Рейтинговые книги
Читем онлайн Жена башмачника - Адриана Трижиани

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 68 69 70 71 72 73 74 75 76 ... 100

Ближе к вечеру Энца проскользнула в библиотеку «Милбэнк-хаус», зажгла масляную лампу на письменном столе, вытащила из ящика чистый лист льняной бумаги и вечное перо.

30 ноября 1918 года

Дорогая синьора Рамунни!

С тяжелым сердцем я отказываюсь от должности швеи костюмерного цеха Метрополитен-опера. Я любила каждое мгновение, проведенное на работе, даже когда приходилось задерживаться допоздна и казалось, что мы не успеем завершить проект к поднятию занавеса. Никогда не забуду дарованную мне привилегию стоять в кулисах, наблюдая, как созданные нашими руками костюмы восхищают публику цветом, линиями, складками, формой и силуэтом, этими важнейшими элементами, о которых Вы мне говорили.

Мы с Лаурой часто вспоминаем тот день, когда Вы наняли нас на работу. Мы думали тогда, как и теперь, что опера еще не знала другой леди, так же украсившей ее, как Вы. С Вашей помощью работа была для нас как песня, и в этом самое главное.

Покидая Вас и своих коллег, костюмеров и великих певцов, я хочу, чтобы все вы знали, что навсегда останетесь в моем сердце. Когда я думаю о Вас, я всегда приношу благодарственную молитву. Желаю Вам всего наилучшего, ибо я уверена, что никто более Вас не заслуживает счастья. Надеюсь, что за Вашу щедрость ко мне Вам воздастся вдесятеро. Mille grazie, Signora. Auguri! Auguri!

Искренне Ваша, Энца Раванелли. Третий ряд, швейная машина 17

Энца тщательно промокнула письмо. В глазах ее стояли слезы. Теперь она знала, что такое жертва. Чиро хотел начать их новую, совместную жизнь в Миннесоте, и Энца согласилась. Чиро разложил перед ней карту, объяснил, куда именно они отправятся и как они с Луиджи намерены начать свое дело. Паппина понравилась Энце еще тогда, на крыше у Дзанетти годы назад, так что она знала: в новом путешествии у нее будет добрая подруга. О переезде в Миннесоту и решении выйти за Чиро Энца не жалела, но она понимала, что часть ее души останется в Метрополитен-опера. Энца вспоминала, как, сидя за этим самым столом, сочиняла письмо, в котором просила о месте швеи в Мет. Она улыбалась, думая о простеньких образцах, которые вложила тогда в конверт, чтобы продемонстрировать свои умения. Серафина Рамунни была так добра, что посмотрела сквозь пальцы на очевидную неопытность и наивность. И какая же превосходная карьера получилась у них с Лаурой – им довелось работать с величайшими певцами, которым сшитые Энцей костюмы помогали рассказывать бессмертные истории и петь удивительные арии. Костюмы были частью спектакля, ярким мазком на общей картине. Энца познала, каково это – служить великому Карузо, и теперь, надеясь, что приняла правильное решение, снова готова была служить, на этот раз – мужчине, которого любила.

Чиро Ладзари и Энца Раванелли поженились в церкви Святого Розария на Перл-стрит в Нижнем Манхэттене 7 декабря 1918 года. Шафером был Луиджи Латини, подружкой невесты – Лаура Хири.

Колин Чапин читал Священное Писание. Паппина Латини положила букет к ногам Пресвятой Девы: она не могла пойти к причастию, так как ждала ребенка. Энца была в голубом и несла молитвенник в обложке из черной кожи, некогда подаренный Чиро братом. К молитвеннику она прижимала букет красных роз.

После церемонии они проводили Марко к причалу 43, на борт парохода «Вирджиния», отплывавшего в Неаполь. После девятидневного плавания он сядет в поезд до Бергамо, где воссоединится с женой и детьми.

Энца дошла с отцом до самого трапа. Она вынула из своего свадебного букета розу, отломила стебель и вдела цветок в петлицу отцовского пальто.

Марко вспомнил, как стоял на этом самом причале много лет назад – в страхе, что Энца умерла и он никогда не увидит ее снова. И вспомнил, как сунул тогда руку в карман старого пальто из вареной шерсти и нащупал лоскут шелка, пришитый Энцой. Эта девочка всегда старалась сделать мир прекраснее, хотя бы мелочью привнести утешение туда, где этого меньше всего ожидали, и радость – где в ней больше всего нуждались. Сердце Марко разрывалось оттого, что он не мог взять ее домой, но хороший отец поддержит желание дочери построить свой собственный дом. Так он и поступил.

– Папа, пиши мне.

– Обязательно. И ты должна мне писать, – сказал он сквозь слезы.

– Обещаю. – Энца достала из кармана носовой платок, вышитый Лаурой к свадьбе; ее инициалы сплелись на нем с инициалами Чиро.

