Эксперимент (СИ) - Юнина Наталья

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍– Особенно поскрестю. ЕГЭ по русскому ты бы точно не сдал. Блин, ну какой же ты гад. Я должна купить платье сама. Сама, блин. Не за твои деньги, а за свои. А ты взял и так подставил меня.

– Подстава подстав, конечно. А напомни мне почему сама?

– Потому что я так хочу. Так надо. Ой, все, отстань.

– А на ресторане и на всем остальном ты тоже экономила? Там какой был бюджет?

– А ты совсем не смотришь какие суммы списываются с карты, которую ты мне дал?

– Епрст, ты сняла нам какое-нибудь придорожное кафе? Что там будет, картоха и соленья? Курица хоть будет или совсем туго? Алкашка, надеюсь, не паленая?

– Я не экономила от слова совсем. Деньги-то твои. Будет все дорогое.

– Ай да умничка.

– А то. Тебе скоро сорок, ты к этому времени должен был уже пару раз точно жениться. Ну а так как этот раз первый, то можно тратить бюджет трех свадеб. А вот с платьем ты меня конкретно подставил. У меня на платье, туфли, прическу и макияж было пятьдесят тысяч. Ну какая дура будет покупать сама платье почти за сто косарей?

– Ты.

– Да, я. И не продать же потом, – театрально вздыхаю. – Эх, как жаль, что я в него влюбилась. Это ж сколько мне сусек придется скрести.

– А ты уверена, что ты сдала ЕГЭ по русскому на отлично?

– Сусеков?

– Я в душе не еб.., – не даю договорить Славе, прикладывая палец к его рту.

– Прекрати.

– Что?

– Так часто материться. Я прочитала, что на шестнадцатой неделе уже можно узнать пол ребенка. И ты представляешь, что будет если там девочка?

– Ну лично я порадуюсь.

– Я не об этом.

– А о чем?

– Какая у нас будет дочь, если она будет слышать, как ее папа постоянно матерится? Хабалка какая-то вырастет. Гроза всех районов. Фу, не хочу.

– Не ссы. Не будет у нас хабалки. Я при ней не буду материться. С мамой же я держусь. Так, ладно, у тебя как там с сусеками? Наскребешь сейчас или будешь мне отдавать?

– Сусек с собой, так что ничего я одалживать у тебя не буду. Стой, – хватаю Славу за руку, как только он собирается выйти из примерочной. – Получается, ты только что, сам того не понимая, признался, что меня не слушаешь. Я тебе кидала картинки с меню. Ты же писал мне цифры какие тебе понравились блюда. А рестораны! Я же показывала их тебе тоже.

– Что нужно сказать, чтобы избежать скандала и прилюдной порки?

– Ты просто кивал, чтобы я отстала, а меню наугад сказал цифры? Ты поэтому спрашивал сколько всего вариантов закусок и горячих блюд.

– Как хорошо, когда люди понимают друг друга без слов. Ну не прелесть ли? – феерический обнагленец. – Морщина, Наташ. Морщина появилась. Будешь так продолжать и к тридцати останется след.

– А торт ты тоже не смотрел? – молчит, но уже больше не сдерживается, одаривая меня своей улыбкой. Вот же скотина обаятельная. – Тебе совсем все равно?

– Если бы мне было все равно, я бы сказал, что то уродское свадебное платье, напоминающее ночнушку монашки, тебе идет, и ты в нем невероятная красива, чтобы быстрее отсюда свалить. Просто для меня не принципиально какой будет салат или торт. Кроме устриц у нас с тобой совпадают вкусы. Так что заострять на этом внимание я не хотел, – ну вот как он это делает?! А ведь действительно какой еще мужик будет выбирать платье и ждать пока его померяют?

– Вот взял и забрал возможность обидеться.

– Да ты ж моя лапочка, найдешь другой повод. Столько возможностей вокруг. Все, начинай скрести.

Расставаться со своими деньгами, то еще «удовольствие». Но на удивление, я быстро забываю об этом, стоит только взглянуть на мою красоту, расположившуюся на заднем сиденье.

– Я все забываю спросить, а как в итоге твой брат отреагировал на новость о свадьбе? – медленно перевожу взгляд на Славу. Вот умеет он спускать с небес на землю.

