Конвейер смерти - Николай Прокудин

Я прыгал словно дикий зверь. Бросался то резко вперед, то вправо, то влево, несколько раз падал и перекатывался. Зеленый маскхалат сделался серым, грязным, порвался и лопнул в нескольких местах. Пулей устремился в погоню за машиной и в несколько прыжков догнал ее. Догнать-то догнал, но оба задних люка были закрыты! Даже у стоящей бронемашины его открыть – проблема! Дверь обычно удается отпереть ударом ноги по ручке. Рукой и на ходу – нереально. Но ужас и стремление к жизни делали свое дело. О чудо! Резкий рывок за рукоятку – и тяжелая дверца распахнулась, едва не сбив меня с ног. Она застопорилась в открытом положении, бултыхаясь и покачиваясь в такт движения по ухабам. Я судорожно схватился за края люка и забросил себя внутрь. О Боже! Я упал на труп Орловского, что лежал в этом десанте. Уф-ф-ф! Мое лицо касалось его лица, а живая щека терлась о его щеку, мертвую и холодную. По броне барабанили пули, и некоторые, будто злобные шмели, залетали в открытый люк, застревая где-то в глубине машины. Броню подбрасывало на ямах и кочках, но механик гнал, не разбирая дороги, к спасительному повороту. Там было относительно спокойно. Там были еще две бронемашины и главное – боеприпасы. Тяжело воевать при полном отсутствии патронов! И без бойцов.

Мы за минуту домчались до Шкурдюка и наконец затормозили. Я выбрался из люка, чихая и кашляя в клубах поднятой пыли.

– Никифорыч! Жив?! Что с тобой? Ты весь в крови! Куда тебя ранили? – встревожился Серега, подбегая ко мне.

Я машинально попробовал стереть кровь с одежды, но сумел ее только размазать. «Лифчик» и маскхалат от головы до пят были перепачканы кровью.

– Это не моя. Это Орловский, я на нем лежал в десанте. Сережка, в моей машине нет боеприпасов, давай гони на своей машине в сторону кишлака! Там убитый солдат на дороге, а где-то рядом, может быть, еще кто-нибудь умирает! – скомандовал я. – Жми быстрее, но будь осторожнее! Лупят, гады, с двух сторон. Пушка и пулемет пусть не смолкают. Ну, валяй, с Богом!

Машина скрылась в клубах пыли, и чуть позже до нас доносились только отголоски стрельбы. Минут через десять Серега вернулся. Когда Шкурдюк соскочил с брони, взъерошенный как черт, я метнулся к нему с расспросами:

– Ну как, добрался до солдата?

– Да, в десанте лежит, весь изрешеченный. В него, по-моему, кто-то целый рожок в упор выпустил. Наверное, после того, как вы уехали. Не тело – решето! Сволочи! Там подальше был еще труп, но его сумели подобрать танкисты. Танк сзади нас едет.

Из-за дувала показался танк, тащивший на буксире подорванный КамАЗ. Следом появился еще один, на тросах у него был дымящийся тягач. Я бросился навстречу танкисту, зампотеху Штрейгеру:

– Виктор, зацепи сгоревшую БМП. Как потом спишем машину?

– Как-нибудь да спишете. Чего ее зацеплять? Решето! В броне дырок от гранат штук двадцать. Дуршлаг. Через нее макароны хорошо промывать! – ответил мне майор невеселой шуткой.

Он махнул рукой, и колонна поползла дальше к дороге. За танкистами выехали колесные машины и броня. В это время из зарослей выбрался Ермохин с перевязанной рукой и за ним два солдата.

– Лейтенант! Сволочь! Ты почему машину бросил? У твоих позиций человек пять погибли, а может, и больше. Шлепнуть бы тебя самого за это! – набросился я на него.

– Меня ранило! Машину подбили, боеприпасы кончились. Я не мог не отступить. Повезло, что мой экипаж выжил. Еле-еле выбрались! – начал оправдываться взводный.

– Там, где был твой рубеж обороны, пятнадцать минут назад было братское кладбище. Постараюсь отправить тебя под трибунал! За трусость.

Лейтенант шмыгнул носом и вновь показал мне на перевязанную руку:

– А что сейчас с этим-то делать? Мне бы перевязаться.

– Топай за танками вместе с экипажем. На бетонке найдешь медиков. Уйди подальше с глаз долой! – махнул я рукой и пошел к своей машине.

Якубов забрасывал станину от гранатомета на корму. АГС уже лежал на броне.

– Ничего не забыл? Барахлишко упаковал? – Я хмуро посмотрел на сержанта.

– Так точно! Вещи и оружие собраны! Можно двигаться. Ребят, убитых, так и повезут в десанте или перенесем их на грузовики?

– Сами вывезем! – отрезал я и поинтересовался, пристально глядя ему в глаза: – Гурбонище! Ты пошто меня в зеленке одного бросил, на произвол судьбы? Неужто не видел, что я за третьим трупом помчался? Меня, как зайца на охоте, по кочкам гоняли!

