Вся Агата Кристи в трех томах. Том 3 - Агата Кристи

кого обокрал.

— Да, у них такой подход к делу, — сказал Карвер.

— Это доказывает превосходство Запада над Востоком, — пояснил Блондел. — Когда эти бедолаги получат хоть какое-то воспитание…

Сэр Дональд устало заметил:

— Воспитанию придается слишком большое значение. Оно учит массе бесполезных вещей. Полагаю, господа, ничто не может изменить природу человека.

— То есть?

— По-моему, вор всегда останется вором.

Повисло неловкое молчание. Потом Кэрол заговорила о москитах, отец поддержал ее.

Сэр Дональд, очень удивленный, прошептал на ухо своему соседу, Паркеру Пайну:

— Похоже, я допустил оплошность?

— Странно, — ответил детектив.

Один археолог ничего не заметил: он был молчалив, задумчив и рассеян. Но пауза в разговоре заставила и его заговорить:

— Я согласен с вами, во всяком случае, смысл однозначен: человек или честен, или нечестен.

— Вы не думаете, — спросил Паркер Пайн, — что при определенных обстоятельствах искушение может превратить честного человека в вора?

— Этого не может быть!

Детектив тихонько покачал головой:

— Не согласен! Может подействовать множество факторов. Например, пузырек в стали.

— Что вы хотите этим сказать? — удивился молодой Хорст, до сих пор еще не открывавший рта. У него был низкий голос приятного тембра.

— Человеческий мозг может выносить определенную нагрузку. То, что вызовет кризис, может иной раз быть просто незначительным событием. Поэтому большинство преступлений абсурдно, так как достаточно пустяка, чтобы заставить человека совершить их.

— Это что-то из области психологии, — заметил французский офицер.

— Если бы преступники были психологами, — сказал Паркер Пайн, — они были бы очень сильными. А ведь из десяти человек девять могут находиться под определенным влиянием, ведущим к повиновению.

— Объясните яснее! — вскричала Кэрол.

— Во-первых, есть люди, которых легко смутить: если на них кричат, они повинуются. Есть другие — у них силен дух противоречия, они всегда противятся тому, что им советуют. И наконец, наиболее распространенный тип — это человек, поддающийся внушению. Он видит автомобиль, потому что слышит клаксон, или почтальона, если слышит, как звякает почтовый ящик; он видит кинжал в ране, если ему скажут, что кого-то зарезали, и услышит звук выстрела, если речь идет о пистолете.

— Я уверена, что меня нельзя заставить поверить во все это! — сопротивлялась Кэрол.

— Ты слишком умна, милая, — сделал ей комплимент отец.

— Все это совершенно справедливо, — согласился француз, обращаясь к Паркеру Пайну. — Но предвзятое мнение не позволяет сделать объективный вывод.

Мисс Блондел зевнула:

— Я устала и пойду в свою нору. Аббас-эфенди предупредил, что завтра мы рано поднимаемся. Он хочет отвезти нас к жертвенникам… Я, правда, не совсем поняла, что это такое.

— Это место, где убивали молодых и красивых девушек, — объяснил сэр Дональд.

— Боже мой! Спокойной ночи всем вам. Ах, у меня упала сережка!

Полковник Дюбо поднял драгоценность, оказавшуюся под столом, и протянул владелице.

— Это настоящие жемчужины? — резко спросил сэр Дональд, не так вежливо, как обычно. Он смотрел на роскошные серьги, украшавшие уши американки.

— Конечно, — ответила та.

— Они мне стоили восемьдесят тысяч долларов, — гордо объявил отец. — Но моя дочь небрежно застегивает их, оттого нередко они падают. Ты меня вконец разоришь, крошка!

— Не думаю, чтобы ты разорился, даже если тебе придется купить мне еще одну такую пару!

— Конечно, — снисходительно ответил магнат. — И три пары почти не уменьшат моего банковского счета!

— Везет же вам! — заметил сэр Дональд.

