Клан. Человеческий фактор (СИ) - "ShadowCat"

Улыбка медленно сползла с лица Киры. Она невольно бросила непонимающий и слегка обиженный взгляд в сторону Фила, растянувшегося на багетах под потолком, словно хотела, чтобы крылатый объяснил, что же она сделала не так, чем вызвала такое недоверие. Невидимый для остальных фамильяр, словно извиняясь, пожал крыльями и отвернулся, махнув хозяйке крылом. Слова здесь и сейчас были лишними, как и его участие.

— Галя, ну что ты дивчину расстраиваешь, — проворчала бабушка, занимая свое место за столом. — Она ж вона как расстаралась, даже ягодки среди зимы достала где-то. Дефицит! А ты все — криминал, криминал…

— Ничего опасного и противозаконного, — резковато отчеканила Кира, сузив глаза. — За последний месяц я неплохо подзаработала, помогая людям решить проблемы с учебой, и все это, простите, изобилие заработано честным упорным трудом.

— И как же ты решала эти проблемы? — уточнила мать.

В мыслях женщины Кира не уловила попыток ее уколоть — только тревогу. Мать боялась. Матери всегда боятся — криминала, дурной компании, армии, тюрьмы, отчисления, чужого равнодушия и жестокости по отношению к своим детям. Тем более, в разлуке. А в ее ситуации — еще и неизвестности. Как непредсказуемость человеческого фактора вносит свои коррективы в игры магов, так и мир за пределами привычного восприятия пугает людей. Не потому, что он плох или особо опасен — опасностей хватает везде. Просто люди зачастую боятся собственных иллюзий.

— Контрольными барыжила, — вздохнула девушка. На душе у нее скребли кошки, зарывая недоверие и подозрения матери. — А еще на работу устроилась, в строительную компанию. Шабашки — хорошо, но сегодня они есть, завтра нет, а мне стабильности хочется. После праздников переведусь на свободку или заочку и буду работать.

— А потянешь? — усомнилось старшее поколение Макаровых, в то время, как самое младшее под шумок опустошало лукошко и уже поглядывало на конфеты.

— Потяну. Это важнее, чем штаны за партой бесплатно просиживать, да и при трудоустройстве обычно больше смотрят на опыт, чем на диплом.

— И как же тебя туда взяли, на втором-то курсе? — смирилась с решением дочери Галина Макарова.

— Я маг, мама! Удивительно и стыдно было бы, если бы меня туда не взяли.

— Уже сочувствую твоему начальнику, — покачала головой мать. — Представить не могу, как он будет с тобой справляться!

Фил громко фыркнул и едва не свалился со своего насеста. Кира покраснела и втихаря погрозила фамильяру кулаком, пока мама отвернулась — какими методами Высший будет справляться, было очевидно. Но матери об этом знать не обязательно. Слава Богам, что Фил в своем обычном состоянии для нее невидим, иначе у родительницы возникла бы масса вопросов, на которые дать ответ дочурка пока была не готова.

— Известно как, — скептически оглядев хозяйкин кулак, Фил сделал вывод, что это не представляет для него угрозы. — У начальства свои методы: выговор, строгий выговор с занесением в Хроники Акаши, штраф, отработка, увольнение переводом за Грань и самое-самое страшное — расторжение договора. Ну или мать твою… вызвать для продуктивной беседы, если все остальное окажется безрезультатным… — фамильяр задумчиво перебирал варианты, загибая когти на лапе.

— Гад летучий, с трибуны вещающий! Тоже мне, знаток трудового кодекса! За хвост бы тебя оттуда стащить, — мысленно фыркнула Кира в ответ на обозначенные Филом перспективы.

— Насилие — последний козырь дилетантов! — драматично изрек Фил. Но хвост на всякий случай спрятал под крыло.

— О чем задумалась? — по-своему расценила возникшую паузу мать, доливая всем чай. — А покраснела! Чисто помидор, такого за тобой не замечала. Уж не влюбилась ли ты?

— Ты что, мам! Ну у тебя и шуточки, — слишком поспешно ответила Кира. — Просто наконец-то согрелась, чай у тебя восхитительный! Налей-ка еще чашечку…

— Смотри мне, — мать для порядка пригрозила ей пальцем, вызвав смех бабушки и непонимание сестры. — Ты в городе для того, чтобы учиться и работать, загуляешь или не дай бог нагуляешь — домой можешь не возвращаться! А ухажеру твоему уши оборву, и вообще жизнь одной сплошной сессией покажется!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Фил едва не свалился с верхотуры второй раз. Усы фамильяра как-то подозрительно забавно дергались.

