Лелька и ключ-камень (СИ) - Русова Юлия

Искру же Инга намеревалась забрать всю, право на это тоже было хитро вплетено в текст клятвы. Ведьма давно приготовила и настроила накопители, в которые должна была хлынуть через Ирину ведовская и жизненная сила Лельки. Дорогущих бриллиантов безупречной огранки хватило бы на десяток таких Лелек. Оставлять хоть каплю Ирине Инга не собиралась. Вот еще! Пусть скажет спасибо, что пожила неплохо почти год. Ведьму не беспокоила судьба ученицы. В конце концов, каждый кто злоумышляет на родственную кровь должен понимать на что идет, предателей, тем более предателей рода, никто не любит.

Только вот Инга забыла, что полностью снять обязательства наставницы ученическая клятва не дает, так что полученный Ириной откат добрался и до ее учительницы. И все бы ничего, откат можно было бы пережить, и, учитывая отнятую искру, практически без последствий, но в дело вмешались два неучтенных момента. Во-первых, зачарованный отцом медальон, призванный Лелькой на помощь, почуял старого врага, для защиты от которого его, в основном и создавали. А во-вторых, никто не знал о клятве, что дала сестре Наталья.

Поклявшись кровью рода, что вырастит Лельку как своего ребенка, Наталья включила в клятву всех членов рода, к которому относилась — себя, свою дочь, мужа и даже его родню. И всем им предстояло платить по этим счетам. На Ирину же пришелся основной удар. Последствия нарушенной клятвы должны были ее убить. Именно она сломала данное обещание, умышленно и целенаправленно напав на сестру. Старым богам, создавшим клятву, было все равно кто знал, кто не знал. В те давние времена за деяния членов рода отвечал весь род, вплоть до нерожденных младенцев. Так было и сейчас. И все только разворачивалось. Древняя сила просыпалась, высматривая предателей своей крови и разворачивала беспощадную кару. Род, предавший своего, не имел права на жизнь, и точка. Наказание не было мгновенным и оттого было особенно ужасным. Андреев род не знал, что худшее у него теперь впереди.

А пока откат, ставший следствием нарушения клятвы, ломал не только Ирину. Ученичество не допускало двойных толкований. Наставник получал часть всего, что доставалось ученику. И сейчас эта часть, которая должна была убить молоденькую ведьмочку, делилась на двоих, спасая жизнь Ирины и карая ее наставницу. Инга чувствовала, как забирают у нее не только отнятую искру, но и ее собственную силу. Забирают, оставляя ответственность за все, что она сделала за годы ведьмовства, отнимая природную защиту, красоту, молодость, здоровье. Все, чем должна была болеть за свою жизнь девочка Инга, все болезни, от которых ее закрывала родовая искра, пришли взять свое. Безобидные простуды, пролетевшая мимо пневмония, тяжелый псориаз, последствия тяжелейшего оскольчатого перелома голени — все это Инга Навруцкая переживала здесь и сейчас. Красивая, сильная ведьма допустила свою последнюю ошибку, и эта ошибка спасла жизнь ученицы и изуродовала наставницу.

Лелька очнулась с криком и мгновенно поняла, что жива. Мертвым не больно, а у нее болело все. Выдохнув сквозь стиснутые зубы, она попыталась взять себя в руки. С телом творилось что-то непонятное, голова кружилась, ее бросало то в жар, то в холод. Ноги и левую руку держали Иринины ремни, а вот правая, благодаря хорошему аппетиту сбежавшего крыса, освободилась. Девушка повернула голову и увидела сестру, или тело сестры, было непонятно. Зато понятно было, что «спасение утопающих дело рук самих утопающих», как говорил папа.

Лелька зажмурилась, загоняя боль в глубину сознания. Жалеть себя было нельзя. Искать их будут только к вечеру, не факт, что она дотянет. Присмотревшись, она поняла, что сестра дышит, но еле-еле, и вот она помощи не дождется точно. Было странно беспокоиться о той, что пыталась тебя убить, но все чувства словно замерзли, в голове был только порядок действий: освободиться — раз, проверить Ирину — два, вызвать помощь — три.