— Думаю, нам всем давно пора спать, господа, — заметил Блондел. — Спокойной ночи!

Он удалился в сопровождении Хорста.

Четверо оставшихся обменялись улыбками, и сэр Дональд пробормотал:

— Тем лучше для него, что он в состоянии выбрасывать на ветер такие деньги! Сразу видно нувориша, — добавил он, усмехаясь.

— У этих американцев чересчур много денег! — заявил Дюбо.

— Однако бедняки недооценивают миллионеров, — тихо сказал Паркер Пайн.

Офицер расхохотался:

— Да они просто завидуют, потому что кому не хочется быть богатыми, чтобы покупать, когда вздумается, такой вот жемчуг! Наверное, приятное исключение представляют в этом отношении ученые…

И он поклонился в сторону доктора Кервера, который со свойственной ему привычкой играл каким-то мелким предметом.

— Что? Что? — спросил он, возвращаясь к действительности и выходя из своей обычной задумчивости. — Признаюсь, мне как-то ни к чему крупный жемчуг. Но, по-видимому, деньги всегда иметь полезно… Взгляните-ка, господа. Это куда интереснее, чем все эти серьги и прочие драгоценности.

— Что это?

— Печатка из черного гематита, приносимая в дар: на ней изображен один бог, представляющий просителя другому, более могущественному богу, сидящему на троне. Проситель приносит в дар козленка, а слуга отгоняет пальмовой ветвью мух от трона. Едва заметная надпись поясняет, что дело идет о верном слуге Хаммурапи, откуда можно сделать вывод, что эта печатка была сделана четыре тысячи лет назад.

Вытащив из кармана шарик пластилина, Кервер размял его на столе, смазал вазелином, а потом приложил к нему свою находку, вырезав перочинным ножом кусок пластилина, и сказал:

— Вот, смотрите!

На пластилине ясно отпечаталась сцена с Хаммурапи, и все склонились над этим, таким далеким теперь образом прошлого. Но вдруг до них донесся голос Блондела:

— Эй, туземцы, вытащите-ка мой багаж из этого проклятого погреба и отнесите в палатку! Меня кусают какие-то твари, и я не могу заснуть!

— Какие твари? — спросил сэр Дональд.

— Скорее всего, земляные блохи, — ответил Кервер.

Группа вышла на маршрут рано утром и уже вдоволь навосхищалась розовыми рассветными скалами. Идти пришлось медленно, так как ученый шел не отрывая взгляда от земли и время от времени подбирал что-то.

— Археолога всегда узнаешь, — с улыбкой сказал полковник Дюбо. — Они не видят ни неба, ни гор, ни красоты природы… они только ищут…

— Но что? — спросила Кэрол. — Что вы собираете здесь, доктор?

Кервер улыбнулся и протянул ей два грязных глиняных обломка.

— Мусор! — пренебрежительно отмахнулась девушка.

— Но этот мусор гораздо интереснее золота!

На ее лице отразилась недоверчивая гримаса. Туристы достигли крутого поворота и прошли мимо двух или трех гробниц, высеченных в скале.

Подъем был довольно трудным, но бедуины спокойно шли впереди, не глядя на пропасть рядом с тропинкой, будто это была обычная прогулка.

Кэрол побледнела. Один из проводников, заметив это, наклонился и протянул ей руку. Хорст встал позади и протянул через пропасть свою трость, изобразив нечто вроде перил. Девушка поблагодарила взглядом и перебралась на более широкую скалистую тропинку. Ее спутники медленно двигались следом. Солнце уже стояло высоко, и жара все ощутимее давала знать о себе.

Наконец они достигли широкого плато, и небольшой подъем привел их к правильной формы квадратной вершине скалы. Блондел знаком отпустил гидов, и бедуины устроились покурить у скал.

Туристы, расслабившись, поднялись на вершину: вид на долину открывался восхитительный. Под ногами был прямоугольник, окруженный высеченными