Но Змей родится снова? - Валерий Вайнин

– Пошли, – встрепенулся Илья, вставая.

– Сперва скажи “ластик”!

– Сама скажи. А то: “Играй в эти игры сам, на здоровье!” Вот же стерва!

– Илюшка, ластик! Но я же имела в виду, что… Ластик, ластик, ластик!

– Другое дело. Теперь и я говорю: ластик. Права была бабушка Ида. “Илюша, – предупредила она, – не водись с этими гоями: они тебя плохим словам научат”. Что тут смешного, Лосева-Грин? Где твоя графиня?

Даша вытерла полотенцем руки.

– В шкафу, мой золотой. Вперед.

– Начинается! – усмехнулся Илья, проследовав за Дашей в комнату.

Даша открыла дверцу шкафа и отодвинула плечики с одеждой.

– Прошу, мистер Гольдберг!

Предполагая розыгрыш, Илья с усмешкой заглянул. И тут же отпрянул. Даша сияла, наслаждаясь эффектом. Илья постоял, постоял и заглянул в шкаф еще раз.

– Дуська, чтоб я так жил!… – пробормотал он ошеломленно. – Сил нет с этим парнем! Он таки использовал свои сумасшедшие уравнения!… Считай меня коммунистом, но я должен туда сунуться.

С этими словами Илья влез в шкаф. – Свитер сними, тут жарища, – посоветовала Даша, устремляясь вслед за ним.

В “Метрополь” Глеб вошел бочком и направился к лифту, стараясь не привлекать к себе внимания. На этаже Мак-Грегора он огляделся. Коридор был пуст. Глеб подошел к номеру барона, тихо постучал и толкнул дверь.

Перед ним стоял незнакомый господин в смокинге.

– Чем могу служить? – надменно произнес он по-испански.

– Извините, я полагал, что это апартаменты барона Мак-Грегора, – по-испански ответил Глеб.

Зрачки испанца впились в лицо Глеба, как два буравчика, а губы меж тем растягивались в улыбку.

– О! Это я прошу меня извинить… Ричард! – крикнул он, обернувшись. Его темные волосы серебрила седина, и орлиный его профиль эффектно выделялся на фоне белых гардин. – Ричард, где же вы?! К вам посетитель!

Из смежной комнаты вышел Мак-Грегор в шелковом халате и с шарфом, обмотанным вокруг лба. Под глазом барона пламенел здоровенный фингал.

– В ванной поскользнулся, – смущенно объяснил он, тронув фингал пальцем.

– И наткнулись на собственный кулак? – предположил Глеб.

Глаза Мак-Грегора забегали. Чуть покашляв, он представил Глеба и господина в смокинге друг другу:

– Сэр Майкл Грин. Дон Хуан Родригес, президент Международного…

– Оставьте, Ричард: это скучно, – по-английски перебил испанец, пожимая Глебу руку.

Пожатие было холодным и крепким, как у статуи Командора. Глебу пришлось напрячь кисть. Бровь Родригеса удивленно приподнялась, он закусил губу.

– Вовсе не скучно, дон Хуан, – возразил по-испански Глеб. – Ваш благотворительный фонд меня давно интересует. Я хотел бы узнать о нем побольше. Разумеется, если вы не против.

– Мне льстит ваш интерес, сэр Майкл, – испанец взглянул на часы, – но, к сожалению, я спешу. Надеюсь, как-нибудь за рюмкой коньяка… Вы любите коньяк, сэр Майкл?

Глеб обезоруживающе улыбнулся:

– Только не испанский. Родригес рассмеялся.

– Испанский я и сам не употребляю. Ну что ж, лорд Грин… приятно было познакомиться. Возможно, я скоро вас разыщу. Через Ричарда. Или вы меня.

Они церемонно раскланялись, и испанец ушел. Глеб с усмешкой приблизился к Мак-Грегору.

– Стареешь, Дик, стареешь. Тебе уже бьют морду в номерах люкс.

Содрав с головы полотенце, барон швырнул его на ковер.

– Черт побери, Майкл, побеспокойся о себе!

– Стоит ли, барон? Вы так обо мне печетесь, что хочется проявить беспечность.

Но ирония Глеба пропала втуне. Мечась по комнате в развевающемся халате, барон возопил:

– Моего попечительства уже недостаточно, Майкл! Над твоей головой сгустились такие тучи, что… Если б ты мог представить, насколько все серьезно, ты б никогда…

Глеб бесцеремонно его прервал:

– Барон, либо короче – либо идите в задницу. Мак-Грегор воззрился на него негодующе, затем махнул рукой и вновь заметался, решив не обижаться.

– Майкл, если в ближайшие дни ты не вступишь в братство, пострадают близкие тебе люди! Будь пожалуйста, серьезен!

– И ты звонил мне, чтобы об этом сообщить?

– Да, черт возьми! Да! – прокаркал барон.

По комнате будто прошелестел ветерок. Глеб быстро огляделся: для сквозняка не было никаких условий. Глеб обернулся к барону.

– Объясни мне две вещи, старина. Первое: зачем я вам так понадобился? И второе: на что вы рассчитываете, оказывая на меня столь наглое давление?

