Лелька и ключ-камень (СИ) - Русова Юлия

Андреас действительно примчался в село, как только получил информацию о возможном следе. Одна мысль о маленьком Рике, беззащитном и абсолютно беспомощном, сводила его с ума. Что сейчас делают с малышом? Где он? А если ему страшно? Если его мучают или морят голодом? Кошмары приходили по ночам, влезали под кожу, шептали что он никто, ничтожество, не сумевшее уберечь собственного ребенка. Так что, когда пришел этот непонятный русский мужик, назвавшийся знахарем, Андреас готов был бежать куда угодно, лишь бы найти сына.

Главной проблемой было скрыть место похода от любопытных сельских кумушек. Все понимали— малейшее подозрение, и мальчишку никто нигде не найдет, а маньяк сменит место и продолжит убивать. Так что отбыли в соседний район, где, якобы видели похитителя с мальчиком, а потом лесными тропами отправились к месту, названному Олегом.

Его самого взяли проводником. Перед выходом травник предупредил:

— Не знаю, будет ли с нами удача, но если хотите вернуться живыми, слушайте меня. В городе я вам в подметки не гожусь, там ваша территория. Но леса вы не знаете, правильно ходить и вести себя не умеете. И еще скажу — даже если я стану делать то, что покажется вам странным, не обращайте внимания. В старых лесах свои законы, а я здесь живу и жить буду, мне их надо уважать.

Из внедорожников выбрались на рассвете. Идти предстояло долго. Шли, как сказал травник — след в след. Даже немчик, настоявший, чтобы его взяли с собой, шел ровно, не пыхтел и не бухтел. К обеду стало ясно, что непривычные к пешим переходам городские не могут держать темп, группа катастрофически не успевала. На привале травник отошел в сторону. Уставшие мужики не обратили внимания, было ни до чего, хотелось лечь на землю и, хотя бы дать отдых гудящим ногам.

Олег подошел к пеньку, положил на него кругляш ржаного хлеба, соль в чистой тряпице, карамельки. Поклонившись на все стороны, он попросил:

— Уважаемый лесной хозяин, пособи нам в добром деле. Надо нам попасть к Захарьину выворотню не позднее заката. То и тебе на пользу — коли мальца спасти успеем, уедут городские, перестанут лес разорять.

Андреас, украдкой утянувшийся в лес за травником, замер. На его глазах из ниоткуда появился мужичок в странной одежде. Кажется, здесь такие куртки называли телогрейками. Мужичок появился, сверкнул желтым глазом и заговорил:

— Помочь говоришь? Помочь-то можно, но вот что мне с чужаком делать, которого ты с собой притащил?

— Прости, лесной хозяин, недоглядел я. А делать с ним ничего не надо. Во-первых, никто ему сроду не поверит, что бы он ни сказал, а во-вторых, он умотает в свою Германию, где никому до нас дела нет.

— Ой ли… Ручаешься за него? А то может, волчкам моим его на провиант?

— Ручаюсь. А волчкам не стоит, его тоже искать будут, а если поймут, что все, кирдык немчику, откроют такую охоту, что здесь не то что волков, мышей не останется.

— Ну ладно, коли так. Иди, подымай своих. Но помни — ежели кто с тропы сойдет, все, конец. Никто и никогда такого ходока не найдет.

Мужичок исчез. Олег повернулся к Андреасу:

— Ты пошел туда, куда тебя не звали, и увидел то, что для тебя не предназначено.

— Я поняль, — неплохо говоривший по-русски Андреас волновался, и от этого слова произносились странно.

— Что понял?

— Что надо молчать, — немец твердо смотрел в глаза Олегу. — Я молчать, никому не говорить. Ты помогаешь искать майн зон, это есть больше чем долг жизни.

Олег кивнул и отправился назад к группе.

— Мужики, вставайте. Я разобрался, нашел тайную тропку. По ней давно никто не ходил, там болото вокруг, так что идем след в след. Если с тропы сойдете — вас никакой леший не найдет.

