Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А популяры, – осторожно спросил Цезарь, – они ведь против оптиматов?
– Они ничем не лучше, – вздохнул старый сулланец Публий.
– У популяров только Цезарь мог бы стать достойным консулом, – сказал Квинт, – а остальные думают лишь о собственной выгоде.
– А Цезарь не думает о личной выгоде? – быстро спросил верховный понтифик.
– Конечно, и он такой, как все, но он всегда жертвует часть своих денег римским гражданам, и это все знают.
– Да, да, – согласился Публий, – только Цезарь думает о бедняках вроде нас. Остальные так же далеки от римлян, как наши боги. Но он тратит не свои, а чужие деньги. Я слышал, у него огромные долги. Ему не разрешат даже уехать наместником в Испанию после завершения претуры. Так все говорят, – проговорил Квинт уже заплетающимся языком, – а больше никого нет. Есть еще Помпей, но он далеко от Рима. И есть Красс, который слишком богат, чтобы понимать римских граждан.
– Значит, только диктатура? – спросил Цезарь, вставая.
– Нет, – ответил Квинт.
– Да, – стукнул чашей Публий.
– Если у нас будут достойные сенаторы… – начал Квинт и, вдруг уронив голову на скамью, пробормотал: – Впрочем, достойных все равно не будет, среди наших сенаторов таких нет.
– Нужен новый Сулла, – сказал более трезвый Публий, – и тогда сразу будет порядок. Римляне больше не будут ждать хлеба из Египта. Они его будут забирать силой.
Цезарь подозвал Пинария и отдал ему несколько сестерциев:
– Дай им еще вина. А когда я уйду, расскажи им, что их угощал Гай Юлий Цезарь.
– Хорошо, – Пинарий торопливо взял сестерции. – Тебе понравилось мое вино? – лицемерно спросил он.
– Очень. Где ты достаешь такую вкусную воду? Она мне понравилась.
Пинарий с ужасом помахал руками.
– Это настоящее фламенское.
– Выпей его сам во славу и величие Рима. Хотя наша слава и величие так же разбавлены водой, как и твое вино. – Улыбаясь, Цезарь пошел к выходу.
– Кто это был? – подозрительно спросил Публий.
– Сам Цезарь, – угрюмо отозвался хозяин.
– Цезарь? – Публий долго смотрел вслед ушедшему. Затем перевел взгляд на заснувшего Квинта и тихо пробормотал:
– Я же говорил, нам нужен диктатор.
Глава XXXVII
Несчастный, что ты сделал?
Что замыслил?
Какой бедой твой разум помутился?
Софокл «Антигона»Словно внезапный толчок во сне разбудил девушку, и она проснулась, пытаясь вспомнить свой растаявший сон. Кажется, что-то связанное с отцом. В последние ночи она часто видела один и тот же сон, в котором рядом с отцом уже не было Помпеи. Ей изначально не нравилась красивая мачеха, но, когда чувства к отцу окрепли и усилились в ее душе, она возненавидела Помпею. В сравнении с мужем та проигрывала еще больше, ибо часто не понимала Цезаря во время его многочисленных бесед в триклиниях с гостями. Помпея по-своему, конечно, любила Цезаря и уважала его, в глубине души сознавая превосходство мужа. Но, как и всякая женщина, рассматривала мужа, делящего с ней ложе, со своих, сугубо заземленных позиций. Тонкие, иронические замечания Цезаря, понятные лишь немногим, зачастую были просто недоступны ей, а его поведение и насмешки над богами даже возмущали и пугали ее.
Отдавая должное мужу как государственному деятелю и политику, Помпея считала себя более компетентной в вопросах человеческих отношений, на встречах с соседями и друзьями.
Грубые, циничные замечания Клодия, развратный шепот его сестры, напыщенные беседы глупых римских матрон и пустые рассуждения недалеких сенаторов были куда ближе Помпее, чем все речи Цезаря. Она представляла собой соответственно продукт римской эпохи со всеми своими слабостями и недостатками.
Выросшая в традиционной римской семье, привыкшая к роскоши и безделью с детских лет, Помпея находила особое удовольствие в общениях с себе подобными римскими гусынями. Для полноты ощущений ей требовалась только дружба с Клодией. Бесстыжая и развратная Клодия с удовольствием рассказывала Помпее все городские новости, иногда сочиняя более обычного. Найдя в Помпее благодарного слушателя, Клодия рассказывала о римских семьях, уверяя жену Цезаря в необузданном разврате всех римлян, молодых и старых, мужчин и женщин. Выдавая заведомую ложь, Клодия находила в этом особенное удовольствие, пытаясь приписать собственные пороки другим. Хотя справедливости ради отметим, что Клодия часто говорила правду, живописуя римские нравы.
Эти разговоры заставляли Помпею проявлять еще более болезненный интерес к вечной теме отношений мужчины и женщины. Именно почувствовав этот интерес и решив сыграть на нем, Клодия и ее брат, просчитав действия Помпеи и видя, что плод полностью «созрел», решились на необычную акцию, которая стала самым громким политическим скандалом в семейной хронике древнеримского общества.