Возле правой руки так и валялся серебристый камень, который Ирина оттолкнула ногой, кажется, сотни лет назад. Камень был крепкий, ухватистый, и отлично подошел для выбивания гвоздя в ремне, удерживающем левую руку. От первого удара у Лельки просто искры брызнули из глаз — оказывается, рука была то ли сломана, то ли вывихнута в локте. Да еще медальон вдруг нагрелся и обжег грудь. Но делать было нечего, и кое-как приспособившись, девушка начала стучать по боковой части криво вбитого гвоздя. Стук отдавался в голове, пробегал волнами боли по телу, но Лелька не сдавалась. Она не знала сколько прошло времени, но гвоздь выскочил из старой доски, и ей удалось сесть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

После прекращения ударов в старой кухне стало тихо. Из-под печки раздался шорох и оттуда вылез старый знакомый, присел, разложив голый хвост и будто прислушиваясь к чему-то, а потом целенаправленно принялся грызть ремень, удерживающий левую ногу девушки. Лелька только сейчас поняла, что нога сломана, сама она не смогла бы дотянуться до ремня. Крысюк закончил свою работу довольно быстро и, сердито пискнув, уставился на девушку.

— Дальше я должна сама, да? — задавать вопросы крысе было странно, но Лельке было плевать. Мозг просто отказывался понимать реальность происходящего. — Спасибо тебе! И скажи спасибо тому, кто тебя прислал. Если жива останусь — сама поблагодарю.

Девушка не знала, сколько ушло времени на вторую ногу, но все когда-нибудь кончается. Освободившись, она подползла к сестре и проверила пульс. Ирина была жива. Лелька не знала где ее телефон, так что взяла Иринин и набрала дядю Андрея. Волновать беременную Наталью она не решилась. Ответить на быстрые вопросы Андрея ей было нечего, она так и не могла толком понять, что вообще произошло, после того, как Ирина начала ритуал. Снова повторив, что они в старом доме прабабушки Таси, и им срочно нужна помощь, девушка потеряла сознание.

Снова она очнулась уже от немилосердной тряски, в стареньком пазике. Рядом разговаривали двое, прислушавшись, Лелька узнала тетю и Веру Васильевну.

— Доктор, что с Ириной? Я понимаю, у Лели перелом. Но Ира-то почему без сознания?

— Не знаю, Наташа, поэтому и надо нам в город. Явных повреждений нет, но может оказаться внутреннее кровотечение, да и мозг — штука хрупкая. Потерпи, скоро доедем.

Лелька с трудом повернула голову и увидела на соседних носилках Ирину. Тревога тети Наташи стала понятной, выглядела сестра откровенно плохо. Сорвавшийся ритуал оборвал все крадники, изуродовал ауру откатом. А еще, кроме скукожившихся нитей крадников, Лелька увидела в ауре Ирины два каната. Золотисто-зеленый и багрово-черный, они выглядели как два шланга и пульсировали в такт, забирая у Ирины жизненные силы и что-то еще. Испугавшись, что Ирина все-таки не дотянет до города, Лелька прикинула, как бы ей эти шланги ну если не порвать, то хоть пережать, но неожиданно все кончилось, будто кто-то сделал это за нее. Девушка поняла, что связь обрубил реципиент, тот, кого эти «шланги» накачивали. Ирина задышала чуть свободнее, но в себя так и не пришла. Тут пазик подпрыгнул на каком-то, особенно злобном ухабе, и Лелька от боли в ноге снова отключилась.

В следующий раз она очнулась уже в больнице. Кто-то пытался разжать ее руку, озабоченно приговаривая:

— Да что ж ты так в этот камень вцепилась-то… Мало тебе одного перелома с вывихом, еще и пальцы как-то ломать… Нельзя тебе в палату с этим булыганом, здесь же больница, а не каменоломня. И мне от старшей медсестры нагорит, если допущу такое.

Боли уже не было, только слегка кружилась голова и все окружающее казалось нереальным. Послушав неизвестную (голос был явно женский), Лелька предложила:

— А давайте его в рюкзак положим?

— Ой, — ахнула незнакомая медсестра — очнулась! Не больно тебе? Если больно, то потерпи, миленькая, тебя и так обезболивающим по самые брови накачали. А камень в рюкзак говоришь? Ну давай, коль так нужен, хотя зачем он тебе, не понимаю.

— Он мне жизнь спас. Если бы не этот камень, меня бы еще сутки не нашли.

— Ну тогда да, давай сохраним.

Сестричка проворно расстегнула молнию рюкзачка.