Огненная дорога - Энн Бенсон

«Лайонел! Младший брат Изабеллы!»

— Джеффри Чосер, к вашим услугам, — снова заговорил юноша, — о, знаменитый, замечательный доктор. Мне строго наказано передать вам от принца самые сердечные пожелания приятного вечера.

«Старший сводный брат Кэт!»

— Позвольте спросить, юный Чосер, почему принц не прибыл сюда лично по моему приглашению?

— Принц умоляет о снисхождении, сэр, и выражает сожаление, что не смог быть здесь сегодня вечером.

Алехандро почувствовал, как охвативший его ужас медленно рассеивается.

— А вчера он обещал, что будет! — разочарованно воскликнул де Шальяк. — Я огорчен и обижен!

Паж опустился на одно колено и разыграл самоуничижительный спектакль, защищая своего господина.

— Пожалейте его, милорд! Он лежит в постели с приступом подагры, сильно страдает от боли и клянется, что не в состоянии подняться с постели.

— Ох, дорогой мой, скажите, может, с ним плохо обращаются?

— Нет, сэр, что вы, — ответил паж. — Правда, дофин сделал все, чтобы Лайонел чувствовал себя достаточно стесненно, как и все остальные… люди не королевского происхождения. Никакой роскоши, и тем не менее в целом все устроено вполне удовлетворительно.

Де Шальяк жестом велел пажу встать, явно довольный тем, как многословно тот извинялся перед ним и молил о прощении — разумеется, по указанию принца.

— Хорошо, вы меня успокоили. Мы, французы, склонны обращаться со своими пленниками с нежностью и заботой, не правда ли?

И хотя де Шальяк не отводил взгляда от пажа Лайонела, Алехандро прекрасно понял, кому предназначается последнее замечание.

— В самом деле, милорд, французы такие… любезные! — воскликнул Чосер.

Де Шальяк рассмеялся.

— Дофин поручил мне заботиться о здоровье принца Лайонела, пока он гость в нашей стране. По-видимому, я не слишком преуспел в этом, о чем искренне сожалею. О! — трагически воскликнул он. — Позор! Не можем же мы отослать доброго принца к любящему отцу, допустив, чтобы по нашему недосмотру его жизненная сила истощилась? Нет, нет! Это необходимо исправить.

— Если вам известно лекарство от подагры, уважаемый лекарь, — сказал паж, — умоляю, пошлите его моему господину.

— Лекарство? Ах, ну да. Жаль, но такого не существует. Однако можно принять некоторые меры предосторожности. В самое ближайшее время я посещу вашего принца и напомню их ему. Впрочем, он безрассудно пренебрегает моими советами ради собственных удовольствий. Передайте ему, что, хотя я люблю его, он ужасно непослушный пациент, и я им недоволен. И конечно, мои пожелания скорейшего выздоровления.

Юноша кивнул и ответил:

— Я так и сделаю, милорд, и немедленно.

И он с поклоном повернулся к выходу.

Де Шальяк, однако, остановил его, взяв за руку.

— За столом для него приготовлено место, и теперь оно будет пустовать. Бог не простит мне, если я это допущу. Вы кажетесь любезным молодым человеком. Оставайтесь здесь, займите место вашего сеньора.

Чосер явно занервничал, услышав это предложение.

— Но он ожидает моего возвращения!

— Значит, он будет разочарован — как и я тем, что его нет за моим столом, — ответил де Шальяк. — По-моему, справедливая компенсация.

— Я не гожусь для того, чтобы занять место принца, милорд, в этом нет никаких сомнений. И что с охранниками, доставившими меня сюда? Им приказано сопроводить меня обратно.

Однако де Шальяк был неумолим. Обхватив юного пажа за плечи, он сказал:

— Их как следует покормят, пока они будут ждать, я лично позабочусь об этом. Как, вы сказали, вас зовут? Я запамятовал.

— Джеффри, сэр.

— А фамилия у вас есть, юный Джеффри?

— Да, сэр. Чосер.

— А-а, слышал, слышал. Ваш принц очень высоко отзывался о вас, юный Чосер! Он говорит, у вас богатое воображение и слушать ваши рассказы — одно удовольствие. По-английски, разумеется.

И, будто не в силах справиться с собой, де Шальяк бросил хитрый, саркастический взгляд в сторону Алехандро.

— Вы говорите по-английски, сэр? — взволнованно спросил его паж.

Алехандро быстро взглянул на де Шальяка, который, казалось, получал удовольствие от того, что поставил его в неловкое положение. Однако француз не предпринял попытки сменить тему, и Алехандро ответил:

— Немного.

— Тогда я вдвойне рад нашему знакомству. — Чосер пожал Алехандро руку и перешел на английский. — Мне тут и поговорить не с кем.

Ответ вырвался у Алехандро против воли.

— Я сам страдаю от этого.

— Где вы выучили язык?

Молодой человек с каждой минутой нравился Алехандро все больше и больше, и тем не менее он заколебался.

— Я много путешествовал и не раз сталкивался с англичанами, — ответил он в конце концов. — Слушая их речь, я как-то незаметно освоил язык. Это мой дар, в каком-то смысле нежеланный.

— Такое впечатление, будто всякий имеет мнение о нашем языке. Скажите, — попросил Джеффри, — что вы о нем думаете?

Это был опасный поворот, но, может, любопытный юный Чосер вынесет больше из отказа Алехандро ответить, чем из того удивительного факта, что он вообще знает английский язык? Приходилось рискнуть.

— Я нахожу его трудным. И запутанным. Он не похож на другие языки, которые я учил. Мне часто бывает нелегко найти нужные слова, чтобы выразить то, что я хочу сказать.

— Придет время, и его будут больше ценить, — заявил Чосер.

Алехандро не смог сдержать улыбки.

«Жаль, что этот парнишка не еврей, — мелькнула мысль. — Остается надеяться, что со временем английские правители оценят его».

— Если нужда заставит, — с улыбкой заключил юный Чосер.

Когда все собравшиеся уселись за огромным дубовым столом, выяснилось, что еще два места пустуют; де Шальяк полностью игнорировал это обстоятельство, целиком посвятив себя остальным гостям. Алехандро был доволен, что его посадили рядом с юным пажом, но немного огорчен тем, что по другую руку от него расположился чересчур надоедливый Николас Фламель.

Однако вскоре он и думать забыл о своих соседях, потому что в обеденный зал вошла давешняя смуглая молодая женщина в сопровождении музыкантов. В ее полных чувственности плавных движениях проглядывало что-то восточное. Какое-то время она просто покачивалась под бой барабанов, однако с каждым последующим шагом одно бедро чуть больше выдавалось вперед, а другое назад — дразнящие движения, которые оказывали завораживающее воздействие на гостей де Шальяка.

И потом, к удивлению Алехандро, она поставила обнаженную ногу на одно из пустых деревянных кресел и легко взобралась на стол, позвякивая золотыми и серебряными кольцами на щиколотках. Прямо перед лицом лекаря оказались широкие шаровары танцовщицы из тончайшей, почти прозрачной ткани.