– Я ему еще не сказала. Решила, что надо сообщить за день до свадьбы. Ну вот через два дня и скажу, чтобы он не долго расстраивался. А еще я подумала, что скажу о том, что мы переезжаем в Москву на неопределенный период. На самом деле, мы никуда не переедем, я скажу ему об этом для того, чтобы он не приезжал к нам в гости и не видел моего живота. Короче, надо сделать так, чтобы он не знал о моей беременности. Ну и скажем через месяца три после рождения ребенка, что только-только родила, чтобы он не подумал, что свадьба по залету. Путанно объясняю, но вроде понятно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Ты ебанутая?

– Даже не знаю, что сказать. Наверное, временами да, но ты не можешь так говорить.

– Не могу?

– Не можешь. Ты мог сказать глупышка или, например, дурочка моя.

– Глупышка ты моя ебанутая. Так?

– Без последнего слова. Взял и все испортил.

– Я испортил? Ты за месяц не соизволила сказать брату, что выходишь замуж?!

– А можно нежнее тормозить? На заднем сиденье мои восемьдесят шесть тысяч, – единственное, что мне приходит в голову, как только Слава тормозит возле остановки. Я знаю, когда Архангельский зол. Сейчас он именно такой. И от этого становится неприятно. Цели злить его по-настоящему у меня нет. – Я не хочу его разочаровывать, – наконец честно признаюсь я. – А это неизбежно, потому что он сразу догадается о беременности. Он дал мне все, а я в ответ ни на кого не выучилась, работы нет и скоро буду с пузом. Не смотри на меня так, пожалуйста, – молчание Славы значительно хуже, чем его обзывания. – Вдобавок ты ему не нравишься. Я не знаю почему.

– Ты не обязана ему что-то объяснять и оправдываться. Твоя задача – поставить его в известность о нашей свадьбе. И ничего из того, что ты мне тут наплела, ты говорить ему не будешь. И мне абсолютно похер на его антипатию ко мне. Мы сейчас едем к нему, и ты при мне говоришь ему о свадьбе. И это не обсуждается. Вопросы есть?

– Нет, – тихо произношу я, смотря на то, как Слава трогается с места.

Всю дорогу мы едем молча. И стоило только оказаться около Мишиного дома, как поняла, что не готова. Мне, черт возьми, страшно.

– А у нас будет брачный договор? – произношу первое, что приходит на ум. Хотя, чего грех таить, меня действительно интересует этот вопрос.

– Нет.

– Почему? Разве при разводе ты не обязан будешь отдать мне половину?

– Даже если у нас дойдет до развода, то ты не возьмешь половину. Максимум согласишься на квартиру и хорошие алименты на ребенка. Да и вообще-то только совместно нажитое делится. Поэтому чего бумагу зря портить.

– Ты так уверен в том, что я не меркантильная сучка? Как ты стал миллионерам, если доверяешь людям?

– У меня неплохая чуйка.

– Это ты еще не видел счет за аренду ресторана и прочее. Ой, зря вы так, Вячеслав Викторович, с договором.

– Зря ты, Наталь Санна, пытаешься заговорить мне зубы. Выйдешь сама или мне тащиться тебя за руку?

– А как мы назовем ребенка, если родится девочка? – Слава ничего не отвечает. Выходит из машины и открывает дверь с моей стороны.

Как и предполагалось, вытягивает меня из машины. Ни звука не произносит. И стоило только позвонить в Мишину квартиру, как он неожиданно произнес.

– София.

– Что?

– Ты спросила, как мы назовем ребенка, если родится девочка. Мне нравится София. А тебе?

– Не знаю, – честно отвечаю, смотря на то, как открывается дверь.

Неловкое молчание со стороны Миши, не самые приятные взгляды на Славу и мой полный загруз. Обстановку разряжает Маша. Что-то щебечет, накрывая при этом на стол. Господи, ну почему так страшно-то? Стоило только сесть за стол, как Слава заговорил.

– Вообще мы пришли не просто поесть на халяву пироги, да, Наташ?

– Ага. Мы решили пожениться, поэтому пришли пригласить вас на свадьбу. Я забыла взять распечатанные приглашения, но я вам завтра завезу.

– Свадьбу? – радостно вскрикивает Маша. Миша же, кажется, побледнел.

– Ага.

Начинаю тараторить про выбранное место для свадьбы, еще какую-то лабуду про салюты, которые вообще не заказывала, а теперь видимо придется, как вдруг Миша спрашивает: