Звёздная бирема «Аквила». Мятеж - Олег Мелехов

Если Антоний докопается до «дефекта» Квинта Марция, парочку Аквилинов ждет конец скорый и страшный. Вот и одна из причин, почему Ливия сейчас рискует. Префект — не просто часть «Аквилы», он еще и часть самой Ливии Терции. Лишиться его — это все равно что самой себе отпилить левую руку. Не смертельно, но необратимо. Любой другой ментат, даже если наварху подберут новую пару, станет всего лишь протезом — хорошим, почти неотличимым от потерянной конечности, но — неживым.

А если взглянуть шире… Да, у Ливии Терции было всё, что может пожелать представитель фамилии пилотов. Отличный корабль, неплохой экипаж, уважение коллег и командиров, удовлетворение от работы, которую она выполняла с талантом и удовольствием… Не было только цели. Той самой мечты, которая придает жизни вкус. У дефективного Марция — была, а у нее, образцового наварха образцовой биремы — нет. До недавнего времени. Но стоило лишь однажды решиться помочь мятежному префекту, и всё изменилось. Изменилось настолько, что Ливия почти не понимала теперь, как она жила раньше. Ради чего она жила, летала и командовала? Получается, что вся прежняя жизнь и служба наварха была бессмысленным повторением действий, результатами которых пользовались совсем другие люди. Получается, она ничем не отличалась от… скажем, астрогационных сенсоров «Аквилы». Или плазменного инжектора.

Гай Ацилий обещал всё это изменить. Потому за его идеи следовало драться. За него и, прах его побери, даже за Квинта Марция с его мечтами.

***

— Вот теперь оно точь-в-точь каша с подливкой. На вид. Если не присматриваться и не принюхиваться.

На кусок холодного белкового «гарнира» в тарелке Ацилия вылилась порция углеводного «соуса» — серо-коричневого и приторно сладкого.

Горестный вздох напарника был ответом на все старания Кассии пробудить его аппетит. Впрочем, девушка едва смогла убедить саму себя, что идеально сбалансированная смесь аминокислот, микроэлементов и витаминов, выдаваемая на станции без ограничений, крайне необходима для подготовки к побегу.

— На «Фортуне» кормёжка была на высоком уровне — вкусно, сытно, натурально. До белковой смеси редко доходило, — пожаловалась Кассия, заталкивая в себя третью порцию нелимитированного корма.

Ацилий, между тем, морщил породистый нос, поджимал губы и ложкой размазывал неаппетитную массу по краям тарелки, вызывая у напарницы острый приступ сочувствия. Ибо не было в целом мире ничего более противоестественного, чем живорожденный патриций, через силу жующий синтетические аминокислоты. Унизительно, причем, не только для самого Куриона.

— Не зря наварх отказалась от своих… хм… желаний, Гай Ацилий, — попыталась пошутить бывшая манипулария. — Кому нужны мослы в койке, а?

— Тебе, например, — хмыкнул патриций. — Не так уж сильно я похудел.

— Не дистрофик, согласна, но былую форму утратил. Ягодичные мышцы уже не такие крепкие.

Гай ответил ироничной полуулыбкой краем губ, смутив Кассию, которая каждый раз, фамильярничая с напарником, словно преодолевала высокий барьер. И постоянно дивилась собственной наглости.

— Съедим завтрак, и я схожу к синтезатору за энергетическими батончиками. Надо делать запасы. На случай непредвиденной ситуации, — быстро перевела тему разговора девушка. — Они, конечно, тоже гадкие на вкус, но выбирать не приходится.

Ацилий ел медленно, преодолевая отвращение.

«Бедненький!», — расстроилась Кассия и решила отвлечь Гая разговорами. Она как-то очень быстро вошла в роль телохранительницы лидера и чувствовала внутреннюю потребность хоть как-то облегчить жизнь человеку, который может её спасти от мучительной смерти.

— Я, например, когда жую, представляю себе кашу с мясной подливой. Как у нас «Фортуне». А ты вообрази, что это… ну, какой-нибудь патрицианский деликатес… Что вы там едите? Скажем, зайца, тушеного в сметане.

— Хм, а почему именно зайца?

Зайцев Кассия видела только виртуальных — в каталоге обновлений для «Зимнего мира».

— Раз на них лисы охотятся, значит, ушастый зверек очень вкусный, — охотно пояснила Кассия.

— Лисы еще и мышкуют.

— В мышке слишком мало мяса, чтобы насытить человека.

Застольная беседа прекрасно отвлекала от неприятных ощущений. Ацилий это заметил, и поддержал начинание напарницы.

— Мне очень интересно, как ты управляешь своим метаболизмом? Неужели усилием воли?

— Дыхательная гимнастика, специальные физические упражнения и медитация, — пожала плечами девушка, перечисляя факторы, для верности загибая пальцы. — Стресс и резкое изменение гормонального фона тоже подходят.