– Виноват! Товарищ старший лейтенант, виноват! Я сильно испугался, запаниковал, не заметил, что вы остались! Честное слово, разве б я уехал, если б видел? Думал, вы уже в десанте сидите.

– Я лег в него, только значительно позже! С тебя в Бухаре при встрече шикарный банкет! Заказываешь персонально для меня главный зал твоего ресторана!

– Хоть два банкета, но после дембеля! Главное, нам живыми вернуться! – вздохнул Якубов.

– Вернемся! Обязательно вернемся живыми! По теории вероятности не может на одних и тех же людей сваливаться неисчислимое множество несчастий! Думаю, свою порцию мы съели полностью. Оставим и другим чуть-чуть!

– Халва, халва, халва! Сколько ни говори, сладко не становится. Но буду рад, если гарантируете, что вернемся. Обязуюсь дома устроить той в вашу честь! Пир по-нашему!

– Ловлю на слове! – усмехнулся я и похлопал сержанта по широкой спине, а потом поддал ему коленом под зад (за переживания под перекрестным обстрелом).

Последний «Урал» проехал мимо, и далее поползли БМП с повернутыми вправо пушками, в сторону канала. Интенсивный пушечно-пулеметный огонь не давал бородатым обнаглеть окончательно и не подпускал их к дороге.

«Действительно! Отсутствие на шее номерка-амулета едва не привело меня к гибели», – мелькнула в голове неприятная мысль.

Скорей отсюда! Прочь! Надеюсь, что в Баграмке я был в последний раз…

Позже напыщенные начальники представят эту трагедию как яркий пример героизма и самопожертвования наших бойцов. Очень удобная позиция: собственные просчеты и бестолковость объявлять всенародным подвигом. Бить в барабаны, трубить в трубы, петь гимны, клясться памятью погибших товарищей. Мертвым и их родителям от этого не легче…

Глава 18. Прощание с товарищами

Колонна бойцов выстроилась на трассе, и командование начало подводить итоги боя, подсчитывать потери. Результаты подсчета оказались трагичными: погибло десять человек. Еще двух не нашли: Юрку Колотова и Азаматова. Двадцать раненых. Вот такая получилась «мясорубка». Выходит, каждый второй из попавших в кишлак ранен или убит.

Я пытался отряхнуть маскхалат. Чего на нем только не было! Пыль, грязь, кровь, колючки…

– Никифор, кто будет командовать батальоном? – спросил Вересков. – Чухвастова увезли в медсанбат. Ему руку в двух местах осколком раздробило.

– Черт! Как же так? Ну нелепость! Бедняга Вовка! – огорчился я. – Руку сильно покалечило? Какую руку и в каком месте?

– Правую. Возле запястья. На нее было страшно смотреть. Месиво из сухожилий, костей и мяса, – вздохнул зампотех. – Опять остались без начальника штаба.

– Ты – старший по званию, вот и возглавляй колонну. Нехорошо, если старший лейтенант будет майором руководить. Я, кажется, после сегодняшнего дня отвоевался. А где был наш новый комбат?

– Хрен его знает. Где-то при штабе отирался. А Метлюк за каналом остался с третьей ротой, с другой стороны зеленки. Если командиры отыщутся, тогда будут они «рулить». А не найдутся – ладно, сам поведу батальон домой, – согласился со мной зампотех.

К нам подошел Хмурцев и сообщил, что Ошуев приказал съездить в морг, в Баграм, опознать трупы.

– Но погибшие все из разных подразделений. Кто поедет? Не собирать же команду из пяти офицеров! – поинтересовался Вадик.

Вересков посмотрел на меня вопросительно:

– Никифор! Поедешь? Ты практически всех солдат батальона в лицо знаешь. А я только механиков. Может, сгоняешь?

«Вот черт! Еще одно испытание на прочность и крепость нервной системы!» – подумал я и внутренне содрогнулся, представив то, что увижу… В морге опознать десяток изувеченных солдат!

– Да я там сам останусь при виде жуткой картины, лягу рядом! – вскричал я в полном отчаянии.

– Ну и какие предложения? Собрать толпу офицеров и пусть отправляются узнавать своих подчиненных?

– Ладно, хрен с вами! А на чем ехать? – вздохнул я.

– Спроси у Героя или у командира полка, – ответил Хмурцев. – Это они распорядились.

На мой вопрос о транспорте, «кэп» указал на два БТРа полковых связистов:

– Бери эти коробочки и езжай быстрее!

Я подозвал попавшихся на глаза сержантов:

– Якубов, Муталибов! Парни, поедете со мной. Живо!

– Куда, товарищ старший лейтенант? – с опаской спросил Гурбон.

– В баграмский морг.

– О шайтан! – взвизгнул Гасан Муталибов. – Я не могу! Я боюсь мертвецов.

– Эти мертвецы – твои вчерашние приятели, папуас!

– Ну чего вы сразу обзываетесь? Я ведь действительно боюсь крови и мертвых! Вы же помните прошлый год…