Домой до темноты - Чарльз Маклин

— Я знаю, — сказал я и бросился бежать.

Свернув с дорожки, я ринулся в тростниковые заросли, встававшие неприступной стеной. Когда я вошел в мутную воду, они скрыли меня с головой.

Напрямки через болото до пандуса всего пара сотен ярдов. По дорожке гораздо дальше.

73

Стоя на краю пандуса, Страж смотрел, как река подлаживается под изменчивый нрав ночного неба. Облачное покрывало над лысыми утесами прорвалось, и пригоршня звезд смотрелась в зеркальную гладь глубоководной протоки, обосновавшейся в середине русла.

Рябая от бликов река текла и текла, изгибаясь в бесконечную ленту Мёбиуса. Во рту возникал густой шелковистый привкус, чуть горьковатый и железистый — нечто среднее между соком одуванчика и вкусом крови.

Подумав о девушке в багажнике, Страж решил, что больше ждать незачем. Какая, в сущности, разница, увидит Эд Листер ее кончину или нет? В любом случае это его уничтожит. Неплохо бы разделить с ним сей миг, но теперь уже хотелось просто покончить со всей этой тягомотиной.

Минутку… «Покончить с тягомотиной»? Неужто я расслышал какое-то нежелание? Только не говори, что запал на шоколадку. Эй, Страж? О-о, парнишка, ты втюрился, да? Советую следовать плану и дождаться его. Слышишь…

Из болота доносился треск.

Нет, он ничего не чувствовал к Джелли. Она была с ним мила, она весьма симпатична, и в других обстоятельствах они могли бы подружиться, ну и что? Он не переживал из-за того, что предстояло сделать.

Страж вернулся к «бьюику», открыл багажный отсек и вытащил запасную покрышку. Получив толчок, она вприпрыжку покатилась к реке. Потом врезалась в воду, шлепнулась набок, подняв тучу брызг, и прибрежное течение сноровисто утащило ее из виду.

Страж закинул рюкзак на плечо.

Что за спешка? Эд скоро прибудет. Отчего не подождать?

Страж поднял настил. В потемках смутно виднелся контур девушки, скорчившейся в ячейке. Страж достал из кармана брелок (лампочки в салоне перегорели) и направил ей в лицо синеватый луч. Джелли заморгала.

— Не бойся, Джелена, — усмехнулся Страж. — Никто тебя не обидит.

Ты ведь хочешь угостить Листера по полной программе, разве нет? Если он поучаствует в шоу, впечатление останется надолго. Может, навсегда. Ну же, парень…

Он старался не показывать нож, но Джелли поняла, что ее ждет. Пытаясь выбраться из ячейки, она извивалась, мотала головой и придушенно мычала. В ее огромных, сверкавших белками глазах застыла неистовая мольба. Страж за руку выдернул ее на створку багажного отсека; голова Джелли запрокинулась, открыв горло.

— Не надо все осложнять, дорогуша. Полежи спокойно.

Однако она дергалась и мычала, что уже действовало на нервы. Страж рукой прикрыл ее глаза, чтобы не видеть этого умоляющего взгляда. Чувствуя под ладонью щекотку мокрых ресниц, он ухватил меццалуну за одну из стальных рукояток в форме рогов и вскинул над головой.

Он уже был готов полоснуть по беззащитному горлу и мысленно видел стремительное пике клинка, но что-то мешало. Не было привычного чувства «Вот оно!» — ощущения исступленного восторга и собственной божественности. Ну что?.. Я ведь предупреждал.

Страж вдруг очутился в «Небесном поместье» перед приоткрытой дверью в родительскую спальню. В зеркале на туалетном столике отражался кусочек картины, висевшей над кроватью. Он шевельнулся, и дверь распахнулась, явив иное полотно — жизнь, пресеченную бойней: глаза матери на запрокинутом лице… горький вкус хинина… розовые ошметки отцовских мозгов на стенах и потолке… сухой шелест крыльев сонма жуков…

Так было всегда. Он слышал писклявый скулеж, ледяными пальцами сжимавший его сердце. В нос ударил запах ластика… кровь.

Он не мог переступить порог комнаты, чтобы увидеть, кто там еще. Голова вдруг наполнилась жаром, словно в мозгу произошло короткое замыкание. Но в зеркале… кто-то отражался: окровавленный, маленького роста. Зеркало не лжет.

Голос Грейс: Эрни, Эрни.

Картинка рассеялась как дым; спальня, пыльная площадка, рыданья Грейс, эхом разносившиеся по затихшему дому, — все исчезло, осталась лишь неукротимая дрожь от счастья, что он наконец-то воссоединился с семьей. Он снова дома.

Было слышно, как сквозь тьму пробивается Эд.

