Золотые Антилы - Тим Северин

Когда Ласента прослышал о пяти отбившихся буканьерах, он немедленно явился на них посмотреть. И, поняв, что эти белые люди и их друзья могли бы, возможно, оказать ему помощь против старых врагов испанцев, он немедленно приказал, чтобы Уоферу и его спутникам позволили покинуть деревню и снабдили проводниками для перехода через лес. К тому времени Уофер чувствовал себя уже в силах передвигаться, так что он с четырьмя товарищами сразу отправился в путь в надежде догнать отряд прежде, чем тот достигнет побережья. Но в спешке они захватили с собой из пищи лишь немного сушеного маиса, и через три дня этот скудный рацион был съеден. Проводники тут же непринужденно указали им верную тропу через лес и повернули к дому, снова оставив англичан в непостижимой для них чаще.

Поначалу все, казалось, шло хорошо: путники двигались по тропе, прорубленной, как они полагали, основным отрядом буканьеров. Они со всей возможной поспешностью двигались по следу, пока тот не исчез. Тут они растерялись. Изгибы и повороты пути, густые заросли по сторонам, череда гребней и путаница рек и ручьев совершенно сбили их с толку. Без компаса, под густыми кронами леса, то и дело скрывавшими солнце, они не знали даже, в какую сторону идти. Еще более тревожными признаками были головокружение и слабость, потому что питались они только редкими ягодами, с опаской собранными в кустах. Без палаток и гамаков они проводили ночи, растянувшись на лесной земле, часто мокрые от дождей или от собственного пота в жарком влажном воздухе.

Побродив вокруг в поисках следа, пятеро англичан ненадолго воодушевились, обнаружив реку, текущую поперек тропы, и большое дерево, недавно срубленное, чтобы послужить мостом. Решив, что они все еще следуют за основным отрядом, буканьеры стали переправляться, оседлав мокрый ствол, как неоседланную лошадь, когда Боумен, не удержавшись на скользком стволе, опрокинулся в быструю воду. Это был слабый, хрупкого сложения человек, и ему приходилось тяжело с того дня, как он отбился от отряда, потому что он упрямо отказывался бросить хотя бы часть своей добычи. В мешке за спиной он тащил четыреста пиастров. Теперь, когда он кувырнулся в воду и скрылся из виду, Уофер и остальные не сомневались, что он пропал. Выбравшись на дальний берег, они двинулись было вниз по течению, но застряли в болоте. Переправившись назад, они пошли по противоположному берегу в поисках тела. К своему изумлению, они обнаружили целого и невредимого Боумена, все еще цепляющегося за свой кошель. Водоворот вынес его под удачно нависшую ветвь, и он сумел выползти в безопасное место.

Этот случай, когда гибель едва миновала Боумена, убедил путников, что они слишком слабы, чтобы одолеть трудный путь. Они еще один день прорубались сквозь становившиеся все гуще заросли, затем решили попытать счастья на реке. Они рассчитывали — как выяснилось, ошибочно, — что уже преодолели водораздел между реками, текущими на север, и теми, что впадали в Тихий океан. Так что они решили построить плот и сплавиться по течению до Карибского моря, где их могли подобрать проходящие лесорубы или буканьерское судно. Все пятеро принялись рубить стволы бамбука и связывать их лианами в два хлипких плота, но единственным орудием были старые тупые мачете, поэтому работа шла медленно, и стемнело прежде, чем плоты были готовы. Привязав их к берегу, путники решили переночевать на маленьком пригорке над рекой.

Едва Уофер уснул, разразилась тропическая гроза во всем ее величии. «Вскоре после заката, — писал он, — обрушился дождь, словно сошлись земля и небо; бурю сопровождали ужасные удары грома и такие вспышки молний с сернистым запахом, что мы чуть не задыхались под открытым небом…» Гроза бушевала час за часом, и дождевая вода, стекая с окрестных холмов, наполняла реку, пока та внезапно не перехлестнула через берега и не подступила к лагерю путешественников. Пригорок превратился в быстро уменьшавшийся островок, вода залила костер. В чернильной тьме, разрываемой лишь зазубренными языками молний, англичане думали, что настал их последний час. Оглушенные непрестанными раскатами грома, все пятеро утратили присутствие духа и бросились спасаться. Потеряв друг друга, они разбежались в разные стороны, выискивая дерево, на котором можно было бы спастись от потопа. Но вокруг росли в основном гигантские хлопковые деревья, с высокими прямыми стволами, на которые нельзя было взобраться. «Я был в большом смятении, — признавался Уофер, — и бежал, спасая собственную жизнь»; тут ему попалось сухое хлопковое дерево с выгнившей сердцевиной и дуплом в четырех футах над землей. Он прыжком влетел в это убежище и упал в пустоту ствола, как шмыгнувшая в гнездо белка. Там он и просидел всю ночь, «едва не скрутившись в клубок, потому что места недоставало, чтобы сидеть или стоять», а бурные волны зловеще бились в укрытие, пока врач не уснул в изнеможении. Проснувшись при дневном свете, Уофер увидел себя по колена в воде. К счастью, дождь и гроза с рассветом прекратились, и наводнение спало, ночные ужасы отступили. Уофер развернулся, сполз вниз и добрался до покинутого лагеря. Он звал своих спутников, но не получил ответа: наконец недельный голод и ужасные события ночи одолели. Чувствуя себя одиноким и брошенным, Лайонел в беспросветном отчаянии опустился наземь.

Так и нашли его спутники, которым тоже посчастливилось отыскать деревья, на которых они спаслись от потопа. Теперь, вернувшись в лагерь, промокшие и голодные, они обнимались со слезами на глазах и благодарили Господа за спасение. Но их ликование продлилось недолго, потому что, спустившись к реке, они обнаружили, что драгоценные плоты не пережили наводнения. Вода проникла в полые стволы бамбука, и полузатопленные плоты висели на натянувшихся причалах из лиан. Все надежды продолжать путь по реке рухнули.

Буканьеры впали в такое уныние, что всерьез подумывали вернуться тем же путем, каким пришли, и попытаться достичь той самой индейской деревни, где с ними так плохо обходились. Но даже это было невозможно без пищи. Поэтому они испытали большое волнение, когда, шаря в прибрежных зарослях, один из них наткнулся на олененка, крепко спавшего в чаще. Трепеща от предвкушения, умирающие от голода люди подкрадывались к добыче, пока не оказались от нее почти на расстоянии вытянутой руки. Тогда один из буканьеров приставил дуло ружья к шкуре животного и спустил курок. Но от волнения бедняга забыл вложить пыж, и, когда он выстрелил, пуля лениво выкатилась из ствола мушкета и упала на землю. Ружье безобидно громыхнуло, и олененок, разбуженный выстрелом, вскочил на ноги и бросился прочь. Кинувшись в реку, он благополучно переплыл на другой берег, оставив безутешных буканьеров утолять голод крошками от сердцевины съедобной пальмы, выковырянными кончиками кортиков.