Королева голод (сборник) - Сергей Антонов

Наверное, поэтому восьмидесятитрехлетняя Зинаида Батракова была ходячей энциклопедией городских сплетен. Причем емкостных возможностей ее цепкой до чужих тайн памяти не знал никто.

Первый и последний мужчина Никитичны, проскользнув кометой в далеком тридцать пятом оставил ей только ребенка и яркие воспоминания о ночи, проведенной в сумбурных объятиях на сухих листьях городского парка, в нескольких метрах от танцплощадки, где и завязалось роковое для Зиночки знакомство.

Уже через неделю после акта лишения провинциальной простушки девственности, питерский комсомолец-добрововолец затерялся на бескрайних просторах страны. В течение месяца Батракова получала от любимого письма, становившиеся с каждым разом короче. Она собиралась сохранить эти листки, чтобы потом доказать копошившемуся во чреве ребенку факт существования отца, но дитя умерло так и не родившись. Беременная Зина надорвалась на строительстве важнейшего на то время городского объекта – детского дома-интерната. На всю жизнь осталась синим чулком, поскольку возненавидела всех представителей рода человеческого, носивших штаны.

Никитична честно заработала свою малярно-штукатурную пенсию, и жила в маленьком домике на окраине города. Последнее обстоятельство очень расстраивало деятельную старушенцию. За новостями, которые в дальнейшем перерабатывались в сплетни, Никитичне приходилось таскаться за тридевять земель.

Ее согбенную фигурку с неизменной клюкой в руке можно было видеть в самых неожиданных местах. Старуха исчезала так же быстро, как и появлялась, оставляя за собой шлейф недомолвок и иносказаний. Все они, как правило, сводились к тому близлежащие леса заполонили косматые фашистские недобитки, правительство страны вступило в сговор с нечистой силой, а конец света наступит никак не позже будущего понедельника.

Май 1986 года был настолько богат на новости, что поверг в шок даже видавшую виды Никитичну.

– Ишь, ироды, чего натворили! – трагическим полушепотом вещала бабка седым подружкам. – Они уже за атомные станции взялись!

Обобщение «они» подразумевало всех, в ком Никитична видела потенциальную угрозу обществу: начиная от американского президента и заканчивая не идущими на плодотворный контакт соседями Олегом и Еленой Мальченко. Общение с ними ограничивалось короткими приветственными кивками. После загадочной истории, приведшей к смерти Кати Фроловой и сумасшествию соседского мальчишки, главным объектом внимания Никитичны стал дом Мальченко.

Старушка проводила у окна все дни напролет, а так как страдала бессонницей, то и большую часть ночей. К великому разочарованию Никитичны не происходило ничего. Просто в одночасье изменились Олег и Елена. Столкнувшись с бедой, они осунулись и передвигались так, словно каждый шаг давался им с большим трудом.

Иногда бабка видела Дениса, которого родители бережно усаживали на лавку перед домом. Подросток просто сидел уставившись в одну, видимую только ему точку. Его грудь равномерно вздымалась, а губы шевелились так, будто Денис шептал молитву. Потом сумасшедший покорно шел в дом вслед за родителями и все повторялось на следующий день.

4

Стрелки старых ходиков показывали половину одиннадцатого, когда Никитична водрузила на нос очки. С подоконника были убраны цветочные горшки, а их место заняли кружка чая и тарелка с печеньем.

Устроившись на табурете, бабка приготовилась к тому, что в этот вечер опять не увидит ничего интересного. Она сделала глоток чая. Рука Никитичны потянулась к тарелке, но замерла в воздухе. Еще секунду назад, в этом Батракова готова была поклясться всеми святыми, крыльцо дома Мальченко было абсолютно пустым, а теперь там неподвижно стоял человек одетый в черный плащ. Бабка сняла очки и протерла стекла уголком платка. Времени на эту процедуру ушло совсем ничего, но нескольких секунд хватило на то, чтобы крыльцо опять стало пустым. Или нет? Наблюдательница подалась вперед так резко, что едва не уткнулась носом в стекло. Ее многодневное усердие было наконец-таки щедро вознаграждено. Рыжий соседский пацан впервые вышел на улицу без родителей!

Никитичну распирало от любопытства, а отсутствие бинокля делало ее самым несчастным разумным существом в ближайших галактиках. Бабуля видела прямоугольный предмет, который держал в руке Денис, но никак не могла взять в толк, чем он может быть.

Юноша долго стоял у калитки, а затем крадучись двинулся к ближайшему углу дома.

Теперь стало понятно, что парнишка тащит канистру. Думать, что там находится безобидная вода, мог только полный идиот. Денис плеснул из канистры на бревенчатую стену дома и двинулся к следующему углу.

Через минуту Никитична была готова выйти на улицу. Мысленно она уже редактировала свой завтрашний рассказ, главной героиней которого была сама. Она поведает всему городу историю о том, как спасла несчастных соседей от их сыночка-пиромана!

Никитична уже взялась за дверную ручку, но замерла и повернулась к окну. Соседский дом полыхал так, словно был сделан из бумаги. Он был охвачен невиданным зеленым с примесью желтизны огнем.

У старухи сразу пропало всякое желание выходить на улицу. Она вновь и на этот раз очень отчетливо видела человека в черном, который наблюдал за пожаром.. Незнакомец повернулся лицом. Из-под складок капюшона блеснули глаза. Несмотря на расстояние, старушка почувствовала, что человек видит ее.

Повинуясь инстинкту самосохранения, Никитична отвела взгляд. Однако и мимолетного контакта было достаточно для того, чтобы поставить ее жизнь под угрозу. Старушка сообразила это и решила предпринять все доступные меры предосторожности. Она бросилась к массивному сундуку и окинула его крышку. На самом дне, среди множества нужных вещей и годного только для утиля тряпья у Никитичны были припрятаны несколько свечей. Они были быстро расставлены по комнате. Сломав непослушными пальцами уйму спичек, бабка зажгла свечи и застыла в ожидании.

В коридоре скрипнула дверь, в такт легким, почти невесомым шагам колыхнулось пламя свечей. Никитична застыла на середине комнаты, залитой зеленовато-желтым заревом. До этого момента она была уверена, что испытала в жизни все, но теперь поняла, что самое страшное у нее впереди.

Бабка обернулась к пыльной иконе, висевшей в углу, но и оттуда спасения ждать не приходилось. Вместо строгого лика святого с образа смотрела ухмыляющаяся харя, длинный розовый язык которой блестел от слюны. Никитична даже не услышала, а скорее почувствовала: существо уже находится в комнате.

– Приветствую тебя, о мудрая старая вешалка! – прошелестел тонкий голосок за спиной. – Все никак не угомонимся? Все шпионим за соседями?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});