Но в этот день, когда солнце лишь наполовину показалось из-за серого, более темного, чем обычно, горизонта, ранним утром проснулась только Юлия. Все действующие лица приближающейся драмы еще спали. В соседнем конклаве почивала Аврелия, бабушка Юлии.
После тяжелой, развратной ночи, в обнимку с двумя своими поклонниками лежала Клодия.
Еще не пришел в себя после очередной попойки Клодий, перепивший более обычного.
На супружеском ложе дремали Цицерон и Теренция.
Дремал и Цезарь, спавший, как всегда, отдельно от своей жены.
Уставшая за ночь от приготовлений по дому Помпея забылась почти под утро усталым, но счастливым сном, в котором ей снились предстоящие празднества.
Солнце медленно, словно нехотя, оторвалось от горизонта, и очередной день римской истории вступил в свои права.
Юлия, набросив тунику, вышла во внутренний двор, постояла немного у фонтана, словно ожидая увидеть нечто невозможное.
Но ничего не происходило. Она зябко поежилась, утро было холодным. Томление молодой девушки, впервые познавшей любовь, похоже на ожидание грозы, когда духота становится почти невыносимой и в воздухе густо пахнет озоном. В такие мгновения все решает быстрый удар молнии.
Но девушка понимала, что ее любовь обречена на безответность. Слишком необычным был объект ее грез – собственный отец. И хотя римская история, да и последующая мировая история дали нам немало примеров такой кровосмесительной и кощунственной для сознания обычных людей любви, у Юлии не было никаких надежд. Цезарь слишком любил ее и слишком любил женщин вообще, чтобы увлечься собственной дочерью.
Может ли быть любовь кощунственной или святотатственной? Божественное чувство, посылаемое нам богами, свято. Свята любовь к девушке втрое младше внезапно влюбившегося кавалера. Свята любовь двух пожилых людей, ибо в любви не бывает стариков, и, наконец, тогда свята любовь дочери к собственному отцу.
Мы рискуем зайти очень далеко в своем логическом построении, ибо по этой логике свята любовь двух мужчин друг к другу и двух женщин. Святы любые чувства и любая любовь. Но что тогда есть грех? И если проявление любви есть божественное начало в человеке, то что тогда козни дьявола?
Уже вокруг суетились рабыни, поднявшиеся с рассветом, уже слышен был голос Аврелии, когда Юлия вернулась в свой конклав. Там ее ждала бабушка.
– Ты пойдешь сегодня к Помпее? – спросила Аврелия.
– Нет. – Девушка старалась не смотреть ей в глаза. – Я не смогу сегодня.
– Как хочешь. – Аврелия была действительно мудрой женщиной.
Нет смысла описывать все приготовления в доме Цезаря. Однако долг его возрос еще на десять талантов, и это было самой большой загадкой Цезаря, ибо никто лучше его не мог брать деньги взаймы, не возвращая их кредиторам. Можно даже предположить, что некоторые наиболее проницательные ростовщики, давая в долг Цезарю, и не думали о возвращении денег. Они мудро гарантировали свое будущее, вкладывая золото в наиболее перспективного политического деятеля. И, надо сказать, Цезарь почти всегда оправдывал их надежды.
Одетые в белые одеяния женщины ждали, когда на город опустится ночь, дабы началось таинство Доброй богини. Уже был поставлен шатер, украшенный виноградными лозами, уже по древнему обычаю в дом была принесена змея, символизирующая мудрость и святость. Женщины, пришедшие в дом, переодевались в белые одеяния, специально приглашенные музыканты-женщины, коих держали исключительно для подобных случаев, занимали свои места.
Цицерон и Плутарх были убеждены, что действия женщин, оставшихся без мужчин в доме во время праздника, не всегда бывают целомудренными и часто носят орфический характер, схожий с лесбийскими оргиями.
Не пытаясь оспаривать это утверждение, мы обращаем внимание лишь на то обстоятельство, что в доме не должно быть мужчин, а несколько сот женщин и музыкантов в огромном доме создают почти идеальные условия для встречи двух людей. Однако можно ли считать, что именно на это рассчитывал Клодий?
- Волшебный дар - Чингиз Абдуллаев - Политический детектив
- Срок приговоренных - Чингиз Абдуллаев - Политический детектив
- Рандеву с Валтасаром - Чингиз Абдуллаев - Политический детектив
- Сатана-18 - Александр Алим Богданов - Боевик / Политический детектив / Прочее
- Над бездной. ФСБ против МИ-6 - Александр Анатольевич Трапезников - Политический детектив / Периодические издания
- Заговор обезьян - Тина Шамрай - Политический детектив
- Голгофа России Убийцы России - Юрий Козенков - Политический детектив
- КГБ в Японии. Шпион, который любил Токио - Константин Преображенский - Политический детектив
- Заговор врагов - Эдуард Даувальтер - Военное / История / Политический детектив
- Божественное правосудие - Дэвид Бальдаччи - Политический детектив