Стрелы Перуна - Станислав Пономарев

Куря метнул в него зеленые молнии из враз освирепевших глаз и не удостоил ответом.

А за полами шатра взбурлились тысячи голосов, железо звенело, ревели верблюды, кони ржали и копытами дробили землю.

Каган-беки, бек-хан Куря и тумен-тарханы вышли из шатра...

Начинался великий поход на Урусию... С далеких гор тянуло прохладой, и пахучие весенние ветры кружили головы.

Здесь царство Мира и Покоя! Но отсюда приходили войны!

— Эй, бедняк! К чему тебе богатство, нажитое твоим соседом?! — вопрошали ветры, цветы, травы и реки.

Но разум застило видение пожаров на чужой земле и блеск золота, которое... достанется ханам в случае удачи.

Глава вторая

Прыжок пардуса[139]

Бек-хан Куря, сам не ведая того, обманул кагана-беки Асмида: князь Святослав, чтобы сбить с толку хазарских и печенежских доглядчиков, при великом шуме и гаме со всем своим войском погрузился в ладьи и двинулся вверх по Днепру.

— Вперед, на Булгар-град! — гремели дружины. — Покажем сапожникам, как промышлять Русь!

— Ждем с победой! — кричали оставшиеся в Киеве немногочисленные ратники и жители города, в основном старики, женщины и дети.

Пять сотен ладей стремили по реке двадцатитысячное войско. Конная дружина в десять тысяч всадников целый день до вечера переправлялась паромами на левый берег Днепра. По мере того как на левобережье оказывалась тысяча комонников, она тотчас угонистой рысью спешила вслед за ладьями.

Как всегда водится, войско сопровождали многочисленные купеческие струги. Именно среди этого разношерстного племени любителей наживы противоборствующая сторона насаждала своих лазутчиков. Да и обычный купец не прочь был заработать деньгу, продав тайну тому, кто захочет ее купить.

В одной ладье со Святославом плыли греки. Плыли не по своей воле. Патрикий Михаил возмущался:

— Зачем ты везешь нас с собой бог весть куда? Когда же мы теперь попадем на родину?

— Скорее, чем ты мыслишь! — весело блестел глазами властитель Руси. — Ну а ты, царевич, тоже жалеешь, што в поход с нами пошел? — спросил князь Василия.

— О нет, царь Скифии. Мне нравится у тебя. Скажи, а скоро битва будет?

— Дойдем и до битвы, — рассмеялся Святослав.

— Говорят, ты побеждаешь всех своих врагов?

— Покамест ни от кого не бегал.

— А правда, что два года тому назад здесь, под Киевом, ты разгромил врага, впятеро превосходившего числом все твои друнги?

— Было дело.

— Расскажи!

— Не до того мне, друже. Да и не люблю яз сказки сказывать. Ты вон у воеводы Ядрея поспрошай: он страсть как умеет языком намолачивать, купец все же. Уж больно складно у него выходит.

Василий ринулся к низкорослому и пузатому воину с хитрым толстым лицом и глазами-щелками. Вскоре старый и малый сидели рядом и оживленно разговаривали. Воевода при этом размахивал руками, делал страшные глаза и хватался за жидкие усы...

К вечеру Святослав внезапно приказал взять под стражу всех купцов и подозрительных людей, оказавшихся в караване. Когда это было сделано, ладьи, все как одна, повернули и со всеми предосторожностями стали спускаться вниз по Днепру...

Мимо Киева прошли в полной темноте на парусах, ни одно весло не стукнуло. Боевыми судами командовали опытные кормчие. Они отлично знали все мели и перекаты на могучей реке, и ни один корабль не сел на мель, да и мудрено было, половодье в тот год удалось на славу.

Ночь для тайного перехода была тем более благоприятна, что почти все ратники в ладьях спали. Никакой посторонний шум не мог быть услышан на берегу. Даже разговаривать было запрещено, пока караван не миновал Киев. Приказы же грозного князя-витязя исполнялись безоговорочно, ибо расправа в боевом походе у него была короткой: голова с плеч или камень на шею!

— Один дурак может тьму богатырей загубить! — часто говорил Святослав. — А посему держи дурака на привязи!..

Всю ночь боевая флотилия руссов стремительно катилась вниз по реке. Но едва звезды побледнели, корабли один за другим канули в заросли камыша и затаились. Этой ночью караван прошел около пятидесяти верст.

В прибрежных зарослях и на вершинах курганов спряталась зоркая сторожа из самых ловких и опытных разведчиков...

Конная дружина к тому времени достигла города Переяслава и, сторожась, пошла к верховьям Северского Донца. Здесь начинались земли Харук-хана, а он, как никто другой, был заинтересован в том, чтобы каган-беки Асмид не узнал до поры о его тайном союзе с руссами. Сам властитель земли Харук с ордой ушел в набег на Камскую Булгарию, и проводником у киевлян остался расторопный Умаш.

Однако дальнейший путь конных дружин знал только воевода Свенельд. Полководец и соратник князей Игоря и Святослава командовал сейчас лучшей частью русского воинства — гридями Ряда Полчного, мужами нарочитыми. С ним же шли конные сторонники из горожан и сельчан Киева, Полоцка, Любеча, Чернигова, Искоростеня, Переяслава и Новгорода.

— Где-то сойдемся мы с лодейными полками князя Святослава? — гадали Свенельдовы гриди.

— То не вашего ума дело! — одергивали их десятские и сотские, сами гадавшие о том же.

Русские конные полки разделялись по роду вооружения. Три тысячи гридей сидели на могучих конях, ибо только доспехи одного богатыря весили более двух с половиной пудов. Вооружение тяжелого всадника состояло из клепаного или литого шлема, кольчуги, нагрудника, стальных защитных полос на плечах, наручей и поножей. К этому надо добавить вес двуручного меча, длинного копья, палицы, тяжелого лука, двух колчанов с сотней полусаженных стрел, конской сбруи. Такую тяжесть мог нести только сильный богатырский конь. Русь сильными конями славилась во все времена.

Обозов воины Святослава с собой не водили, поэтому все дополнительное снаряжение, особенно запас тяжелых стрел, они везли на заводных конях.

Рать, составленная из таких всадников-богатырей, была основной ударной силой войск Святослава. Трехтысячный отряд тяжелых комонников в дружине Свенельда возглавлял холодный и уравновешенный витязь Добрыня, свояк Святослава и дядя младшего княжеского сына Владимира. Высокое звание нарочитого воеводы Добрыня получил не за нечаянное родство с великим князем Руси, а за светлый ум и ратные подвиги, да и не больно-то в делах государственных Святослав полагался на родственников, если они того не заслуживали.

При защите Киева от хазар и печенегов два года тому назад Добрыня собрал и возглавил рать сторонников из двадцати тысяч воинов и нанес сокрушительное поражение тумену Джурус-хана за Днепром. Удар его ладейиых дружин был стремителен и сокрушающ: Джурус-хан два с половиной своих всадников бежал в степь. Разделив свой флот, молодой военачальник столь же скоро перекрыл стрежень реки Глубочицы на Подоле Киевском и отрезал орды печенегов от основных сил кагана-беки Урака. Другая половина сторонников ворвалась в реку Лыбедь и преградила путь к отступлению туменам Фаруз-Капад-эльтебера.