Эксперимент (СИ) - Юнина Наталья

Не знаю, что на меня нашло, но пока Архангельский упражнялся в переплывании с одного берега на другой, насмотревшись на девочку лет пяти, я совершенно не стесняясь отошла подальше и стала делать то же самое, что и она, а именно лепить из песка с водой всякую всячину. Очухалась я только тогда, когда на мое художество посыпался песок от Славиных ног.

– Ну что ты делаешь?! – поднимаю взгляд на этого гада.

– Что?

– Сыпешь песок в тарелку.

– Чего?

– Того. Обед готов, – обвожу рукой вылепленную еду. – Садись кушать. Давай, давай, – тяну Славу за руку и усаживаю на песок. – Ну что ты об этом думаешь?

– Думаю… зачем ты насрала на песок?

– Это люля кебаб, – указываю на песочные колбаски. – А это пюре. А здесь котлетки.

– Хозяюшка ты моя. А где компот?

– Не подумала как-то про него. Давай, пробуй, – вместо пробы Слава тычет пальцем в «люля», разрушая столь усердно слепленную колбаску.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍– Мне кажется, они еще сыроваты. Нужно на сковороде додержать. Ах да, у тебя же нет сковороды. Ну, тогда дегустация отменяется.

– Ешь, – протягиваю ему «люля». – Ну?

– Мать, ты на солнце перегрелась? Я же сказал иди под зонт.

– Нет, я всего лишь готовлю тебя для роли будущего папы. Вот что ты будешь делать в случае, если твоя дочь так сделает? А что ты сделаешь, если твоя дочь решит подслушать твой разговор? Встанет под дверь и будут слушать, м?

– Примерно вот так.

Я не успеваю произнести ни слова, разве что пискнуть, когда Слава поднимает меня на руки. Визжу аки поросенок, когда он опускает меня в воду.

– Ты хотела меня покормить песком только из-за того, что я слышал твой разговор? А Маше что в ответ? Она вообще-то первой взяла стакан и начала подслушивать. Я просто встал за компанию, мало ли эта бестолочь стакан выронит.

– Она тебе стакан зажмотила?

– Нет, было вполне хорошо слышно и без него, – как ни в чем не бывало произносит Слава.

– Тебе вообще не стыдно?

– Ни капельки. Я хотел удостовериться, что он не наговорит тебе всякой херни, аля не расписывайся с этим гондоном, подумай нужен ли тебе ребенок в таком возрасте и все в этом духе.

– Миша никогда бы не сказал мне избавиться от ребенка.

– Но спорим, сказал бы не выходить замуж, не ответь ты на его вопрос так, как ответила?

– Может быть.

– Не может быть, а сто процентов. Учитывая, что твоя психика сейчас крайне нестабильна, а слепленые какашки это только подтверждают, я предпочитаю проконтролировать ситуацию.

– Это люля кебаб.

– Да, да, примерно в такое же «люля» я недавно наступил, гуляя с пустолайкой, – усмехаясь произносит Слава, начиная кружить меня по воде.

– Сильнее, – не скрывая радости, бросаю я.

Кружение по воде продолжалось ровно до тех пор, пока Слава вдруг не изменился в лице и не остановился.

– Что-то я не подумал. Тебе, наверное, это нельзя, – капец, он что теперь будет из рода зануд, не дающих ступить без сопровождения? А дальше что? Только полезная еда? – По крайней мере, не так быстро, – фух, ну Слава Богу, не все потеряно.

Кажется, я испытала самое что ни на есть наслаждение, когда Слава стал медленно кружить меня по воде. Разве я могла подумать девять месяцев назад, что этот самоуверенный обнагленец станет моим мужем? Мы что реально станем мужем и женой через каких-то пару дней?

– Совершенно не понимаю, как я могла на тебя клюнуть.

– Старый?

– Неа, не в этом дело. Да и я тут поразмыслила, что через лет двадцать на фоне тебя я буду неплохо выглядеть. Да и не надо будет стараться держать фигуру, когда рядом с тобой шестидесятилетний дед. Так что меня больше не волнует, что ты предпенсионер. Это даже хорошо.

– Ну ты бы хоть после свадьбы сказала, что будешь жирухой, а не до.

– Ой, прости уже поздно.

– А что тогда не так? В чем была сложность на меня клюнуть? Недостаточно хорош?

