Я (не) буду твоей - Инна Инфинити

class="p1">Осекаюсь. А денег у меня с собой нет. Ничего вообще нет. Я не взяла клатч, когда выбегала из номера. В нем была моя банковская карта. И даже телефон не взяла.

Телефон!!!! Мой телефон остался в номере!!!! О Боже, я же включила диктофон, когда вошёл Марат.

— Ну так что? — водитель торопит меня с ответом.

— У меня нет денег, но у меня есть это, — вытаскиваю из волос гребешок, на котором держится фата. — Это золото и сапфиры.

Водитель берет у меня из рук гребешок и пристально его рассматривает. Затем поднимает взгляд на меня. Щурится с подозрением. Еще бы, должно быть, у меня слишком безумный вид. Невеста в крови, где еще такое увидишь?

— Пожалуйста, я прошу вас, — срываюсь на плач. — Отвезите меня. Это правда золото и сапфиры.

— Садись, — отвечает через несколько секунд размышлений.

Залезаю на заднее сиденье. В пышном свадебном платье это не так уж и просто сделать. Юбка и шлейф занимают все сиденье.

— Так куда ехать?

— Сейчас на Варшавское шоссе и по нему вниз до МКАДа.

Водитель трогается, и в теплоте салона я вдруг понимаю, как на самом деле замёрзла. Я пробежала босиком черт знает сколько метров или даже километров. Полушубок из лебединого пуха остался в номере, а свадебное платье на мне без бретелей. Мужчина, видя, как я дрожу, делает печку потеплее.

— Сбежавшая невеста? — спрашивает со смехом после десяти минут езды.

— Типа того.

— А почему лицо в красной краске? Или это кровь? Выпила у жениха? — снова смеется своей шутке.

И только в этот момент я вдруг понимаю, что металлический привкус никуда изо рта не делся. Заглядываю в зеркало заднего вида. Рот, подбородок и щеки действительно в крови. Перед глазами яркой вспышкой проносится все, что произошло в номере. Откровения Марата, оральное изнасилование и то, что я сделала, чтобы сбежать.

По лицу градом начинают течь слезы. Водитель больше не смеется и не задаёт вопросов. Везёт, куда говорю. А меня новые приступаю страха пронизывают. Что же теперь со мной будет? После того, как я… в прямом смысле откусила Керимову член.

Через час автомобиль тормозит у дома Сони и Димы.

— Спасибо, — буркаю водителю и вылезаю.

Он сразу же трогается с места. Глядя на меня в зеркало, наверное, десять раз пожалел, что взял на дороге такую сумасшешую пассажирку.

Я оглядываю дом. Свет нигде не горит. А вдруг их нет? Вдруг уехали куда-нибудь? От этой мысли дурно становится. Мнусь еще какое-то время у ворот, пока ледяной ветер не пронизывает меня насквозь. Холод под ногами впитывается в ступни и разливается по всему организму. Заболею, наверное. И, может быть, только тогда умру. Это было бы неплохим выходом.

Подхожу к звонку и жму кнопку. После трели на всю округу раздается лай их собаки. Это придаёт надежды, что Соня и Дима дома.

Проходит минута, еще одна. Меня начинает колотить. То ли от холода, то ли от страха, что хозяев нет дома. Жму на звонок еще раз, а потом еще раз. Собака лает, а Соня и Дима не выходят.

Боже, их что, нет дома???

— Кто там? — звучит из открытого окна второго этажа сонный недовольный голос Димы.

Глава 60. Друзья

Уже через пять минут я смываю с себя в ванной кровь Марата, а затем сижу в тёплой кухне и взахлёб рассказываю Соне и Диме все, что произошло. С самого начала. С того дня, как познакомилась с Витей. Чем больше информации я на них вываливаю, тем сильнее расширяются от изумления их глаза. Рассказываю про отца, про Керимовых, про то, что Витя избил Марата и сейчас находится в сизо. О последнем ребята на удивление не знали.

— То-то я думаю, почему у Витоса телефон все время выключен и он не перезванивает, — вставляет в мой оживленный монолог Дима.

Рассказываю в подробностях про сегодняшний день — свою свадьбу. Откровения льются из меня потоком, не остановить. Когда дохожу до «брачной ночи», начинают душить рыдания. Я рассказываю и о том, что произошло в номере отеля. Рассказываю, что Марат — сексуальный маньяк и изнасиловал меня. Рассказываю, что откусила ему член.

Соня с Димой в ужасе переглядываются. Я падаю лицом в ладони и принимаюсь плакать еще сильнее. Рыдания сотрясают меня, сковывают горло колючей проволокой. Соня обнимает меня и прижимает к себе. Ее майка моментально становится мокрой от моих слез. Дима выходит из кухни и возвращается с каплями валерьянки. Лекарство немного помогает прийти в себя. Соня заваривает мне уже третью кружку чая с лимоном и мёдом, поправляет на мне тёплый плед.

— Я не знаю, что делать, как быть, — продолжаю всхлипывать. — Витю посадят в тюрьму. Меня, наверное, тоже. Марат и на меня напишет заявление в полицию, умышленно причинила тяжкий вред его здоровью.

— Это была самооборона! — возражает Соня.

— А как я это докажу? Телефон с диктофонной записью остался в номере.

— А у тебя нет автоматического сохранения данных в облако? — спрашивает Дима.

— Есть.

— Тогда запись должна сохраниться в облаке. Ты помнишь пароль?

Резко перестаю всхлипывать. Действительно ведь запись должна сохраниться. Но только после того, как будет завершена. А завершится она или когда нажмут «стоп», или когда выключится телефон.

— Помню. Но ведь надо завершить запись.

— Подождём, пока сядет телефон.

— А если кто-то ее удалит?

— У тебя телефон запаролен?

— Да.

— Не думаю, что телефон смогут взломать быстрее, чем он сядет.

Дима меня обнадеживает. Марату с откушенным членом вряд ли сейчас есть дело до моего смартфона. Вот только… Ну будет у меня запись в качестве доказательства самообороны, и что?

— Витю все равно посадят, а я все равно останусь женой Керимова.

Мне повезло вспомнить про Соню с Димой и приехать к ним. А дальше что? Я же не смогу жить у них вечно. Ну побуду какое-то время. А потом придется самой. Без денег, без работы, без жилья и без документов.

Хорошо, что хотя бы мой паспорт остался у Полины. Он не поместился в маленький свадебный клатч, и я попросила подругу убрать его в свою сумочку, а потом забыла забрать. С паспортом я хотя бы смогу устроиться на какую-нибудь работу.

— Я никак не защищена от Керимовых.