— Так, значит, твоё утреннее бульканье в душе — дыхательные упражнения?

— Они самые. Секс, потом продышаться, затем хорошо поесть и как следует размяться…

Ацилий снова не удержался от усмешки.

— Значит, прошлой ночью мы тоже готовились к побегу?

Она и вправду расшевелила своего напарника не просто так, а с определенной целью. И сама, понятное дело, увлеклась не на шутку. Ничего удивительного. Чего у Гая Ацилия было не отнять, так это щедрости и энтузиазма. Живорожденные, они с выдумкой.

— Чуть-чуть готовились, да. Ты же не обиделся, нет?

В ответ он просто накрыл ладонью руку Кассии. Мол, не бери в голову, всё хорошо.

Их любовная битва и впрямь удалась. По крайней мере, они с Гаем с превеликой радостью сдавались друг другу в плен и по очереди, и одновременно…

— Тогда доедай своего белкового… зайца. А после спортзала я тебе сделаю отличный легионерский массаж. Каждая проклятая аминокислота пойдет на пользу, обещаю.

По беговой дорожке Кассия бежала с остервенением, так, словно в спину её дышал лично Марк Марций во главе стаи техников из коннекторского центра. Лисы тоже готовы отгрызть себе лапку, чтобы вырваться из капкана. Гордый Руфус так и сделал бы.

«Если ничего не получится, то лучше умереть. Любым способом. Пусть тогда Гай мне горло перережет», — сосредоточено думала Фортуната, не переставая, между тем, приглядывать за бегущим рядом Ацилием.

Нет, разумеется, никому из Цикутинов не пришло бы в голову оскорбить опального сенатора, но таковы обязанности телохранителя — бдить и охранять.

«Интересно, о чем он думает? На вид — само спокойствие и невозмутимость. А как на деле? Можно ли до конца верить Ливии? А префекту „Аквилы“?»

Но немедленно удовлетворять любопытство, сбивая открывшееся второе дыхание, не хотелось. Хорошая тренировка — дорого стоит.

***

Командир вигилов «Аквилы», хотя после «игрушечного мятежа» и прошло уже немало дней, до сих пор вползал в каюту наварха на полусогнутых и подгибающихся ногах. Похоже, у Публия Вителлия уже привычка такая выработалась. И недаром, вообще-то. Все Ливии отличались не только выдающимися пилотскими способностями, но и коварной злопамятностью. То, что наварх «простила» вигилу участие в «бунте» и конвоирование ее под домашний арест, не означало, что она это забыла. При случае — а случаев на борту боевого корабля может представиться очень много — Ливия Терция вполне могла припомнить незадачливому «мятежнику» его подвиги. Хорошо, если сама пристрелит и в шлюз выбросит, а то ведь может и в психокоррекцию настучать.

За время командования «Аквилой» наварх четырежды избавлялась от неугодных членов экипажа. Предыдущий астрогатор был списан за ошибку в расчетах, авгур — предшественник Гнея Помпилия — пострадал за пьянство и путанные предсказания, бывший шеф инженерного вылетел с «Аквилы» с пометкой о профнепригодности в личном деле, а одного из техников медотсека наварх отправила под трибунал, обнаружив, что из пятнадцати регенерационных камер три находятся в неудовлетворительном состоянии. Вроде как пыль она в них нашла, а может, и плесень.

На других кораблях случались вещи и покруче, так что суровость Ливии никого не удивляла. Другое поражало экипаж — как она столько лет терпела префекта? Ведь Квинт Марций уже не раз пытался, так сказать, перетянуть одеяло на себя, просто до открытого противостояния дело не доходило. Прочие же обитатели «Аквилы», попавшие меж двух огней, уже даже пари не заключали, кто кого первым пристрелит: наварх префекта или наоборот. Нездоровая ситуация, что ни говори. Безусловная лояльность к командирам, прописанная генетически, подвергалась постоянному давлению, и рано или поздно всё кончилось бы настоящим мятежом.

Именно поэтому Публий Вителлий так сразу выбрал свою сторону и почти без колебаний направил табельное оружие на Ливию Терцию во время «игрушечного бунта». И не без оснований ждал от нее репрессий, ибо, в отличие от всех прочих, прекрасно понимал, что бунт был самым настоящим.

Но навархи тем и отличаются от простых пилотов, что умеют удивлять. Вителлий так и не понял до конца, почему командир «Аквилы» не воспользовалась таким удобным случаем, чтобы избавиться от вечного оппонента и конкурента, зато очень хорошо осознал и запомнил другое: наварх «Аквилы» своих не сдает. И теперь центурион вигилов готов был на самом деле пойти за Ливией Терцией в огонь, не только из благоговения и благодарности, но еще и потому, что рапорт о его неповиновении наверняка припрятан у наварха где-нибудь в потайном кармане туники.