Алые нити прошлого - Елена Голуб

Однако главным достоинством лесника, без сомнения, было наличие в его хозяйстве двух отличных, породистых лошадей, на одной из которых он ездил сам — осматривая угодья герцога, а вторую держал «про запас», на тот случай, если конь самого герцога неудачно подвернёт ногу во время охоты (что нередко и происходило с важной персоной, любившей загонять своих длинноногих любимцев до полусмерти). На эту-то «запасную» кобылу и рассчитывала девушка — оставалось только придумать предлог, позволявший ей получить лошадь без особых подозрений со стороны лесничего. Главным для неё сейчас было добраться до Озорио — крохотного городка, от которого до Рима было «рукой подать». До него было три дня пути, после чего можно дать отдохнуть лошади лесничего в местном трактире, а там — продолжить путь и вернуть животное Фергусу в целости и сохранности с кем-нибудь из их слуг.

С этими мыслями Альберта поднялась на ноги в полной решимости тут же продолжить путь, однако громкое урчание в животе и внезапно закружившаяся голова остановили её. Нужно было утолить жажду и хоть немного поспать — иначе ей не пройти и половины дороги до леса Фергуса. Девушка осмотрелась и, не увидев вокруг ни души, вошла в сарай. Надеясь, что хозяевам лачуги не придёт в голову заглянуть сюда в ближайшие пару часов, Альберта забилась в самый дальний угол сарая — туда, где было темнее всего. Накрывшись валявшейся рядом ветошью, девушка произнесла свою молитву и закрыла глаза, после чего мгновенно уснула.

* * *

Когда Альберта проснулась, на селение уже опустился вечер. На тёмно-синем бархате неба зажглись яркие звёзды, похожие на маленькие сверкающие бриллианты. Длинные перистые облака облегали небо то тут, то там подобно мягкой меховой накидке, небрежно наброшенной на плечи некоей загадочной красавицей.

Девушка осторожно поднялась со своего места, предусмотрительно вытянув перед собой левую руку — если в сарае кто-то был, то он рисковал остаться здесь навечно, если затаился в глубине тени с недобрыми намерениями. Вглядываясь в кромешную тьму соломенной крыши, изредка освещаемой серебряными нитями света только что взошедшего месяца — Альберта одновременно напрягала все свои человеческие (и не только) органы чувств — ей было очень важно знать, что именно находится в темноте. Превратившись в один сплошной сверхчувствительный комок нервов, девушка стояла посреди пыльного грязного сарая, стараясь всеми силами ощутить возможную опасность. Однако сколько она ни концентрировалась — ей так и не удалось ничего ощутить. И это удивило ведунью, учитывая, что отец Мануэль со своим помощником наверняка должны были уже пуститься во весь опор на её поиски.

Простояв ещё какое-то время в темноте, Альберта, наконец, решилась выйти на воздух — так или иначе, но надо было идти дальше. Даже если удача сейчас временно на её стороне, не стоит пренебрегать элементарной осмотрительностью — в любой момент могли подоспеть наёмники Мануэля, а сил, чтобы применить все имеющиеся у неё способности, могло не хватить.

Вновь ощутив противное чувство пустоты в желудке, девушка быстро осмотрела имеющиеся в сарае полки — пищи не было никакой. Тогда Альберта решила не тянуть более время и двинуться в путь, возможно, ей удастся перекусить в доме у Фергуса.

Выйдя наружу, девушка первым делом поела немного снега, чтобы утолить жажду. После этого она побежала мелкой трусцой вверх по дороге, а затем свернула прямиком на поле, рассчитывая пересечь его как можно быстрее и выйти к ночному лесу. Холодный снег обжигал голые ступни девушки, и, пробежав некоторое расстояние, она остановилась. Отодрав часть подола, она обмотала им ноги наподобие коротких чулок, в результате чего её некогда длинная юбка стала короче вдвое, обнажая нежную кожу белых как молоко коленей. «Лучше выставить на свет немного наготы, чем подхватить воспаление лёгких», — рассудила про себя Альберта, и, наскоро заплетя из своих длинных волос крепкую косу — обмотала ею собственное горло, восполнив таким образом отсутствие тёплой шали. Заткнув свободный конец косы за ворот платья, жрица вновь двинулась по полю мелкой рысцой, словно спешащее куда-то в ночь по своим делам животное.

В лесу ориентироваться было гораздо трудней, чем на просторном белоснежном поле. Отсутствие света Альберта могла компенсировать своим умением видеть в темноте — это было несложно. Однако босые нежные ноги хоть и были надёжно обмотаны, но, тем не менее, отчётливо ощущали каждую веточку и корень, встречающиеся на своём пути. Вскоре ткань полностью изорвалась, и Альберта почувствовала, что оставляет за собой кровавый след. «Нельзя давать охотникам повод заглянуть в лисью нору, — думала девушка. — Придётся рискнуть, но другого выхода у меня нет — надо как можно быстрее добраться до избы лесничего». Закидав красные подтёки свежим снегом, Альберта остановилась и уселась прямо на холодную землю, поджав под себя саднящие ноги. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, жрица расслабилась и попыталась остановить все мысли, имевшиеся на тот момент в её голове. Успокоив собственное дыхание и почувствовав в сознании приятную пустоту, Альберта стала ждать. Спустя пару мгновений она ощутила, как её тело и разум посылают в глубокую чащу леса тихие, но настойчивые сигналы призыва. Она словно превратилась в дрожащее зеркало водной глади — недвижимое, но наполненное мириадами внутренних потоков, мчащихся с дикой скоростью под поверхностью воды.

Постепенно чувство холода начало притупляться, как и боль в ступнях. Спустя короткое время Альберта добилась того, чего хотела — она полностью отрешилась от своего тела, и теперь её сознание стало абсолютно свободным, и как следствие, способным получить ответ на свой вопрос. И, может быть, удовлетворение поданной просьбы. Альберта смотрела впереди себя невидимым взором, пытаясь поймать тончайшие отсветы возможного ответного видения. Наконец, она узрела — словно вплывшая в поток реки рыба, засиял внутри неё крохотный, но яркий огонёк, означавший домик лесничего, спасительный маяк, возникший в темноте её ментального поля. Вскоре, она ощутила также и ответный импульс, исходящий от старенькой избушки, и это значило, что она двигается в верно выбранном направлении.

Узнав то, что нужно, Альберта начала обратный процесс — времени было не так уж и много, а возвращение в земное тело являлось процессом долгим и не слишком приятным. К тому же, он забирал немало сил. Когда все мыслительные потоки вновь были стянуты в единую точку, собраны под тонкую ментальную кромку сознания — Альберта начала постепенно утолщать её силой собственной воли, воздвигая таким образом внутренний барьер, отделяющий её физическое тело от духовного. Она поняла, что процесс завершился сразу же, как только в голове её промелькнула первая скользкая мысль, а под ногами вновь колючими иголками дал знать о себе снег.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});