Око силы. Первая трилогия. 1920–1921 годы - Андрей Валентинов

До поста оставалось метров сорок, когда Цронцангамбо остановился. Арцеулов осмотрелся – сзади шумела речка, впереди – неприступная скала… Монах вновь улыбнулся, затем положил ладонь на небольшую выемку в каменном утесе. В то же мгновение сквозь камень зазмеилась трещина, и огромный валун без звука отъехал в сторону, открывая низкий темный проход.

– Чердынь его! – только и смог произнести Косухин. – Ну, дают!

Остальные не могли вымолвить и этого. Брови Тэда поползли вверх, и он чуть слышно присвистнул. Арцеулов лишь вздохнул. Монах полюбовался произведенным эффектом, а затем указал на вход.

– Ну что, красный командир, – усмехнулся капитан, – рискнем?

– А чего? – Степе не хотелось показать себя трусом. – А с удовольствием! Как, Тэд?

Валюженич подмигнул Косухину, показал большой палец, и первым шагнул через высокий каменный порог. Монах подождал, покуда все войдут, затем достал из-за камней старинную масляную лампу, зажег ее, после чего вновь прикоснулся к каменной двери. Огромная глыба бесшумно закрыла проход. Все четверо оказались в узком каменном тоннеле, освещаемом неярким светом горящего масла.

Сначала поднимались по ступенькам – Арцеулов насчитал их двенадцать, а затем тоннель пошел ровно, понемногу расширяясь. Стало заметно теплее, из глубин горы шел поток теплого воздуха.

– Оу! – внезапно произнес Тэд, останавливаясь и показывая куда-то в сторону.

Все остановились. Цронцангамбо что-то негромко произнес и поднес лампу поближе. Тут уж и Степа не смог удержать удивленного возгласа, а Ростислав выдохнул воздух и быстро перекрестился.

…В каменной стене зияла ниша. Небольшая – не выше полутора метров. Ничего необычного в этом и не было, если б не то, что находилось внутри.

Человек… Морщинистая лицо, истлевшая повязка на бедрах, худое изможденное тело с выпиравшими сквозь коричневую пергаментную кожу ребрами…

– Мумия? – понял Арцеулов.

Тэд спросил у монаха, тот что-то веско и почти торжественно произнес, поднеся свободную левую руку ко лбу.

– Не понял, ребята, – растерянным тоном заметил Валюженич. – Это их бывший настоятель, но не мертвый, а вроде как спящий… Здесь не кладбище, хоронят в самом монастыре…

Монах некоторое время подождал, затем кивнул и пошел дальше. Через некоторое время свет лампы упал на еще одну нишу, откуда смотрело такое же морщинистое лицо с закрытыми глазами.

– Фу ты! – Степу передернуло, он повернулся к Арцеулову. – Слышь, спроси Тэда. Он ведь этот… акэолоджи.

Арцеулов перевел вопрос. Валюженич задумался, затем стал что-то говорить. Ростислав растолковал:

– Тэд говорит, что в Индии есть мудрецы-факиры, которые могут несколько лет быть в трансе – как мертвые. А потом их можно разбудить. Правда, они могут так пробыть лишь год-два…

– Факиры?!

Косухина встречал факиров лишь в цирке. Но цирк – это одно, а иссохшие тела в нишах – совсем другое…

Через несколько минут они увидали впереди неяркий свет. Вскоре под ногами вновь оказались ступеньки, но вели они уже не вверх, а вниз. Открылся небольшой полукруглый зал, скупо освещенный несколькими масляными лампами. В углу, окруженный маленькими лампадками, сидел тихо улыбающийся Будда странного темно-желтого цвета. Больше никаких изображений не было, за исключением небольшого барельефа на одной из стен. В зал вели три прохода – один, по которому провели гостей, и два – по бокам.

При виде Будды Тэд произнес негромкое «Оу!» и кивнул Арцеулову, приглашая его оценить увиденное. Ростислав не понял, но внимательный Косухин отреагировал тут же:

– Чердынь-калуга! Да ведь он золотой!

Арцеулов прикинул, сколько может стоить этот бурхан в его мире и покачал головой.

Цронцангамбо провел гостей к центру зала и усадил на небольшое возвышение. Все сняли шапки, а Степа поспешил расстегнуть свою лохматую шубу. Монах поглядел на гостей, кивнул и удалился.

Несколько секунд все молчали, затем Косухин, шумно вздохнув, достал пачку папирос.

– Спрячьте, – посоветовал Арцеулов. – Мы вроде как в храме.

Степа не стал спорить, но папиросы не спрятал, а положил рядом.

– Интересно, ребята, – заговорил Валюженич, как следует осмотревшись. – Это, очевидно, тайное монастырское убежище. Здесь обычно прячут сокровища, реликвии, иногда мумии. Тех, в нишах, вы уже видели.

– Слышь, Тэд, – поинтересовался Косухин, когда Ростислав перевел слова американца, – а по какому ты с ним говоришь?