Марко притянул к себе дочь, обнял. Энца вдыхала аромат табака и лимона – отцовский запах, знакомый с раннего детства. Так они стояли, пока не прозвучал гудок парохода. Отец отстранился и пошел вверх по сходням. Пока поднимали и закрепляли металлический трап, Энца не двигалась с места. Она обшаривала взглядом палубу за палубой и наконец отыскала Марко и его красную розу. Тот отчаянно махал ей шляпой. Она замахала ему в ответ и широко улыбнулась, надеясь, что на таком расстоянии он не увидит слез. Она тоже не видела его слез, но знала, что он плачет. А затем Энца присоединилась к своему мужу и друзьям, ждавшим ее за рыболовными сетями, отделявшими пирс от доков. Чиро обнял Энцу и долго не отпускал. И ей стало легче.

Позже Лаура, Колин, Луиджи, Паппина, Энца и Чиро устроили по случаю венчания праздничный завтрак в атриуме отеля «Плаза», под стеклянным плафоном Тиффани[77].

Чиро описывал свой бизнес-план, Колин давал ему советы. Лаура следила за Энцей, которая блаженно улыбалась, поглядывая на украшавшее ее палец золотое кольцо с вензелем «С», которое Чиро носил еще мальчиком.

Звучали тосты, пожелания долгих счастливых лет вместе. Но особый тост был провозглашен в честь нового гражданства Энцы. В день, когда Чиро покинул ряды Вооруженных сил США, ему предоставили американское гражданство. А теперь этот дар распространился и на его законную жену. Таинство брака, клятвы, кольцо и брачная лицензия наконец сделали Энцу американкой.

Вход в отель «Плаза» обогревался маленькими железными жаровнями, расставленными за бархатными канатами вдоль красной ковровой дорожки, спускавшейся по ступеням крыльца. Падали мягкие снежные хлопья. Колин увлек Чиро, Луиджи и Паппину в сторону, чтобы Лаура смогла попрощаться с Энцей наедине.

– Ты счастлива? – спросила Лаура. – Не отвечай. Лучше просто будь счастливой, и я узнаю об этом. – Она всхлипнула.

– Пожалуйста, не плачь! – попросила Энца. – Клянусь, это не конец всего.

– Но мы начинали вместе. И я не представляю, как буду без тебя. – Лаура рылась в сумочке в поисках носового платка. – Я не хочу, чтобы ты уезжала. Вот такая я эгоистка.

– Нет слов, чтобы выразить мою благодарность за все, что ты для меня сделала. Ты шила для меня самые красивые шляпки, которые я когда-либо носила. Ты всегда делилась со мной своим пирогом в «Автомате», даже когда умирала с голоду. Ты чуть не убила из-за меня человека фабричными ножницами. Ты подарила мне слова. Я не умела читать и писать по-английски, пока тебя не встретила.

– А я не смогла бы говорить с Энрико Карузо, не зная итальянского, которому научила меня ты. Так что мы квиты.

– Правда? – Теперь и Энца заплакала.

– Ладно, признаюсь. Я представляла, что мы всю жизнь будем вместе, – и, может, в один прекрасный день это еще сбудется. Но я хочу, чтобы ты знала: если понадоблюсь тебе, пиши в любое время, и я примчусь в Миннесоту. Ты поняла?

– То же касается и меня. Я вернусь, как только тебе понадоблюсь, – пообещала Энца.

– И утром в поезде первым делом начни писать мне письмо. Отправишь его из Чикаго.

– Девушки, как бы не опоздать на поезд, – сказал Колин.

Он посадил всех в свой «ардсли». Столько смеха было, пока они ехали от Пятьдесят девятой улицы до вокзала Пенсильвания, что хватило бы если не на всю жизнь, то хотя бы на то, чтобы завершить свадьбу на радостной ноте. В три часа пополудни под небом цвета серого бархата семьи Латини и Ладзари прибыли на вокзал Пенсильвания, купили у «Бродвей Лимитед»[78] четыре билета в один конец и сели на поезд до Чикаго, где им предстояло пересесть на другой, который доставит их в Миннеаполис, штат Миннесота. Колин и Лаура глядели вслед, пока поезд не исчез вдали, как черная пуговица, закатившаяся меж досок.

Чиро и Луиджи заключили деловое партнерство. Они станут шить и чинить обувь, как и на Малберри-стрит, но на этот раз вся прибыль будет принадлежать им.

«Итальянская обувная компания» родилась.

Вагон-ресторан «Бродвей Лимитед» был элегантным, со стенами полированного орехового дерева и кожаными диванчиками. Он походил на изысканный манхэттенский ресторан, поставленный на колеса. На столах, накрытых крахмальными льняными скатертями, красовались хрусталь, белый фарфор с зеленой каймой и серебро, отдраенное до ослепительного блеска.

К оконным рамам были прикреплены небольшие вазы с белыми розами. Два ряда кабинок, по четыре с каждой стороны, разделенные проходом посредине, сообщались с вагоном-кухней. Кожаные сиденья в каждом отсеке были изумрудно-зелеными, в тон фарфору.

1 ... 68 69 70 71 72 73 74 75 76 ... 100
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Жена башмачника - Адриана Трижиани бесплатно.
Похожие на Жена башмачника - Адриана Трижиани книги

Оставить комментарий