла. Динка торопливо набухивает полный бокал самого крепкого вида из тех, что нашла, и протягивает Анид. У той трясутся руки.

   - Что случилось?

   - То, что и должно было. Верховный пришла сюда старые счёты сводить. Вот и начала.

   Анид протягивает бокал.

   - Ещё можно?

   Динка наливает. Я мысленно потешаюсь. Принцесса угощает вчерашнюю рабыню.

   - Что смеёшься? Ничего весёлого, вроде, не произошло.

   - Ничего неожиданного - тоже.

   - Великая Госпожа нанесла смертельное оскорбление родичу самого Меча Божия.

   - Мы и так давно уже враги. Оскорблением больше, оскорблением меньше. Да и дела нам нет до проклятий местных божков.

   - Бог один.

   - Да дела мне нет. Один он, или несколько. Его последователи детей в рабство продают. Убивают, считая, что душу от страданий освобождают. Не так?

   - Я... Я не знаю.

   - Вчера утром ты была уверена, осталось жить около двух лет.

   - Это что-то новенькое, Осень. Ты не говорила.

   - Потом расскажу. Затем, кто-то решил, твой последний день наступил. А теперь никто не знает, когда этот день придёт.

   - Даже Великая госпожа?

   - Даже она.

   - Но меня же вам подарили!

   Коснувшись руки Динки шепчу еле слышно.

   - Не перебивай, так ей легче понять будет.

   - Тебя не подарили, а отдали мне в услужение. Не насовсем, а до конца войны. Потом уйдёшь, куда захочешь.

   - Но, куда я уйду? У меня есть только то, что на мне.

   - С этим разберёмся! - уверенно говорит Динка, - Платить тебе будут... Не за то, о чём подумала. Ты что делать умеешь?

   - Меня... Только удовольствие доставлять учили.

   - Хватит мне об этом. Из того, что вижу - с доспехами обращаться умеешь. Два языка знаешь. Писать умеешь?

   - Да. Вашим старым и новым письмом.

   - Уже дело. Писцов с двумя языками много понадобиться.

   - Анид, ты вроде, говорила, петь умеешь.

   - Умею. И танцевать могу.

   - Догадываюсь, какие танцы, - встревает Динни.

   Кто-то тормошит. Просыпаюсь. Эрия. Она откуда здесь. Опасность? Прислушиваюсь, но всё тихо.

   - Осень, проснись.

   - Не сплю уже.

   Встав, оглядываюсь по сторонам. Динка спит в соседнем кресле. Обе Линки и Анид - на кровати. Чуть ли не в обнимку. Солдатики дорого бы дали за такое зрелище. Не скажешь, что двое - воины. Все три девочками из цветочного выглядят.

   - Что случилось? Тебя же посылали полевую больницу разворачивать.

   - Уже. Но там я нашла кое-что. Сама врач, но такого не понимаю.

   - Наверху, пошли отведу.

   Эрия идёт не торопясь. Знаю, многие на величавую походку заглядываются. Не знают - она училась так ходить, чтобы скрыть хромоту, нога полностью так и не прошла.

   Часовые у лестницы пропускают. Наверху - тоже. Телохранители у дверей докладывают о нас.

   - Пусть заходят.

   И здесь кровать с шелковыми покрывалами. Раза в два больше чем внизу. Пол завален книгами и листами гравюр. Похоже, те самые, что Анид говорила. У Верховного привычка - если где книги найдёт не успокоится, пока все не просмотрит. Неважно, совокупления там или богословие.

   Госпожа сидит за столом. Когда она вообще спит? Усмехается.

   - Вот уж не думала, что публичном доме буду ночевать!

   Вопросительно смотрит на Эрию.

   - Помещений примерно на шестьсот человек. Готовы к приёму двухсот. К вечеру подготовим остальное. Воды много, и хорошей. Если будем зимовать - большой запас дров.

   - С этим могла бы и гонца прислать. Что ещё?

   - Вы говорили, там жили, те кто от мира ушёл... Как их там?

   - Монахи.

   - У них там тоже вроде как больница.

   - Да ну?

   - Они говорили, тех людей, местных, даже рабов они лечили.

   - Они не сбежали?

   - Большинство да. Человек десять только осталось, но половина точно слабоумные. Больных осталось человек двести пятьдесят. Большинство - неходячие.

   - Они помещаются отдельно?

   - Да. Даже за стенами.

   - Так в чём дело?

   - Понимаете, я этих людей смотрела. И решила. Это не больница. Условия ужасные. Скученность, грязь. Но не это главное. Люди, находящиеся там, несомненно, больные. Несколько диагнозов я с лёту определила. Но потом. Я не понимаю связи, но этих людей из-за их заболеваний самыми зверскими способами пытали. Некоторых по много дней. Многие умерли. Занимались этим монахи. Притом, считали, оказывают благодеяние. Я приказала их схватить. Но у меня права нет полевого суда.

   - А я тебе его предлагала

   - Там не компетенция полевого судьи.

   - Ладно! Гляну, что там. Осень! Иди, поднимай сотню.

   Едем не торопясь. Верховный, я и Эрия в середине колонны. По бокам - телохранители. Некоторые кавалеристы пошатываются в сёдлах. Дина посмеивается.

   - Моя где?

   - Внизу спать осталась.

   Подмигивает.

   - Одна?

   - Да.

   - Точно знаешь или просто покрываешь?

   - Точно, - говорит Эрия, - я видела.

   Госпожа смеётся как девочка.

   - Ну, могли и сговориться. Лекарств... Определённых у меня уже половину выпросили.

   Снова смеётся.

   Правду, выходит, сказала вчера Анид. Утром не знаю, где проведу вечер.

   - Эр, пока не доехали, расскажи, как их пытали.

   - Разрезы. У всех по-разному. У многих на больных местах. Чаще всего - крест с краями загнутыми.

   - Вроде тех, что на шеях носят?

   - Да. Некоторым проводили ампутации. Но... Это не уровень врача. Даже не палача. Так мёртвое мясо рубят. А тут по-живому.

   - Слегка странно. У них же наши старые трактаты времён до изгнания не запрещены. А там некоторые операции совсем правильно описаны, о пользе чистого воздуха для больных немало сказано. Да и о пользе обеззараживания инструментов и рук врача есть кое-что. Некоторые даже про обезболивание не только с помощью деревянного молота да крепкой выпивки, знали.

   - Если что-то делать правильно, а что-то нет, результат тоже будет... далёк от ожидаемого.

   - Это по-разному бывает. Говоришь, там сильно грязно?

   - Да. И оставшиеся не отличались чистотой?

   - Воды много и дрова есть?

   - Для мытья нет никаких помещений, для стирки - недостаточно. Особенно, при высоком накале боевых действий.

   - Разберёмся! Я, кажется, поняла, почему у них всё не так.

   Такие постройки я уже видала. На планах, вживую, две штурмовала. Ничего особенного ни с какой точки зрения. Помесь маленькой крепости для плохой вилллы. Только народу обычно куда меньше, чем для гарнизона надо. Да и то, слуги больше.