Страж опустил нож и посмотрел на небо в гроздьях звезд. Их толстенькие, невообразимо пухлые мордашки наблюдали за ним. Ладно, все хорошо. Страж затолкал девушку обратно в колесную ячейку и захлопнул створку багажного отсека. Затем подошел к дверце водителя, просунулся в салон и сдернул рычаг на нейтраль.

— Когда вода поднимется, не сопротивляйся, — тихо сказал он, обращаясь к заднему сиденью. — Стань речным духом.

Потом снял машину с ручника и захлопнул дверцу.

Медленно набирая скорость, тяжелая машина покатилась с пандуса. Страж понял, что разогнаться она не успеет. Щербины в бетонном покрытии неширокого спуска ее тормозили. Передними колесами «бьюик» запнулся об очередную выбоину и замер, едва въехав в воду.

Плеск в камышах слышался совсем близко. Вот-вот должен был появиться Эд; Страж оглянулся на трост никовые заросли, чувствуя, как кровь прихлынула к лицу.

Его охватило бешеное, едва ли не паническое волнение.

Страж хотел было залезть под капот и поколдовать над тягой педали газа, но времени не было. Он соскочил с пандуса на берег и осмотрелся в поисках увесистого камня. Нужный углядел возле старых свай — достаточно тяжелый и подходящей формы.

Забравшись на сиденье, Страж повернул ключ зажигания. Восьмицилиндровый мотор рыкнул, но не завелся. Рычанье было слабеньким — аккумулятор сдыхал. Страж выругался, выключил зажигание, а затем вновь повернул ключ. Безрезультатно. Он раз за разом повторял процедуру, и вдруг двигатель чихнул и ожил.

Страж вдавил в пол педаль акселератора, заклинил ее булыжником и, врубив автоматическую передачу, выпрыгнул из машины в тот момент, когда она дернулась вперед. Погрузившись в воду по псевдодеревянные панели, старый «бьюик» плыл, точно катер на воздушной подушке; затем его развернуло течением, и он затонул.

Страж смотрел, как машина уходит под воду. Показалось, что в окне багажного отсека мелькнуло лицо девушки, но в такой темноте наверняка не скажешь.

Идти было тяжело, и получалось медленнее, чем я рассчитывал. Пробираясь через болото, я почти ничего не видел за высокой стеной камышей. То и дело приходилось останавливаться, чтобы сориентироваться по зареву Йонкерса на дальнем берегу и огням моста Джорджа Вашингтона за моей спиной.

Одолев около половины пути, я был вынужден свернуть к берегу, чтобы обойти глубокое место, и тут я услышал, как заработал, а потом взревел на высоких оборотах автомобильный мотор, после чего раздался тяжелый всплеск. Я тотчас понял, что это означает, и рванул вперед, еще надеясь поспеть вовремя.

Выбравшись из камышей, я босиком — ботинки и носки потерял в болоте — побежал по гальке. Возле пандуса никого не было, но луч фонаря выхватил полузатонувший «бьюик» метрах в десяти — двадцати от берега. Надежда оставалась.

Машина села на отмель, образованную отливом, который иногда досаждает лодкам на здешнем участке Гудзона. Я знал, что чуть дальше находится глубоководная протока и течение постарается затащить в нее свою добычу. Никаких сомнений, что Джелли в машине. Содрав с себя пиджак, я вошел в воду, и тут чей-то голос окликнул меня по имени. Это мог быть только Страж.

Я решил не обращать внимания, но потом сообразил, что далеко мне не уйти. Оглянувшись, на краю пандуса я увидел неподвижную фигуру, в левой руке которой ритмично посверкивал изогнутый клинок.

Я выключил фонарь, когда Страж спрыгнул с пандуса и, поднимая брызги, размашисто зашагал по мелководью. По спине моей сбежала струйка холодного пота.

Он напал так быстро, что я даже не успел сообразить, как защититься. Инстинктивно я пригнулся и услышал, как над головой просвистела меццалуна; Страж плечом саданул меня в грудь, и я опрокинулся навзничь, но тотчас вскочил и, прежде чем он выровнялся, сзади вцепился в его руку с ножом. Свободной ладонью он ударил меня в лицо и развернулся, но я не разжал свою хватку. Страж был сильнее и в лучшей форме. Просто повезло, что я сумел оказаться к нему вплотную; я понимал: если выпущу его, другого шанса у меня не будет. Он снова ударил меня в лицо, на этот раз кулаком, и я упал.

Я выпустил его руку с ножом и успел лишь подняться на четвереньки, когда Страж вскинул меццалуну. Я пытался встать, но он ударил меня ногой, и я снова рухнул от пронзившей грудь боли.

Я ждал завершающего смертельного удара, но Страж опустил нож. Фонарь чудом остался в моей руке, и я направил луч в глаза убийцы Софи. В голове помутилось, иначе я бы догадался, что он не хочет меня убивать, а лишь не подпускает к машине.