Созданный монстр (СИ) - "Liziel"

— Лакки! Прямо! — заорал во всю глотку братец, вытаращив глаза от ужаса.

Впереди им наперерез неспешно выруливало со стоянки длинное торговое судно.

Что судно нельзя ни обойти, ни пропустить, Лаккомо понял только потом. А в тот момент он не задумываясь взметнул свой гидроцикл в воздух, почти перед самым боком транспорта, и за секунду до столкновения нырнул с ним под воду.

Гулко рычал двигатель, дно корабля почти «причесало» спину, но вот тяжело нависающая тень кончилась, и наверху забрезжил свет. Парень выправил штурвал и как пробка выскочил из-под воды, разбрызгивая сверкающие капли. Тут же подъехал и остановился рядом брат.

— Ты дурак!? — завопил он с дикими от страха глазами. — Ты что, его не видел?!

— Нет, — откашливаясь от попавшей в нос воды, кое-как ответил Лаккомо. — Хотел тебя по плечу похлопать.

— Что?! Точно дурак. А эти ходят тут не по правилам! — заорал уже на торговое судно парень. — Узнаю кто — лицензию отберу!

— Ой, Эйнэ, забудь, — вытряхивая воду из ушей, буркнул второй.

— Нет, ну ты видел! И ещё говоришь забыть? Это же бардак.

— Бардак был бы, если б я пришёл вторым, — не дав брату очухаться, мальчишка налёг на штурвал и унесся к возвышавшейся неподалеку громадине дворца.

Но весь азарт, бесспорно, был убит. Гоняться дальше едва не погубив себя и все отцовские и учительские надежды не хотелось. Без особого задора и спешки братья добрались пышно убранными лепниной и позолотой каналами до дворцовой набережной.

Зелень здесь цвела особо раскидистая и буйная: близость к Источнику и Храму сказывалась невероятно. Сквозь зелёно-золотистую листву, подобно стеклянным сталагмитам вздымались к облакам административные высотки, а треугольный силуэт жёлтокаменного дворца и вовсе терялся в ней своим основанием.

Братья уже поднимались по ступенькам на набережную, когда их окликнул знакомый женский голос.

— Эйнаор? Лаккомо?

Парни, как по команде, замерли и неохотно обернулись. Можно было не сомневаться, что сейчас грозит выволочка. От этой леди она почти всегда грозит…

— Да, тетушка?

Оба синхронно приосанились и состроили самые непричастные лица. Вежливый поклон согласно этикету, учтивость и грация в каждом движении. Вот только вода стекает по лицам и капает на мостовую с обоих носов.

Мадам вольным жестом остановила свой эскорт и придирчиво оглядела племянников. Полы длинного и стоячего, как колокол, наряда подметали и так отполированный до блеска камень мостовой. Сама она болталась в этом наряде как карандаш в стакане. Голову покрывал расшитый драгоценными камнями и дорогим бисером венец — это значило, что тетушка отправляется в очередной объезд провинций. Выходит, настроение у неё сейчас прескверное и благодушия по сему случаю ждать не стоит.

— Мне весьма интересно, — начала она острым тоном, глядя на мальчишек сверху вниз, как тощая хищная птица, — с чьего разрешения два молодых принца выглядят как последнее отребье и подвергают себя опасности? Или это очередное задание?

Наследники Престола украдкой переглянулись и замялись. Можно было бы не отчитываться перед тетушкой совсем, но тогда она непременно донесёт о своей встрече с братьями их отцу. Обоим стало неловко за развлечения без спросу — отец ведь будет стыдить.

— Ну-у…

— Да, это я дал им задание развеяться, — раздался за спинами мальчишек негромкий голос. Они невольно оглянулись, и у обоих с души будто скатилось по огромному булыжнику. Не иначе как духи надоумили Учителя пройти здесь сейчас. Просторная синяя мантия развевалась на ветру, скрывая очертания сухого жилистого тела, а шаг его был лёгким и стремительным — вовсе и не скажешь, что ему уже под двести.

— Ваши методы воспитания… — морща нос начала было тетушка.

