Созданный монстр (СИ) - "Liziel"

Бывали среди коллег даже такие, кто сомневался в профессиональных качествах молодого вице-короля и возмущались его автоматическому попаданию в генералитет.

«А как же выслуга лет?»

«Он же юноша!»

«Да у меня сын такой».

«Требую аттестации или понижения в звании за отказ от нее!»

Много дерьма сыпалось в первые годы. В основном негодовали завистливые рожи. Еще бы, они потратили в свое время сорок лет, почти полжизни на то, чтобы выслужиться от пилота до генерала флота. А он, «королевский сыночек» всего лишь провел пятнадцать лет в Академии, после которой сразу подался на один из высших командных постов.

Лаккомо тогда смотрел на них молча, мрачно и исподлобья. Он ничего не говорил и не собирался спорить. Для отмашки даже аттестацию готов был пройти, но с адмиралом, который принимал его во флот под свое командование, ему повезло.

Мужик он был неплохой, сильно уставший от жизни, и этой же жизнью сильно побитый. Когда он узнал о таком подарке в лице молодого Алиетт-Лэ на свою голову, то просто вызвал его к себе в кабинет на приватный разговор.

— Зачем это всё тебе? — спросил адмирал.

— Спросите свое правительство. Так будет меньше проблем моей планете, — пожав плечами, ответил молодой Лаккомо, в свои тридцать пять лет успевший разобраться с колониями и «попробовать крови».

— А зачем это всё нам? — устало вздохнул мужчина, не надеясь на ответ, и прекрасно понимая эти холодные фиолетовые глаза убийцы.

— Спросите Сенат. Так будет меньше проблем Вам, — ответил ториец, позволив себе едва заметно дернуть уголком губ в змеиной улыбке.

И только адмирал понял кто действительно избавлен до конца срока от всех проблем, а кто получил себе много новых. Отчасти поэтому он не сомневался в профессиональных качествах молодого торийца, и без колебаний подписал ему звание, до конца своего срока службы и потом жизни выгораживая и оберегая свежего генерала от идиотов во флоте.

Но его время прошло, ему на смену пришел следующий адмирал, который продержался почти двадцать лет и тоже не доставил Лаккомо особых проблем. А вот с приходом третьего начались мелкие конфликты, которые вице-королю поначалу пришлось решать неделикатными разговорами.

Как назло в то же время правительство Федерации резко поскуднело умом, отчего по системе начали вспыхивать конфликты. И хотя с адмиралом Лаккомо установил найтральные отношения взаимного невмешательства, его приказы все равно приходилось исполнять. А тот и пользовался, посылая «прославленную эскадру» прославляться еще больше и оставляя других прикрывать тыл и не лезть на рожон. И итоге эскадра Лаккомо попадала под удар, ему приходилось растрачивать свое военное мастерство на уменьшение потерь, а Федералы в тылу только отсиживались в безопасности. И всегда Тридцать Пятая эскадра побеждала с наименьшими потерями, которых, конечно же, было не избежать. Федерация потом как по шаблону устраивала почести и плач по погибшим, торжество победителям, и лишь одному Лаккомо было глубоко похер на всё это последующее пафосное вещание, потому что погибшие федералы, которые по контракту составляли 99 % его эскадры, должны были знать, на что подписывались. Идя во флот они обязаны были готовиться погибать за свою работу. Кто это понимал — удостаивались уважения. На остальных не стоило расходовать даже внимания. Тем более, родной корабль и лично отобранный особо ценный торийский экипаж всегда выходил без потерь.

Алиетт-Лэ никогда бы добровольно не согласился на столь унизительную службу, если бы не Цинтеррианский Сенат, вышедший с ним на диалог в начале правления. Тогда уже для Тории начались непростые годы, и оборона государства сильно просела от конфликтов с колониями. Лаккомо выставили условия, с которыми пришлось смириться.