Галина Анатольевна, добрая, но строгая и любящая дисциплину женщина, умела быть убедительной.

* * *

— Дзин-н-н-нь!

Настольная лампа, неловко задетая хвостом Ала, благополучно приземлилась, зацепив шнуром кружку, забытую кем-то из хозяев на рабочем столе. Кружка с жалобным звоном рассыпалась осколками, разбрызгивая вокруг остатки кофе. Мантикоры обреченно переглянулись и убрали шахматы, на проигрыш в которые Ал и отреагировал возмущенным маханием хвостом, повлекшим мини-разгром кабинета Виктора Андреевича. За который им влетит обоим, вне зависимости от результатов игры — после отъезда Киры настроение хозяина ушло в такой же минус, как и погода за окном, и угрозы оборвать хвосты братья слышали все чаще. А отсутствие Фила ощущалось мантикорами почти как пресловутый оторванный хвост. Даже любимые игры казались монстрам пресными и скучными, и играли Ал и Дэм теперь больше по привычке, чем для удовольствия.

— Какой кандидат на упокоение это сделал? — бесстрастно задал вопрос вошедший на шум Виктор, мгновенно оценив обстановку.

— Я, хозяин, — опустил голову Ал, выйдя вперед. Мантикоры даже не думали изворачиваться или врать магу — бессмысленно.

— И как же ты, чудо хвостатое, обоснуешь этот бардак?

— Стакан разбился — к счастью, разбилось счастье — к стакану! — ляпнул Ал, вызвав сдавленное хихиканье Дэма.

Ивашин вздохнул, медленно вернул лампу на положенное место, наскоро сплетенным заклинанием чистоты уничтожил кофейные пятна на полу и стене, а также телепортировал осколки разбитой кружки в мусорное ведро. Мантикоры молча наблюдали за уборкой, поджав хвосты.

Приведя кабинет в нормальный вид, маг молча подошел к бару, плеснул в бокал виски и расположился в кресле, разглядывая мантикор, словно невиданных зверей.

— Скажите на милость, к какой расе вы принадлежите? — наконец, нарушил молчание маг.

— Мантикоры мы, — вразнобой ответили ничего не понимающие мантикоры.

— А я вот не вижу здесь ни одной мантикоры, — маг задумчиво покачивал в руке бокал, изучая рассеянным взглядом его содержимое. — Передо мной сейчас находится одна свинья и один попугай.

— Простите, шеф! Мы больше не будем свиньями, честное слово, — раздались голоса нелюдей. Оба мантикора уже поняли, что зря переступили грань допустимого в общении с хозяином. В отсутствие молодой хозяйки это было равносильно самоупокоению.

— Как же мне настодемонели ваши выходки! — скривился Виктор. — Чем больше вам сходит с лап, тем больше вы наглеете. Так пускай же ваше внешнее соответствует внутреннему. Ab exterioribus ad interiora!

Глаза Высшего полыхнули вспышкой голубовато-белого резкого света. С ладони, направленной в сторону провинившихся, сорвались такие же всполохи, собравшиеся в гармоничное плетение — энергетическое выражение заклинания. Спустя пару мгновений вместо Ала в кабинете оказался упитанный розовый поросенок, ошалевшими глазами уставившийся на крупного хохлатого попугая, в которого превратился Дэм.

— Шеф, простите великодушно, — пытался сказать наказанный мантикор. Но вместо осмысленной речи у него вырвалось лишь банальное "хрю". Брату повезло не больше — видимо, попугаю для освоения родной речи необходимы тренировки. Пока что Дэм лишь проскрипел нечто невразумительное, отдаленно напоминающее высказывания Киры, готовящейся к экзаменам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А теперь брысь отсюда, нечего свиньям в кабинете делать. И попугай здесь лишний.

Оба фамильяра исчезли прежде, чем он договорил. Не первый раз их наказывали подобным образом, и это было явно предпочтительнее упокоения.

Проводив их взглядом, Виктор какое-то время еще сидел в кресле с бокалом, погруженный в свои мысли.