– Изволь, – кивнул барон, – отвечу. Вы, лорд Грин, лишь карта в нашей игре, но карта крупная. А что касается давления… Оно пропорционально вашей привязанности. Если близкие вам люди начнут страдать так, что пытки инквизиции покажутся им забавой… Едва ли, лорд Грин, вы сохраните свое самодовольное хладнокровие.

И вновь по комнате пронесся ветерок. На сей раз, однако, Глеб не обратил на него внимания.

– Вам известны близкие мне люди? – сухо осведомился он.

– Будь уверен. Наша разведка превосходит все, что ты можешь себе представить. Твоя жизнь, Майкл, у нас как на ладони.

– Допустим. Но разве я не способен защитить, кого пожелаю?

Барон издал скрипучий нервный смешок.

– Майкл, не будь ослом. Бойцов нашего братства не остановят ни оружие, ни бетонный бункер. Каждый из них стоит современной армии, если не больше.

– Круто, – по-русски прокомментировал Глеб и по-английски добавил: – Ты вынуждаешь меня согласиться. Пожалуй, я ваш. Но только…

– Дружище, наконец-то! – воскликнул барон, раскрывая объятия.

От объятий Глеб уклонился.

– Но у меня два условия, Ричард.

– Что еще за условия? – насторожился барон. – Не знаю, Майкл, едва ли я в силах…

– Устрой мне встречу с сенатором Колменом. Он, кстати, не из ваших?

– Нет, с чего ты взял? – неуклюже солгал барон. – Мы, разумеется, знакомы, он даже поселился здесь же, этажом выше… Майкл, ты ко мне за этим примчался?

Глеб кивнул:

– Мне нужно переговорить с сенатором.

– О чем? – спросил барон, пряча глаза. – Майкл, сенатор – человек занятой. К нему нельзя вломиться без веской причины.

Глеб окинул его ледяным взглядом:

– Полагаю, барон, мой титул и общественное положение дают мне право на аудиенцию не только у сенатора, но и у самого президента Соединенных Штатов. Если представить меня для вас затруднительно…

– Бог с тобой, Майкл! – всполошился Мак-Грегор. – Ты неверно меня понял, я…

– …в таком случае, – высокомерно продолжал Глеб, – я легко найду того, кто почтет за честь…

– Майкл, я все устрою! К чему эти обиды? Глеб подарил ему снисходительную улыбку.

– Тогда по рукам. После встречи с сенатором я определю дату моего вступления в ваше братство. Не скрою, ты заинтриговал меня, Ричард. Бойцы, способные в одиночку противостоять современным армиям… Это по силам разве что самому Дьяволу, да и то… – Глеб махнул рукой и направился к двери. – Жду звонка, барон.

– А второе условие? – окликнул его Мак-Грегор. Глеб в недоумении обернулся:

– Что?

– Ты сказал, у тебя два условия. Каково второе?

– Вот ты о чем, – усмехнулся Глеб. – Второе – совсем пустяк. Передай господину, который считает себя невидимкой, что в следующий раз я суну его головой в писсуар.

С этими словами он вышел.

Только лишь за ним закрылась дверь, в углу комнаты буквально из воздуха возник все тот же испанец в смокинге. Его появление не столь удивило Мак-Грегора, сколь раздосадовало.

– Сеньор Родригес, – с апломбом проговорил барон, – я предпочел бы действовать самостоятельно. Если вы не доверяете мне…

Испанец ухватил барона за шиворот и одной рукой оторвал от пола. Шелковый халат затрещал, но выдержал.

– Кто велел тебе, мешок с дерьмом, предупреждать его об угрозе близким? – прошипел Родригес. – Трухлявая ослиная шкура, ты должен был всего лишь его припугнуть и проследить за реакцией. Ничего конкретного, бараньи мозги. Теперь твоими стараниями он будет начеку. Вижу, подраспустил я вас, но ничего – дело поправимое.

– Но, дон Хуан… – пытаясь освободиться, барон дрыгал в воздухе ногами, – он же не воспринимает нас всерьез и, конечно же, ничего не понял…

– Ах не понял? – Родригес влепил барону пощечину, от которой тот, пролетев метров пять, шлепнулся на ковер. – Не понял, помет куриный? А то, что он меня сейчас видел, как ты это объяснишь? Отвечай, собачья блевотина.

Лежа на ковре, барон угрюмо сопел. Под вторым его глазом набухал синяк.

Дома Глеб никого не застал. На кухонном столе скучала раскрытая папка Ильи, возле которой располагались веером листы с уравнениями. Глеб наклонился над ними, с интересом просмотрел и, пожав плечами, пробормотал: “Очень сомневаюсь”. Затем снял куртку и отправился в шкаф.

Солнце сияло, пестрел цветами луг, птицы чирикали – все было по-прежнему. Однако… Вокруг белого особняка графини раскинулся роскошный английский газон, на котором не слишком густо красовались цветочные клумбы. Рядом с одной из них… Губы Глеба сами собой растянулись в улыбку: Даша загорала, сидя в шезлонге, а чуть подальше Илья, обнаженный выше пояса, подстригал кусты сирени. Его худые плечи успели уже порозоветь, и, обратив на это внимание, графиня прокричала из окна: