Легенда о Горном Льве (СИ) - Анастасия Веха

распустила волосы. Ждала Зига на кровати. Сидела голой, нарядилась в золотые украшения, готовая ублажать его, лишь бы только смилостивился и позволил спасти человека.

Всё катилось в пропасть. Лейла была права, я отдаюсь, но не за золото, а за решения. Чтобы он слушал меня. Делал, как хочу я. Чудовище, только так можно говорить с ним.

Зиг вернулся поздно. Я устала ждать его.

— Ого, ты чего это? — присвистнул он, оглядев меня. Здоровый глаз его загорелся похотью.

Я молча встала и подошла к нему, села на пол у его ног и взглянула снизу. Покорная раба для самых грязных утех. Губы тряслись. Отдамся хоть десять раз, пусть только спасёт Гуди!

— Что с тобой? — Зиг нахмурился. Я не вытерпела и заплакала. Он наклонился и взял меня за плечи, поднимая. Обнял лицо большими шершавыми ладонями, вытер слёзы. — Кто тебя обидел, моя весна?

Я схватила его за плечи, комкая рубашку.

— Зиг!.. Гуди, — выдавила с надрывом. — Спаси… пусть Акке вылечит-т… прошу!

Зиг нахмурился. Не хочет! Я оттолкнула его и встала на четвереньках на постель, повернулась к нему задом. Золото на моей груди загремело, было тяжело от его количества.

— Бери! Бери, сколько хочешь! — взмолилась я, рыдая. — Только спаси!.. Убей меня лучше, но спаси его!

Да, в тот вечер меня крепко накрыло.

Зиг поднял меня на руки и усадил на свои колени. Обнял, поцеловал лицо и погладил щёки.

— Ты чего выдумала, сокровище? — его голос был удивительно ласков для чудовища. — Я уже приказал отвязать его и отвести к врачевателю. Я что, дурак, по-твоему, чтобы разбрасываться боеспособными людьми? Неужели я такой урод в твоих глазах?

Я оторопело уставилась на него и хлюпнула носом. И правда, неужели он такой злой, как мне думалось? Я будто совсем его не знала. С ума сошла от переживаний. Зиг улыбнулся. Он убрал волосы с моего лица, оглядывал мои глаза, потом посмотрел на длинные серьги в моих ушах. Подцепил пальцем, будто играл. Погладил мою щёку костяшками.

— Правда? — выдавила я. — Ты помог ему?

— Ага. Неплохо для урода, правда?

Наверное, я оскорбила его своим представлением. Усомнилась в нём, глупая девчонка. Боги, я и правда собиралась отдаваться ему за милость к Гуди? Представляю, как крепко задела мужа. Мне стало стыдно. Но Зиг ничего не сказал. Он уложил меня на кровать и укутал в одеяло. Я вся звенела от украшений, но снимать их было слишком лень. Прикрыла глаза. Князь поцеловал меня в лоб.

— Поспи, ты устала, — приказал он. — Завтра можешь сходить к своему ублюдку, но если узнаю, что он хоть пальцем тебя тронул, вздёрну. Поняла?

Он говорил беззлобно и даже вроде бы с шуткой, но мне стало жутковато. Я не была уверена, что шутка всё же шутка. Быстро закивала. Зиг вздохнул и поднялся.

— Ну ладно, всё. Я спокоен.

Мой лев отошёл и стал раздеваться. Я знала, что он не возьмёт меня. Я и правда очень устала. Вся тряслась от усталости. Ничего не ела за сегодня, но не испытывала голода. Жалела, что наговорила те глупости. Жалела, что рассказала про Гуди. Боги, пусть он выживет!

Зиг пришёл ко мне и обнял. Стало спокойно и надёжно, как когда-то, когда мы засыпали вместе после чтения или разговоров про империю. Я ещё тихонько всхлипывала. Зиг гладил мои волосы и целовал голову, мою дурную голову.

— Ты правда хотела трахаться, чтобы я сжалился над твоим ублюдком? — вдруг спросил он негромко. Я напряглась в его руках.

— Да, — но призналась. Раз решила быть честной, то буду таковой до конца. — Прости, я будто обезумела. Мне… мне жутко стыдно за моё поведение. Ты не злишься на меня?

— Как я могу на тебя злиться? Я тебя обожаю. Запомни, Китти, я никогда не посмею обидеть тебя. Убить, ну ты выдумала! Я что, придурок? Я скорее сам зарежусь, чем сделаю что-то тебе. С ума сойти, — он даже посмеялся надо мной. Потом грубовато потрепал по макушке. Снова чмокнул. — Никогда больше так не делай, поняла? Я и правда чувствую себя уродом.

* * *

Купаться и ухаживать за волосами самой было трудно. Я чуть не заревела, вспомнив, как мне помогали подруги. Далия и другие были мне не особо близки, да и не привыкли купать другую девицу, путь и свою новую госпожу. Они ещё были неумелыми и нерасторопными. Намучаюсь ещё с ними, но что поделать.

Я собралась ближе к полудню. Зиг ушёл ещё с рассветом по каким-то делам. Мне он ничего не сказал, даже не разбудил. Я оделась, заплела косу и пошла в лекарскую. Хотела убедиться, что с Гуди всё в порядке.

Стыдно вспоминать истерику, что я устроила мужу. Боги, наверное, Зиг жутко обиделся на меня, вот и не разбудил. Я бы точно обиделась на его месте. Вчерашнее происшествие вскрыло страшную тайну между нами: несмотря на все разговоры и трепетные ласки, я по-прежнему не доверяла мужу, боялась его и не могла положиться. Была будто бы одна. Но я правда чувствовала себя одинокой. Подруг теперь у меня нет. Детей тоже, а друзья… одного уже выпороли. Я боялась, что моя дружба с хранителем тоже может обернуться чем-то ужасным. Но, кажется, я вовсе не привлекала его, как женщина. Скорее, как человек, как друг. И почему так сложно общаться с людьми?

Старика Акке в лекарской не оказалось. Гуди был там один, лежал на лавке, на животе, когда я тихо вошла.

— Госпожа? — хрипло сказал воин и улыбнулся.

Сердце дрогнуло. Он нашёл силы улыбаться после всего, что я с ним сделала! Слёзы потекли по щекам. Я подбежала и упала на колени около лавки. Закрыла лицо руками.

— Прости меня, Гуди! Я так виновата-а!.. — взвыла я. Мне было больно, что из-за меня мог погибнуть человек. — Прости, я такая глупая!..

Гуди поднялся на локте. Он улыбался, устало и грустно.

— Госпожа, брось реветь, это я дурак. Ты не виновата.

Я всхлипнула и поглядела в его ласковые глаза. Он любил меня, возможно, даже очень. Я мечтала в тот миг, чтобы он оставил глупую меня и встретил добрую девушку, которая будет ждать его из походов. Которая ответит на его чувства взаимностью. С которой не будет так опасно, как со мной.

— Чем я могу помочь тебе? — пробормотала я. Быстро отёрла щёки рукавом платья и оглядела его. Гуди лежал обнажённым до пояса. Я смогла разглядеть, что его загорелые, сильные руки покрыты старыми шрамами. Боялась глядеть на спину, но видела алые полосы на его плечах.

— Ты пришла после всего, что