Долгая ночь - Григол Абашидзе

Но мы, бедные, смертные люди, не можем проникнуть в сокровенный смысл воли аллаха. Я не знаю, зачем он оставил меня в живых, но я должен, покорный его воле, влачить свое существование на земле до последнего вздоха и не должен роптать, ибо жизнь, как и смерть, есть дар божий.

Но, может быть, я затем и остался жить, чтобы еще раз взять в руки перо и дописать последнюю страницу моей летописи. И хотя на бумагу попадает больше моих слез, нежели чернил, все же я ставлю точку и говорю опять: слава аллаху. Теперь я посылаю тебе окончание моей книги, дабы ты присовокупил его к списку, хранящемуся у тебя».

Торели с жадностью прочитал о последних днях и часах жизни Джелал-эд-Дина.

…Когда султан увидел, что монголы мчатся к нему и окружают, он приказал мамелюкам атаковать монгольский отряд. Яростная атака мамелюков оказалась успешной. Монголы смешались и отступили. Султан воспользовался этим замешательством, повернул коня и пустил его в сторону Амида. Монголы, по-видимому, пустились в погоню по его следам, но с большим опозданием. Во всяком случае, когда султан подъехал к Амиду, их еще не было видно. Самого властителя Амида не было в городе. Жители же, боясь гнева татар, не открыли Джелал-эд-Дину городских ворот, а, напротив, начали забрасывать его камнями, желая отогнать его подальше от крепостной стены. Медлить было нельзя. Облачко погони зажелтело далеко на горизонте. Султан плюнул в сторону крепости и повернул коня к Басианским горам. Скакать пришлось вдоль извилистых оврагов и узких проходов, так что нельзя было решить, сохраняется ли расстояние между ним и погоней.

Когда стемнело, султан решил дать отдых коню и освежить свои силы. Он выбрал укромное место на гумне, на краю деревни, и ему удалось вздремнуть, положив голову на седло. Те несколько человек, которые не оставили его в беде и скакали вместе с ним, расположились вокруг, охраняя драгоценные минуты сна султана.

Монголы, видимо, тоже отдыхали ночью, потому что топот их коней послышался только на рассвете. Снова нужно было скакать. Султан пошел на последнюю хитрость. Он приказал своим спутникам скакать всем в разные стороны. Он надеялся, что монгольская погоня растеряется, не зная, кого же догонять.

Сначала султан подумал, что хитрость не удалась, ибо большая часть погони устремилась все-таки за ним. Но, по-видимому, монголы все-таки растерялись. Они метались на своих конях, кружили их на одном месте и не знали, какое направление выбрать. В конце концов только два всадника пошли по следу Джелал-эд-Дина. Сначала они были видны, точно две мухи, ползущие по ровному месту, потом они стали казаться величиной с собак. Это не потому, что конь Джелал-эд-Дина был хуже, но потому, что Джелал-эд-Дин решил расправиться с этими двоими и тем самым освободиться от погони. Он был воин и хотел либо умереть в бою, как надлежит настоящему воину, либо убить врагов.

Расстояние между ним и погоней все сокращалось. Пока еще не оборачиваясь, султан положил стрелу на тетиву лука. Спиной он ощущал расстояние между собой и погоней. Когда почувствовал, что нужное мгновение настало, неожиданно обернулся и спустил стрелу. Монгол, обмякнув, свалился с коня, а конь, поняв, что для его хозяина все кончилось, остановился и свернул в сторону с тропы погони.

Второй монгол тоже схватился за лук. Дело теперь могли решить доли секунды: кто быстрее и метче выстрелит. Опередил султан. Встав на стремена, он яростно отпустил тетиву. Монгол в это время был совсем близко, стрела пробила его чуть ли не насквозь. Так султан одержал еще одну, может быть самую трудную, свою победу.

Он спешился и, оставив коня, вскарабкался на холм, оканчивающийся скалой, чтобы разобраться в местности и сообразить, куда ехать дальше. Погони не было. На всей земле, которую охватывал с холма взгляд, не виднелось ни пешего, ни конного. Но султан смотрел вдаль, а между тем тут же, на склоне холма, в трех шагах, его подстерегала новая опасность.

Когда он повернулся, чтобы спуститься с холма к своему коню, он увидел, что между ним и конем, загораживая ему дорогу, стоят люди. Внешне они были похожи на курдов, в руках держали длинные палки, и Джелал-эд-Дин принял их в первый момент за мирных пастухов. Но, приглядевшись, он увидел, что эти люди как следует вооружены, и тотчас понял, что это не мирные пастухи или крестьяне, а настоящие разбойники.