– Да, только наоборот. Помнишь, я говорила, что у меня было два парня? – кивает, переставая меня кружить. – Я не была в них влюблена, и они были как бы сказать… мягко говоря, не красавцы. Так, вообще ни о чем. Я специально их выбирала такими, чтобы на их фоне чувствовать себя выше. Увереннее. Круче. А вышло все наоборот. Со вторым я захотела переспать. Не потому что хотела, а вроде как пора, да и… в общем неважно почему, – закрываю глаза, не в силах смотреть Славе в глаза. Зачем я вообще это ему говорю?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– И?

– И вот когда дошло дело до секса, и я осталась в одном белье, этот дрыщ так брезгливо на меня посмотрел. Точнее на мои шрамы. И вся моя накопленная за счет него и без того шаткая уверенность в себе канула в Лету. И это были какие-то стремные парни. А ты…

– Что я?

– А ты красивый, уверенный в себе богатый мужик. От красивых мужиков вообще ничего хорошего ждать не приходится. Тем более от богатых. А вышло совсем по-другому. Я с тобой о них забыла, – указываю взглядом на следы рубцов на животе. – Не замечаю их. И вообще…

– Что?

– Ничего. Зазнаешься еще.

– Да я уже, это за двадцать четыре часа почти второе признание в любви. Балуешь, – усмехается Слава, потянувшись к моим губам. Дурак.

Два дня спустя

Только когда на безымянном пальце сверкает кольцо и приезжаешь в место празднования, понимаешь одну вещь: надо было смотаться в какой-нибудь райский уголок с бирюзовой водицей и пожениться только вдвоем на берегу океан, а не вот это вот все.

Вот на черта мне сдались все эти люди, которых я даже не знаю. Да, статус Славы обязывает звать всех этих важных шишек, раз устроил пирушку, но не по душе мне это. Вот совсем. Да и Архангельского назвать счастливым нельзя. Сейчас, когда мы уже за столом, он выглядит озадаченным.

– Тебе здесь не нравится? – наконец, решаюсь спросить.

– Да я вот думаю. Ты оставила нам что-нибудь из денег на жизнь или придется дом продавать? – обводит взглядом икру на нашем столе, усмехаясь в голос.

– Я выбила скидку. Большую. Не переживай.

– Гулять так гулять, да, Наталь Санна?

– А то, когда я еще поем черной икры. Брачный договор еще не хочешь?

– Будет стимул не разводиться.

– Вот, во всем надо искать плюсы.

– Черт, это разрыв шаблона. Я уже ничего не понимаю.

– Ты о чем?

– Я думал, я тебя знаю, но оказывается нет. Как ты могла заказать столько черной икры всем этим мудакам, половину из которых я терпеть могу. Почему только не нам? Ты же та еще жмотина.

– Очень жаль, что ты меня хорошо знаешь. Говорят, надо оставаться загадкой, - зачерпываю ложкой черную икру и подношу ее к Славиному рту. Тот с неохотой, но все же съедает. – У них у всех имитация черной икры, – шепчу ему на ухо. – Кроме стола Миши, Маши, ее отца и твоего друга с женой. Я специально посадила их за один стол. Ну и наш стол, конечно, настоящий, – не скрывая улыбки, выдаю я.

– Да ты ж моя лапочка. Спалиться не боишься? И, стало быть, меня опозорить?

– Неа. Никто не догадается. На международном конкурсе вина победило самое дешевое в пакете из обычного супермаркета, которое один чувак специально вылил в дорогущую бутылку и представил его каким-то крутым винишком. Богатые люди просто выпендрежники.

– Матушки сратушки, ты и вино из коробки купила и заказала фальшивые этикетки?

– Тихо. Нет, конечно. Я просто выбила офигенную скидку. Благодари Бога, что тебе встретилась такая предприимчивая жена.

– Скорее твою психологичку. Ты ей икру тоже имитированную подсунула? – да, нехорошо как-то получилось.

– Она мне маленькую зарплату платила. С нее хватит настоящей красной. Улыбнись, нас фоткают, – и ведь гад такой не улыбается.

Зато, так или иначе, я ловлю на себе его постоянные взгляды. Они не восхищенные, скорее такие, как были при первой нашей встрече. Ну да, Слава и не скрывал своего желания при виде меня в платье. И я буду ханжой, если скажу, что мне это не нравится. Нравится. Очень нравится, в отличие от вкуса черной икры. Блин, столько бабла спустила зазря.