Книжные контрабандисты. Как поэты-партизаны спасали от нацистов сокровища еврейской культуры - Давид Фишман

согласится вернуть коллекции в нью-йоркский ИВО, США сделают это в одностороннем порядке[469].

Вайнрайх встревожился, полагая, что поднимать вопрос о собственности ИВО перед советом слишком опасно. СССР будет возражать против отправки коллекции в Нью-Йорк, и вопрос как минимум затянется, поскольку начнутся новые переговоры. Он вообще склонен был ждать худшего, поэтому переживал, что, если собрание ИВО станет предметом переговоров, США могут уступить библиотеку ИВО СССР в обмен на какие-то собственные интересы. Вайнрайх попросил Джона Слоусона из Американского еврейского комитета убедить правительство действовать в одностороннем порядке, не поднимая этот вопрос на совете[470].

Тем временем в Вильнюсе директор Еврейского музея Янкель Гуткович настаивал на том, чтобы советское правительство потребовало вернуть книги музею. «У нас есть основания полагать, что на это советское имущество нашлись охотники, в первую очередь — ИВО в Америке. <…> Просим предпринять все необходимые шаги к тому, чтобы советское имущество было возвращено его настоящим владельцам»[471].

ИВО повезло — на помощь ему подоспело начало холодной войны. В Контрольном совете возникли серьезные разногласия между представителями СССР и других оккупационных властей, к концу августа 1946 года работа Совета была парализована. Директорат репараций, поставок и реституции собирался более шестидесяти раз, но не смог даже договориться по поводу смысла слова «реституция», не говоря уж о процедуре передачи имущества. К осени 1946 года стало ясно, что каждая страна будет придерживаться в своей зоне оккупации собственной политики. План генерала Клея вынести вопрос о реституции имущества ИВО на заседание совета утратил смысл[472].

С ухудшением отношений между США и СССР негласное решение не возвращать книги и иное имущество в Литву превратилось в общепринятую практику. США не признавали и не собирались признавать Прибалтику законной частью СССР. «Никаких передач собственности в Латвию, Литву и Эстонию производиться не будет», — написано в ежегодном отчете военного правительства в Германии от 31 декабря 1946 года.

В политическом смысле ситуация с ИВО выглядела многообещающе, в практическом — крайне запутанно. Американское правительство исключило оба первоначальных варианта реституции, в Польшу и в СССР. Все согласились с тем, что ИВО должен получить свою собственность обратно. Но никто не собирался предпринимать никаких действий, пока не будет достигнуто окончательного соглашения между США и Комиссией по восстановлению культуры европейского еврейства. Сколько это может занять времени, не знал никто.

В январе 1947 года ИВО снова решил действовать собственными силами. Вайнрайх и исполнительный секретарь ИВО Марк Увеелер еще раз съездили в Вашингтон, в Госдепартамент — более чем через полтора года после первого визита. На сей раз у них там был свой человек. Сеймур Помренц оставил свой пост в Оффенбахском хранилище и теперь работал в Вашингтоне в Национальном архиве. Американскую правительственную бюрократию, занимавшуюся реституцией культурных ценностей, он знал как свои пять пальцев. Заранее посоветовал Вайнрайху, с кем пообщаться и что сказать. И надо же — колеса бюрократической машины наконец-то завертелись.

11 марта 1947 года Военное министерство дало Управлению американского военного правительства в Германии санкцию разрешить отправку собрания ИВО в США. Согласно этому распоряжению, на первом этапе книги надлежало передать представительству Библиотеки Конгресса в Германии, а та должна была содействовать их переправке в ИВО. Делалось это для того, чтобы не нарушать правила, согласно которым реституция культурных ценностей производилась государствам, а не частным лицам и не организациям. Библиотека Конгресса со своей стороны согласилась на просьбу ИВО включить Помренца в состав своего представительства, чтобы он лично проследил за передачей ценностей[473].

Помимо негласного советника в Вашингтоне у ИВО был еще и свой «крот» в Оффенбахском хранилище: Люси Шилдкрет, которая впоследствии приобрела известность как историк и публицист Люси Давидович. Она работала в Германии в качестве сотрудника отдела образования «Джойнта», и в феврале 1947 года ее отправили в Оффенбах отобрать пять тысяч книг на идише и иврите для использования в лагерях для перемещенных лиц. Люси с особой теплотой относилась к Вайнрайху и ИВО, в 1938–1939 годах участвовала в студенческой программе в Вильне и уехала из Европы буквально за несколько дней до начала войны. Во время пребывания в Вильне ее радушно опекали Зелиг и Рива Калмановичи. Вернувшись в Нью-Йорк, она с 1943 по 1945 год работала личным секретарем Макса Вайнрайха. Оказавшись в Оффенбахе, постоянно информировала Вайнрайха обо всем, что там происходило.

Копаясь в стопках «бесхозных» книг (то есть тех, владельцев которых установить не удалось) и выбирая то, что можно использовать в лагерях для перемещенных лиц, Люси обнаружила, что хозяина многих «бесхозных» можно установить без труда: это ИВО. В некоторых лежали библиотечные карточки — она раньше видела такие в Вильне. В других имелись каталожные номера на двойных перфорированных ярлыках, их она тоже опознала. На титульных страницах некоторых экземпляров были надписи на идише, сделанные рукой Макса Вайнрайха или кого-то из ученых из ИВО (при этом штампы и экслибрисы, по которым книги могли бы опознать немцы-сортировщики, отсутствовали). Шилдкрет стала откладывать такие книги в сторону. А еще — немедленно написала Вайнрайху.

Когда из Военного министерства пришло распоряжение подготовить книги ИВО к отправке в США, сотрудники хранилища «Джойнта» в Оффенбахе согласились, что Шилдкрет нужно сменить род деятельности и официально заняться розыском книг ИВО среди «бесхозных». Джозефу Хорну, новому директору хранилища, хотелось покончить со всеми делами ИВО как можно скорее. К концу мая Шилдкрет отыскала несколько тысяч книг[474].

В ходе подготовки к отправке в оффенбахском хранилище составили опись принадлежавших ИВО вещей:

47 ящиков с книгами. 5457 томов (пересчитаны)

47 ящиков с брошюрами (не пересчитаны, примерно 15 000)

80 ящиков архивных материалов (не пересчитаны)

8 ящиков нот (в листах и переплетенных)

15 ящиков газет

Библиотека Матитяху Страшуна, по ящикам не разложена. 23 604 тома, около 200 ящиков

Итого 397 ящиков[475]

Благодаря работе Шилдкрет по поиску книг ИВО среди «бесхозных» число ящиков выросло до 420.

Представители Библиотеки Конгресса во главе с полковником Помренцем прибыли в Оффенбах в середине июня 1947 года. Будучи знатоком американской бюрократии, он явился во всеоружии и