Блеск клинка - Лоуренс Шуновер

— У меня жара еще не было, сэр Джон.

— Надеюсь, что и не будет. Я видел много ран, которые заживали без жара и нагноения. Но яркий свет луны все еще беспокоит меня, Пьер.

— У Дино пошла пена изо рта, когда я успокоил его.

— Да, правда? Тогда он определенно взбесился. Кто знает, что приходит людям в голову, когда Дьявол сводит их с ума?

— Сэр Джон, а когда потерялся его брат, луна была полной?

— Я не помню. — Он немного подумал. — Пьер, это интересная мысль. Надо будет посмотреть в вахтенном журнале.

На следующее утро на рассвете дозорный на марсе увидел мыс Мастику. Рана Пьера заставила его провести беспокойную ночь. Он услышал приветственные крики, рано встал и плотно позавтракал. Вскоре после этого он встретился на палубе с капитаном. Если не считать руки на перевязи и некоторой бледности, Джастин снова выглядел почти нормально. Пьер заметил, что трубка с декларациями, которую он на несколько дней отвязал и хранил на койке рядом с собой, опять прикреплена к его запястью и почти скрыта перевязью. Он нежно приветствовал Пьера.

— Я не перестаю восхищаться вашей головой, молодой человек. Вы уверены, что в вас нет итальянской крови? Нет, у вас другой цвет кожи. В штормовую ночь, Пьер, когда мы потеряли беднягу Антония у берегов Сардинии, было полнолуние. Естественно, что это в сочетании с моим наказанием, свело с ума Педро. Как вы до этого додумались?

— Луна напомнила мне любимую женщину, сэр Джон. Я предположил, что она могла напомнить Педро его брата, если он любил его.

— Он любил его, бедное создание. Вон там Хиос, друг мой. Сегодня у вас будет ваш первый лоцман, думаю, около полудня. Могу ли я оказать вам помощь в выполнении вашего задания? Не спрашивайте меня, что любят греки — они любят деньги, женщин и вино, именно в этом порядке, и со дня их рождения их окружает масса всякой всячины, кроме денег. Когда вы будете торговаться с лоцманом, вы затронете первую любовь его жизни. Думаю, вам следует это знать.

— Я, конечно, не стану торговаться с лоцманом.

— Вам, разумеется, придется торговаться, если вы надеетесь добиться успеха. Слушайте, — он отвел Пьера к фальшборту и внимательно осмотрелся, как заговорщик на собственном судне, — у меня есть маленький план, который может вам помочь. Министр дал вам невыполнимое поручение. Плата определена законом. Но бывает, признаюсь вам со стыдом, что судовые отчеты не в порядке, ну, не совсем в порядке.

— Сэр Джон, вы меня поражаете.

Кровь прилила к лицу капитана и придала ему более здоровый вид, чем после нападения Дино.

— Плата лоцманам определяется честно, как вы знаете. Но греки ненасытны. Иногда — довольно часто — я смотрю сквозь пальцы на то, что стюард удваивает плату. Вы должны знать, что для Босфора это составляет 20 фунтов вместо 10 фунтов. В Трапезунде плата должна быть ниже, так как там проводка судов проще. Но трапезундцы… — Он безнадежно махнул рукой по-итальянски; Пьер видел этот жест всю жизнь. — Я могу сказать вам, что и там плата составит 20 фунтов. Естественно, лоцманы борются за право проводки «Леди». Они отдают легальную плату своим начальникам, кладут в карман мою взятку, равную 10 фунтам, и используют свое мастерство в полной мере, чтобы провести меня хорошо. Может быть, это нарушение, но зато я получаю лучших лоцманов на Востоке.

— Откуда берутся деньги? — спросил Пьер. — Не говорите мне, что вы достаете их из своего кошелька.

— Я не настолько наивен. Кроме того, мне это не по карману. Существуют дополнительные средства на новые паруса, канаты, якоря и прочее снаряжение, которое иногда приходится покупать в пути. Эти средства всегда исчерпываются к концу плаванья. На самом деле «Леди» плавает дешевле и искуснее, чем любой другой корабль во флоте министра, — сэр Джон выглядел очень пристыженным, — но отчеты свидетельствуют, что ее паруса уносит ветром, и дорогие якоря теряются ужасно часто. Я заслуживаю называться очень плохим капитаном. Теперь мне кажется, что мы внезапно могли бы научиться сохранять большую часть нашего снаряжения. Вы можете информировать лоцманов, а я поддержу вас, что в будущем этой замаскированной дополнительной оплаты не будет. Это потребует некоторых усилий с моей стороны, потому что трудно остановить взяточничество, когда оно уже пустило корни, но я прослежу, чтобы новая практика утвердилась, и это принесет значительную экономию. Разумеется, официальную стоимость придется платить. Но мы будем по-прежнему терять паруса. Средства на дополнительное снаряжение по-прежнему будут полностью расходоваться к концу путешествия. Это даст нам дополнительную экономию. А с этими деньгами, Пьер — это всего лишь вопрос ведения счетов — мы можем показать в судовых отчетах, что плата лоцманам снизилась до 5 фунтов! Пьер, мы можем уменьшить ее вдвое!

Пьер смотрел на Джона Джастина с искренним изумлением.

В своем мысленном списке потенциальных контрабандистов опиума он подчеркнул красной чертой имя стойкого капитана.

— Сэр Джон, вы только что продемонстрировали мне пример самого замечательного крючкотворства, который я когда-либо слышал. Вы сделали это с некоторой опасностью для себя, потому что я мог притвориться, что принимаю ваше предложение, а потом просто доложить об этом министру. Обязательно продолжайте давать взятки лоцманам, если это единственный способ нанимать лучших из них. Ваш собственный исповедник не забудет ваш грех, если это грех — предохранить людей от гибели в морской пучине, быстрее, чем я забуду его. Человеку, который израсходует один или два фунта из свободных средств на такое доброе дело, не…

Пьер остановился на полуслове. Умные глаза капитана сузились.

— Что «не», Пьер?

— Не следует беспокоиться, — быстро нашелся Пьер, — из-за того, что он высказал мне столь великодушное предложение с целью помочь мне.

— Именно это я имел в виду. Мне и в голову не пришло, что вы можете сообщить министру.

— Вы доверчивы для итальянца, сэр Джон. Меня воспитывал итальянец.

— В самом деле, Пьер? Да, теперь я вспомнил. Вы произнесли несколько слов на моем прекрасном языке.

— У меня есть другой план, сэр Джон. — Пьер не собирался разглашать его так скоро. — У вас найдется немного времени побеседовать со мной с глазу на глаз в вашей каюте?

— Конечно, найдется.

— Тогда расскажите мне, если можете, все, что вы знаете о Михаиле Кантакузине, агенте в Константинополе. Для меня он лишь имя в судовой декларации, написанное великолепными гиацинтовыми чернилами. Именно с ним я хочу поговорить о плате лоцманам. Конечно, вы помните, что ни одной унции груза не предназначено для него.