Канарис. Руководитель военной разведки вермахта. 1935-1945 гг. - Карл Абсхаген

В первых числах декабря Гитлер поручил германскому послу в Мадриде фон Штореру выяснить, каковы планы Испании по Гибралтару. На запрос Шторера генерал Франко ответил, что из-за недостаточного вооружения и перебоев с материально-техническим обеспечением войск он не в состоянии принять участие в войне в указанный Гитлером срок.

И если Канариса послали в Мадрид, чтобы наряду со Шторером прозондировать у каудильо почву по данному вопросу, то это свидетельствует лишь о склонности Гитлера как во внешней, так и во внутренней политике пользоваться двуконной упряжкой. Гитлер был о Шторере, как и вообще о всех чиновниках министерства иностранных дел, довольно невысокого мнения. Зная о хороших личных отношениях Канариса и генерала Франко, он, возможно, ожидал от миссии шефа абвера более благоприятных результатов. А что у Канариса могло быть другое мнение относительно целесообразности вступления Испании в войну, Гитлеру в тот момент, вероятно, и в голову не приходило.

Уклончивая позиция Франко нисколько не удивила Канариса. Как вспоминают бывшие сотрудники мадридского филиала абвера, Канарис, прежде чем отправиться к главе государства, досконально познакомился с имевшимися в службе материалами, характеризующими состояние сухопутных войск, военно-морских и военновоздушных сил Испании. Располагая этой информацией, он, по словам одного из бывших руководящих работников филиала, намеревался откровенно поговорить с генералом Франко, рассказать ему о своей миссии – согласовать точный срок вступления Испании в войну, – но подчеркнуть, что, познакомившись с положением дел в испанских вооруженных силах, он-де убедился в невозможности для Испании в данный момент принять окончательное решение.

По мнению Канариса, вступление Испании в войну в тот момент обернулось бы несчастьем для всех участников конфликта, и он поступил бы безответственно, если бы стал уговаривать каудильо присоединиться к державам оси в войне, которую считал безнадежно проигранной. Судя по поведению Франко на встрече с Гитлером в Хендае и зная его склонность к осторожности (тем более что в тот период Германия потерпела поражение в воздушном сражении над Великобританией), можно было предположить, что его ответ был бы отрицательным и в том случае, если бы Канарис все же попытался его уговаривать. Тот факт, что Канарис даже и не старался его переубедить, способствовал дальнейшему укреплению доверия Франко к адмиралу.

В дальнейшем Канарису еще не раз приходилось бывать с аналогичным поручением в Мадриде. Но с каждым посещением у него оставалось все меньше надежды, что Франко пойдет навстречу пожеланиям Гитлера, ибо ухудшающееся военное положение Германии лишь усиливало стремление испанского руководителя не ввязываться в опасное дело. В условиях взаимного доверия благоприятно развивалось тесное сотрудничество Канариса с высшими военными чинами Испании, в первую очередь с тогдашним руководителем разведки генералом Вигоном и начальником Генерального штаба Мартинесом Кампосом. Они не пытались что-либо скрывать друг от друга и были предельно откровенны.

С высадкой союзнических войск в Северной Африке позиция Испании вновь приобрела для Гитлера важное значение. Между прочим, это событие стало поводом для многочисленных нападок на абвер. Службу упрекали за то, что она своевременно не предупредила о готовящейся военной экспедиции в Северную Африку, в результате чего немцы не смогли оказать ей достойного сопротивления. Защищаясь от незаслуженных нападок, Канарис представил целую кучу разведывательных сообщений, полученных за несколько недель до десанта, в которых речь шла о запланированной британцами высадке, а в некоторых из них даже называлось точное место выхода на североафриканский берег союзнического экспедиционного корпуса. Канарис напомнил критикам о том, что, как известно, абвер является организацией, добывающей информацию, анализировать же и оценивать ее – задача соответствующих подразделений Генерального штаба. Вместе с тем, справедливости ради, следует подчеркнуть, что на основании предъявленного Канарисом разведывательного материала невозможно было с достаточной степенью вероятности определить место и время высадки союзников и размаха самой операции, которая, несмотря на имевшиеся в его распоряжении сведения, и для Канариса явилась неприятным сюрпризом. Ведь именно в день вступления союзнических войск в Северную Африку он вместе с Пикенброком, то есть с начальником отдела, ответственного за сбор секретной информации, находился в служебной командировке в Копенгагене.

Вторжение союзников на африканский континент помогло, между прочим, обнаружить и ликвидировать серьезную организационную брешь в штабе оперативного управления вермахта, которая, пожалуй, в какой-то мере обеспечила англичанам внезапность нападения. Дело в том, что со временем штаб оперативного управления сделался главной инстанцией, где решались крупные вопросы стратегического характера. Однако штаб не располагал специальным отделом по анализу разведывательной информации. Пока немецкое Верховное командование прочно удерживало инициативу и диктовало противнику условия ведения войны, этот недостаток не ощущался столь остро. Высадка союзников в Северной Африке со всей очевидностью продемонстрировала и тем, кто этого еще не заметил, что инициатива в войне перешла к противнику. Для закрытия упомянутой выше организационной бреши создали при штабе оперативного управления так называемый отдел «1с».

Но давайте-ка вновь вернемся к проблеме участия в войне Испании и к той роли, которую при этот играл Канарис. На рубеже 1942–1943 гг., или почти через два месяца после вступления англичан и американцев на североафриканскую землю, ему вновь поручили через своих испанских друзей выяснить: намерен ли Франко защищаться в случае вторжения англосаксов на территорию Испании. С этой целью Канарис в сопровождении Лахоузена выехал в Мадрид. Переговоры с Вигоном и Кампосом прошли без конкретных результатов, ему лишь посоветовали обратиться по данному вопросу к министру иностранных дел графу Хордане, заменившему в сентябре 1942 г. на этом посту Серано Суньера. Однако встретиться с ним Канарис не решался, опасаясь новых осложнений с Риббентропом, очень чувствительным к вмешательству посторонних ведомств – особенно ненавистного ему абвера – в сферу его компетенций. Осторожность Канариса была вполне уместна, ибо несколько месяцев тому назад его друга посла фон Шторера сменил на этом посту фон Мольтке, с которым у него пока не сложились доверительные отношения. Вообще же отношения абвера с немецким посольством в Мадриде были, надо сказать, не самыми лучшими, причем как с самим доктором Дикхоффом, присланным взамен умершего фон Мольтке, так особенно и с советником фон Биброй.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});