– Это бхоты, – пояснил Тэд. – Их еще называют «боты», но «бхоты» – правильнее. Я как раз изучал их наречие перед отъездом. Это маленький народ, живут в западном Тибете, в общем, ничем не знамениты. Насколько я знаю, Шекар-Гомп – их единственный известный монастырь. Построили его еще в VII веке…

Послышался легкий шорох. В зал входили четверо монахов, похожих на Цронцангамбо, только трое были постарше, а один – очень молодой, почти мальчик. Сам Цронцангамбо вошел последним, неся большой фонарь, горевший желтым трепещущим светом. Гости встали. Монахи поклонились, после чего Цронцангамбо жестом пригласил всех встать. Наступила тишина.

– Эта… здрасьте, – не выдержал Косухин. – От имени трудового пролетариата России приветствую тибетских товарищей!

Получилось неплохо. Правда, кисло улыбнувшийся Арцеулов даже не стал переводить, но монахи вежливо кивнули. Один из них, самый старший, поглядел на Степу очень внимательно, и взгляд его стал на мгновенье решительным и жестким.

«А ведь понимает, – сообразил Степа. – Надо его запомнить, чердынь!..»

Заговорил Тэд. Он поздоровался, затем, указывая на каждого, назвал имена гостей и, судя по слову «Раша», попытался объяснить, кто они и как сюда попали. О себе он сказал совсем коротко, зато достал из вещмешка большой документ с многочисленными печатями и показал монахам. Очевидно, это были его верительные грамоты.

Документ изучали долго, впятером, после чего вернули Тэду. Вновь наступила пауза, затем слово взял Цронцангамбо. Он говорил медленно, чуть нараспев, делая долгие перерывы, чтобы Тэд успел перевести Арцеулову, а тот – пересказать Степе.

– Я приветствую наших гостей из Америки и России. Мы чтим Будду Христа, просветившегося сотни лет назад в этих краях… В Шекар-Гомпе всегда были рады гостям. К сожалению, вы пришли в тяжелый час. Нашего монастыря больше нет. Мы последние монахи Шекар-Гомпа, а я, недостойный брат Цронцангамбо – его последний настоятель… Много веков назад Царь Света Кунтузампо победил злую ведьму Бранг Сринмо и низверг ее на землю. Ее застывшее тело, окаменев, стало тем, что теперь называют Тибет. Но злая ведьма еще жива. Под каменной кожей струится голубая кровь, а в нескольких местах, где стрелы Кунтузампо пробили кожу насквозь, эта кровь кипит и испаряется, уходя потоком голубого света в небеса…

Тэд переводил холодно, бесстрастно, его глаза превратились в щелки, а рука с карандашом делала быстрые стенографические записи в блокноте. Арцеулов старался передавать речь монаха как можно более точно, но его труды пропадали зря: от подобной поповщины Степу тут же затошнило.

– …Возле одной из ран в теле Бранг Сринмо и был построен Шекар-Гомп – Страж Раны. Здесь хранился Запретный Талисман, оставшийся после боя Кунтузампо со слугами ада – нараками…

– Оу! – не выдержал Тэд. – Талисман?

Монах еле заметно улыбнулся:

– Ни я, ни мои предшественники никогда не видели Запретный Талисман. Он замурован в подземелье, и над ним произнесены девять заклятий. По преданиям это спекшаяся кровь царя ада Ямы, называемого также Шинджа. Если кровь ведьмы голубая, то кровь Ямы – темно-красная, почти черная. Она запеклась в виде большого камня, похожего на тот, который в вашем мире именуют рубином.

– Ого! – не выдержал Степа, мельком взглянув на золотого Будду. – И большой этот… талисман?

Валюженич перевел. Монах поглядел на Косухина, и улыбнулся, словно разговаривая с ребенком:

– Большой. В древности, те, кто его видел, называли этот камень «Голова Слона».

Косухин пару раз видел слонов в разъездных цирках, поэтому сразу же оценил сказанное.

– Сотни лет мы жили мирно, храня то, что нам было завещано еще отцом Падмасмбхатвой, который повелел основать Шекар-Гомп. Беда случилось недавно…

Тэд внезапно замолчал, став что-то черкать в блокноте, а затем, попросив монаха подождать, обратился к Арцеулову:

– Я что-то не понимаю, Ростислав. Кто-то на них напал…

– Давайте задавать вопросы, – предложил капитан. – Спросите: на них напали солдаты в серых полушубках?

Монах выслушал перевод и покачал головой.

– Странно, – заметил Тэд. – Если я правильно понял, он говорит, что на них напал сам бог Яма, хозяин здешней преисподней, он же Шинджа, он же Чойгьел. Это страшное чудище, сидит в окружении жутких демонов, вокруг пляшут скелеты…

– А они его видели? – поинтересовался материалист Косухин. – Чтобы с этими… демонами?