— …превратили вашего брата в превосходного короля, — отрезал Учитель, жестом приглашая братьев пойти за ним. Темные глаза прищурились, и братья вздрогнули — такой взгляд мог и в камне дыру просверлить, наверное.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Тогда позаботьтесь, чтобы репутация ваших подопечных не пострадала от какой-нибудь выходки, как это было с моим светлейшим братом за неделю до церемонии, — женщина чинно отвернулась и стала спускаться по ступенькам к пришвартованному катеру.

— Вы имеете какое-то недовольство нашим правителем, линэрэ? — жёстко спросил Учитель, обращаясь к ней как к обычной придворной даме.

Женщина застыла как вкопанная. Спина, и без того прямая, закаменела так, будто она лом железный проглотила. Намёк на несогласие и даже малейшее недоверие к первому лицу планеты могли счесть не просто оскорблением, а неприкрытой угрозой. За «недовольства» ближний придворный круг запросто мог попасть на личную аудиенцию к правителю и его помощникам. Перед взором Его Величества всего две минуты отводились на то, чтобы объяснить свою позицию. А за этим, по решению короля, слова ответчика либо принимались к сведению, либо помощники приводили провинившегося придворного «к общей точке зрения».

Нынешний король не слыл любителем жестких мер, но мало ли, на что он пойдет, чтобы пресечь любое острое слово в адрес своих сыновей и себя в столь сложное для Тории время…

Поэтому женщина взяла себя в руки, краска схлынула с её лица, и она ответила установленной фразой.

— Никак нет, Даэррек. Да пребудут Волна и Ветер с Лазурным Престолом.

После чего с показательной неторопливостью взошла на борт своего судна и скрылась в его недрах.

— Дылда, — шепнул ей вслед Эйнаор и даже не схлопотал от Учителя затрещины.

Только когда судно изволило отчалить, наставник окинул близнецов непроницаемым взглядом и сложил руки на груди, спрятав в рукавах мантии.

— Буду ждать вас в Храме. Вам полчаса на то, чтобы добежать до дворца, привести себя в порядок и явиться без опозданий.

Братья оглянулись на ненавистную громадину, до которой путь пролегал через всю огромную площадь, и разом ссутулились. Вот уж воистину, такая пробежка стала очень изящной формой наказания. Учитель позволил себе едва заметно улыбнуться и начал отсчет времени. Братья выдохнули и со всех ног ринулись ко дворцу.

На борту флагмана «Стремительного».

Нынешнее время.

Лаккомо снял с головы полоску мнемовизора, отложил устройство на стол и размял затекшую шею. С недавних пор ему понравилось записывать собственные воспоминания для архива. С одной стороны так нескучно проходили часы перелета в прыжке, с другой — почему-то Лаккомо считал это нужным.

«Вот так начнешь приятные моменты записывать, потом подумаешь, что совсем уже в старика превращаешься. Скоро из ума будешь выходить и записными книжками пользоваться…» — ворчал однажды Эйнаор, долго, яростно и безрезультатно перебирая собственные записи, чтобы скинуть брату пару ценных файлов.

Лаккомо улыбнулся и выключил устройство. Стариком он себя не считал, а воспоминания хоть немного помогали прогнать усталось и почти постоянную тоску неизвестно по чему.

Годы все же брали свое.

Лаккомо был влюблен в космос. В его тишину, покой и безграничную опасность, которая может подстерегать в такой убаюкивающей пустоте. Но ни одна любовь не могла сгладить отвращение к обязательной работе, на которую он почти добровольно подписался.

Объединенный Космический Флот. Или ОКФ, как принято было сокращать в документах и бестолковых значках.

Поначалу Лаккомо бесило, когда ставшие внезапно коллеги по генералитету удивлялись его решению и задавали множество тупых вопросов. Самые смелые пытались втереться в доверие и поболтать «по дружбе». Некоторые наглые считали, что вежливое общение с ними — это признак доброжелательности и снисхождения, и тогда пытались подловить Лаккомо в неформальной обстановке. Только, какая незадача, молодого генерала Сан-Вэйва было практически невозможно подловить ни после официальных собраний в Адмиралтействе, ни в обеденных залах на церемониях, ни в коридорах по пути к начальству или выходу. Лаккомо не зря столько лет учился у Учителя манере выскальзывать от нежелательных бесед, и вовремя теряться в толпе от любопытных стариканов не составляло труда.