Сперва ему с братом напомнили про международное соглашение. Потом откопали в конституции пункт про допустимые нормы вооружения сегментов Федерации. Рискнули намекнуть, что «Стремительный» выходит за эти допустимые нормы, и может быть рассмотрен Сенатом как завуалированный акт агрессии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Они даже подвели тот диалог с молодыми братьями к тому, что за один такой корабль имеют полное право поставить линию своей обороны по границе Торийской системы.

Лаккомо был в бешенстве. Эйнаор в растерянности. Родной отец укорял себя за просочившуюся информацию об ударах по колониям и не знал чем помочь. В правящей верхушке Тории на пару дней воцарился суетливый бардак, разбавляемый дерганными и недовольными поддаными.

А потом, через пару дней, Сенат связался с Лаккомо приватно. Условия, которые ему предложили были просты. Либо Федерация расставляет ракетные мониторы по границе торийской системы, и тогда на любой чих изнутри они могут ответить превентивным залпом. Либо «Стремительный» переходит в пользование Федерации и становится достоянием Объединенного Космического Флота.

Даже дураку стало бы ясно, что Цинтерра попросту дождется ближайшего случая, чтобы начать войну против Тории. А потом, обещая прекратить огонь, потребуют открыть границы и попросту «купят» планету в общее пользование в обмен на ее сохранность. Лаккомо понимал такой вероятный исход, и ему пришлось здраво прикинуть свои силы. К сожалению, именно тогда он не мог рассчитывать на поддержку уже сильно потрепанных им колоний. Внутреннее напряжение в Империи нарастало, недовольства молодыми правителями и их радикальными мерами крепло. В то время, когда Тория больше всего нуждалась в своих подданных, половина из них предлагала отколоться и войти в равные права с сегментами Федерации. Разногласия грозили раздробить Торийскую Империю окончательно, подводя Лаккомо к мысли, что и там не обошлось без федеральских «крыс». Слишком все свалилось одновременно. Слишком продуманно смотрелось.

И тогда Лаккомо не смог отказать Федерации. Одна торийская армия не справилась бы с объединенными силами Федерации. Один «Стремительный» не смог бы закрыть собой всю сферическую линию фронта. Одну из самых сильных и агрессивных колоний, которая могла бы помочь в сопротивлении, Лаккомо недавно уничтожил собственноручно за предательские настроения и опасность.

Перевес сил был не на стороне Алиетт-Лэ. А ворваться и уничтожить одним залпом Цинтерру он себе не позволил. Хотел. Думал. Даже спланировал. Знал, что всё получится. Но какой смысл было уничтожать улей, если весь рой потом кинулся бы на Торию?

Любое действие, любой отказ, любой ответный удар приводил к неминуемой затяжной войне, в которой Тория попросту бы не выстояла.

Именно тогда Лаккомо сделал ставку на время. Он согласился на единственное мирное соглашение, купив собой и своим кораблем лишние годы для Тории.

В тот же день он объяснил свою позицию брату. Эйнаор возмущался не долго, быстро согласившись, с единственным вариантом. Тогда же они договорились о новой внутренней политике Тории, и дополнительном режиме секретности.

С тех пор Тория взялась спешно и незаметно наращивать свои войска, а Лаккомо заставил Сенат согласиться с его присутствием во флоте. Они ведь хотели его корабль? Они получили. Только корабль такого класса не летает без приписанного к нему единственного командира. Таковы особенности конструкции и права доступа — без присутствия Лаккомо на борту «Стремительный» не сможет сделать и залпа.

Кто-то в Сенате считал, что вице-король Тории, согласившийся работать на флоте — это величайший бонус. Идиоты думали, что его это унизит. Немногие умные поняли, что допустив Алиетт-Лэ во внутреннюю систему они получили врага в свои ряды. Они пытались даже отговорить первую половину от идеи с кораблем и вразумить их. Но алчность победила. Загребущая лапа Федерации жадно утянула «Стремительный» вместе с главной непредсказуемой проблемой — его командиром.

И так Лаккомо стал прикрывать брата на глазах у всей Федерации. Пользоваться положением и присутствовать в рядах военной элиты, законно быть в курсе всех новостей, и с полным правом влиять на политическую ситуацию, своевременно оказываясь в нужных местах и проводя важные переговоры.