Цейтнот. Том I - Павел Николаевич Корнев

они собрались да и порешили в отместку великого князя.

Вердикт моего куратора оказался краток и лаконичен.

— Бред сивой кобылы!

— За что купил, за то продал, — развёл я руками. — Но — да, думаю, там не всё так просто.

Я рассказал о найденном в парке теле с пулей в затылке, и Альберт Павлович хмуро кивнул.

— И это тоже…

В тепле меня разморило, но я всё же подавил зевоту и спросил:

— А что ещё?

— Великий князь Михаил был куратором Общества изучения сверхэнергии, к его охране привлекались их лучшие выпускники. Золотой румб, реальный опыт, синергия. Я не верю, что какие-то инженеры-энтузиасты не просто переиграли профессионалов, такое случалось и прежде, но сделали это со столь возмутительной лёгкостью. Раз! — Он прищёлкнул пальцами. — И отработанная защита рассыпается как карточный домик! Так не бывает. Это противоречит правилам построения оборонительных структур и конструкций. Либо случилась утечка схемы, либо я даже не знаю…

Я потянулся и расстегнул пиджак.

— А если они задействовали негатива? Шарахнул энергией в противофазе — защита и посыпалась.

Альберт Павлович лишь фыркнул.

— Думаешь, если негативов немного, их наличие не принимается в расчёт? Отнюдь. Этот фактор в обязательном порядке закладывается при проектировании всех мало-мальски серьёзных защитных конструкций. Были в охране великого князя и негативы.

— Тогда даже не знаю. — Я не сдержался и зевнул, но сразу встрепенулся. — Да! Горский же в столице! Как думаете, это может быть как-то связано с покушением?

— Кто знает? — пожал плечами Альберт Павлович. — Честно говоря, меня куда больше волнует вопрос не как, а зачем и почему именно сейчас? Можно по-разному относиться к великому князю, но нынешним политическим устройством республика во многом обязана именно ему. Смерть столь знаковой фигуры неминуемо вызовет изменения воистину тектонического масштаба. И мне совершенно не нравится тот факт, что в виноватые теперь запишут всех операторов скопом.

Мне это тоже нисколько не нравилось. Я даже обдумывал эту мысль те пять или шесть секунд, пока устраивал голову на подушке. А потом Альберт Павлович выключил свет, и я уснул.

Утро никакой ясности в случившееся не привнесло. По столице прокатилась волна стихийных митингов и столкновений монархистов с представителями прогрессивных сил, случилось несколько громких задержаний, а среди гостиничной обслуги начали курсировать леденящие душу слухи о команде убийц, присланной из Новинска по душу великого князя, и стянутых к столице армейских частях. Газеты с броскими заголовками разлетались как горячие пирожки, но не было никаких шансов отыскать достоверные сведения и там. Следственные органы хранили гробовое молчание.

Собственно, именно из желания получить хоть какую-нибудь информацию Альберт Павлович и вытолкал меня на тренировку — сам-то я никуда идти не собирался. Продрых до обеда и после сытной трапезы намеревался ограничиться штудированием методички с описанием техники двойного вдоха, а вместо этого пришлось собираться, одеваться и тащиться на Якорную площадь.

Тут и там на глаза попадались патрули и пикеты, а на Синем мосту меня остановили и со всем тщанием проверили документы, но в итоге всё же дозволили продолжить путь. Впрочем, мог бы прямо тогда вернуться в гостиницу или вовсе даже не покидать номер, поскольку в комиссариате ничего нового о ходе расследования узнать не удалось. Там все будто воды в рот набрали, Василь и тот ничего толком сказать не мог. Да он ничего и не знал, ибо розыскной отдел занимался исключительно обычным криминалом, коим тут и не пахло.

Так что я помедитировал, прогнал рекомендованный комплекс упражнений и вошёл в резонанс, после чего приложил все усилия для удержания набранного потенциала, а потом ещё и в общей тренировке поучаствовал. Там меня взялись учить работе с кинетическим экраном, и как-то неожиданно выяснилось, что при оперировании сверхсилой в противофазе моего уровня фокусировки уже вполне достаточно для формирования полноценной противопулевой защиты. Проблема возникала лишь с удержанием конструкции под контролем, но это, как понял, было общей бедой всех неопытных операторов.

Вчерашней своей ошибки я не повторил и прихватил с собой портфель со сменной одеждой, а после тренировки принял душ. Вот тогда-то Василь и спросил:

— Ты сразу обратно или есть время в кафе посидеть?

— Можем и посидеть, — пожал я плечами. — А тебя Машка не потеряет?

Василь махнул рукой.

— Не, они там в иностранном департаменте все на ушах стоят. Их на казарменное положение перевели.

— А что такое?

— Как — что? На похороны раба божьего Михаила публика со всего мира съедется! У иностранного департамента работы невпроворот!

— О как! — озадачился я. — А вы что же?

— А что мы? — пожал плечами Василь. — Нам проще. Сейчас вся шваль на дно заляжет. Дела в производстве закрыть бы и вообще лафа. Так ты идёшь?

— Само собой! Ещё спрашиваешь!

Но так сразу покинуть комиссариат не вышло: на проходной дежурный передал Василю распоряжение зайти к начальнику секции-пятнадцать. Я пообещал дождаться товарища в приёмной и особо даже заскучать не успел — тот спустился в вестибюль уже минут через десять, изрядно озадаченным.

— Говорят, недорабатываем, — сообщил он мне уже на улице. — Теперь с восьми вечера до восьми утра вас караулить станем.

— Нас — это кого? — озадачился было я, но сразу понял и расплылся в улыбке. — Погоди, так тебя в номер напротив заселят?

— Ага, сейчас почаёвничаем, потом заскочим ко мне за вещами и в «Асторию» двинем.

— Ну и отлично!

— Да уж не самый плохой вариант, — ухмыльнулся Василь. — Идём!

Всё теми же глухими улочками и проходными дворами мы дошли до кафе «У Фонарного моста» и пополдничали там, но едва-едва заморили червячка, поскольку у меня в стоимость проживания было включено трёхразовое питание, а Василю с сегодняшнего вечера в гостинице полагались бесплатные ужины. Так что съели по куску медовика, этим и ограничились.

Покинув кафе, мы под пристальными взглядами выведенных на улицы постовых прошли пару кварталов по набережной, после чего свернули во дворы, а там даже плутать не пришлось, сразу на месте оказались. Снимал мой товарищ небольшую комнатушку на верхнем этаже то ли бывшего доходного дома, то ли купеческого особняка, ныне разделённого на коммуналки.

— Кухня общая, но мы сами не готовим, — пояснил Василь, заведя меня к себе. — И удобства есть, не приходится во двор до ветру бегать. А вид какой! Ты только погляди какой вид!

Он подошёл к единственному окну и с гордостью указал в него. Там — набережная, река, фонари.

— Красота, — согласился я. — Только как-то очень уж свежо.

— Сами топим, — пояснил Василь.

И точно — в углу комнаты стояла чугунная буржуйка с уходившим в стену дымоходом. Широкая кровать,