Глава 21

Андреас навсегда запомнил тот переход. Шли, как и сказал травник, след в след, вглядываясь в узенькую тропинку. Тропа то поднималась вверх, то резко спускалась, под ногами шуршала сухая хвоя и через минуту хлюпала вода. Вокруг стояла странная тишина: не пели птицы, не жужжали вездесущие комары, даже листья не шелестели. Да и самих листьев не было видно в густом тумане, простирающемся по обе стороны тропы. Опытные следаки не рискнули нарушить требование травника. Никто не вертел головой, не отвлекался и не пытался не то что сойти стропы, даже оглянуться не рисковал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Переход закончился неожиданно: туман расползся клочьями и сквозь них стали видны кривоватые сосны и огромный выворотень. Олег выдохнул и смахнул со лба капли пота: дошли!

— Игорь Сергеевич, — обратился травник к старшему, — надо бы чуть в сторонку отойти. Если почует похититель, что кто-то здесь есть, мы потом век никого не найдем.

— Не учи ученого, — неприветливо буркнул бывалый оперативник, и скомандовал:

— Мужики, давайте чуть в сторону, вон за те кусты. Сидеть тихо, костры не палить, не курить.

Мужики досадливо загомонили, но старший их оборвал:

— Кому-то понравилось по лесам шататься? Так только скажите, орелики, я вас живо сельскими участковыми определю, и будет всем счастья по полной: я вакансии закрою, а вы мохом порастете.

Группа сразу угомонилась, все как-то дружно переместились куда сказано.

— Немного времени у нас есть, так что можно перекусить. Если кому приспичило обратный процесс — идите как можно дальше, только не заплутайте.

Олег добавил:

— Лучше вообще здесь по одному не ходить. Места глухие, рядом Волчий овраг, там как раз родители волчат-подростков натаскивают. Если не повезет, то одни ботинки останутся.

Андреас присел в сторонке и достал из рюкзака плитку шоколада. Ему казалось, что он приходит в себя после тяжелой работы или сложной тренировки. Краем уха он услышал бормотание их проводника:

— Вот ведь леший! Не удержался-таки, взял плату за переход.

Но думать о том, что это значит, у Андреаса не было ни сил, ни желания.

Примерно в это же время, за несколько десятков километров от сумрачной поляны, Инга Геннадьевна, директор школы, смотрела на свою ученицу. Она еще не знала, что ближайшая ночь будет для нее весьма неприятной, так что волноваться об этом не могла. А вот Ирина ее беспокоила. Заключая ученический договор, ведьма воспользовалась неопытностью девушки и включила в него несколько полезных пунктов. Полезных лично ей, а отнюдь не девчонке.

Конечно, Инга сразу рассматривала Ирину как материал расходный. В самом деле, к чему ей под боком юная красавица? Однако жадность, тщеславие и, как бы это помягче сказать… недалекость девчонки сулили в ближайшем будущем ряд проблем. Во-первых, Ирина совершенно не умела и не хотела сдерживать те особые эманации, которые делают красавицей любую носительницу искры. Инга презирала ведуний, которые эти эманации прятали. Какой смысл быть красивой, если нельзя это использовать? Однако надо же соображать, кому, что и когда демонстрировать. Ирина не пряталась совсем, и в ближайшее время это грозило принести массу осложнений. Пока девушка училась в школе, ее не трогали, но выпускной был близок и тогда местных мужчин никакая сила бы не удержала.

— Все-таки ее сестрица куда умнее, — подумала Инга. — все спрятано так, что искать будешь — не найдешь.

Ведьма не знала, что Лелькиной заслуги в этом не было. Серебряный медальон, отцовский подарок, старательно берег свою носительницу от любых бед, в том числе и от тех, что несет юная красота. Лелька выглядела симпатичной, но обычной.

Однако намного более серьезной проблемой с точки зрения Инги Геннадьевны была жадность Ирины. Нет, в чем-то это было неплохо. Четверть всего, что Ирина получала от развешенных где можно и где нельзя крадников, уходило Инге. Только вот крадников было столько, что аура девчонки трещала по швам. По замыслу Инги, главную задачу Ирина должна была выполнять через год, но было ясно — год она не протянет. Или станет овощем, или просто умрет. Пришлось менять планы, спешить, форсировать подготовку, а делать это Инга не любила. Однако, за неимением принца берем коня, так что в ближайшее время придется ехать в город.