Джелал-эд-Дин надеялся обежать разбойников и прорваться к коню, бросился было в сторону, но тут же запутался ногами в палке, ловко брошенной одним из разбойников. Султан упал, сильно разбив губу. Он сидел на земле, утирая кровь, тогда как разбойники, обнажив кинжалы, громко заспорили между собой. Наконец тот, в ком можно было признать главаря, схватил Джелал-эд-Дина за пояс и приподнял. В это мгновение Джелал-эд-Дин вспомнил надпись на поясе царя Кей-Кавуса: «Всякий, кто незаконно опояшется мной, — умрет». Страх оледенил султана. Как высокомерно он смеялся над этой надписью, когда пояс достался ему. Как он рассердился тогда на визиря, который советовал не брать пояс, а сдать в казну. Неужели это и правда приговор судьбы и Джелал-эд-Дин падет жертвой этой золотой, усыпанной драгоценными камнями безделушки? От приговора судьбы не ушел еще ни один человек.

Султана погнали вниз к подножию холма. Главарь как вцепился в пояс, так и не отпускал своей руки. Он шел рядом, его дыхание Джелал-эд-Дин слышал на своей щеке. Не поворачивая головы, Джелал-эд-Дин тихо прошептал главарю:

— Я султан Джелал-эд-Дин.

Разбойник от неожиданности даже споткнулся и чуть не упал на камни. Джелал-эд-Дин между тем продолжал так же тихо, чтобы не услышали другие:

— Если вы причините мне вред, вам не уйти от расплаты. Мои войска перережут все ваше племя, выжгут все ваши деревни. Ни одного не останется в живых.

Главарь приказал остальным разбойникам идти вперед, а сам вместе с султаном остановился. Когда разбойники ушли довольно далеко, он внимательно оглядел своего пленника.

— Я повелитель всех мусульман, — уже тверже и громче говорил Джелал-эд-Дин. — Как мусульманину, я приказываю тебе провести меня к государю этой страны мелику Эль-Молк Моджаферу. Он щедро наградит тебя золотом и другими милостями. Он даст тебе столько золота, сколько весу во мне самом.

Разбойник явно заколебался. Он не сомневался больше в благородстве пленника. Больше всех слов его убеждал в этом тяжелый золотой драгоценный пояс, который увидеть можно только на царе.

— Если же ты боишься появиться на глаза к государю своей страны, отведи меня туда, где стоят мои войска. Я дам тебе в награду обширные владения, сделаю тебя эмиром, и ты будешь самым счастливым человеком в моем беспредельном государстве.

Разбойник прикидывал в уме. На одной стороне был только пояс, да и то придется делиться с товарищами. А на другой стороне все блага, которые обещает ему этот необыкновенный человек. Весы клонились на эту сторону. А убить и снять пояс в крайнем случае никогда не поздно.

— Хорошо, я выполню твою просьбу и отправлю тебя туда, где стоят твои войска.

После этих слов главарь шайки подозвал остальных разбойников, долго с ними разговаривал. Вероятно, они делили будущую добычу, все, что было обещано Джелал-эд-Дином.

Наконец Джелал-эд-Дин с разбойником остались одни. Они пошли в другую сторону, снова в гору по крутой и запутанной тропинке. В полдень они пришли в деревню. Курд ввел султана в небольшой дом, крепко запер дверь изнутри. Султан сел на стул. В его осанке было что-то такое, что и на простом деревенском стуле он выглядел, как на троне. Курд тотчас упал перед султаном на колени.

Жена курда глядела на своего мужа, ничего не понимая. Наверно, ей не раз приходилось принимать в этом доме разбойничью добычу и пленных. Но чтобы ее муж, главарь беспощадной шайки, падал перед ограбленным им же человеком на колени, такого не бывало еще никогда.

Видя недоумение жены, курд вывел ее в другую комнату и долго тихо с ней говорил. Сначала он заставил ее поклясться, что она никому не выдаст великой тайны. Когда женщина поклялась, курд рассказал ей, что его пленник на этот раз не просто купец или путешественник, но хорезмшах, высочайший из государей, богатейший, могущественнейший султан Джелал-эд-Дин. Тут же курд похвастался, какая награда, какие царские милости ожидают его, если он спасет жизнь султана и проводит его куда нужно.

Жена слушала мужа с восторгом, но все же как будто и не очень верила ему. Вид султана после погони, после всех мытарств и правда мог внушить недоверие.

Курд еще раз строго наказал жене хранить тайну и пошел позаботиться о лошадях.

Усталый Джелал-эд-Дин прилег на постель курда, прикрыв полами халата злосчастный пояс, и стал ждать возвращения хозяина. Он твердо знал, что теперь будет спасен, ибо разбойник не захочет упустить из рук такой невероятный случай. Поэтому султан был спокоен и даже собирался вздремнуть.